Екатерина 1 что сделала для государства. Эпоха дворцовых переворотов

Кто станет спорить, что Петр I был не только великим монархом, но и одной из самых незаурядных личностей в российской истории? Было бы удивительно, если бы рядом с ним оказалась самая обыкновенная, ничем не выделяющаяся из толпы женщина. Может, поэтому царь отверг дворянку Евдокию Лопухину, а любовью всей его жизни стала безродная прибалтийская крестьянка - Марта Скавронская…

Достоверных сведений о жизни Марты до замужества не так уж много. Известно, что она родилась 5 (15) апреля 1684 года на территории современной Эстонии, которая тогда входила в состав шведской Ливонии. Рано потеряв родителей, девочка воспитывалась теткой, а затем, лет 12, была отдана в услужение лютеранскому пастору Эрнсту Глюку.

В возрасте 17 лет девушку выдали замуж за шведского драгуна Иоганна Крузе, но брак их продлился всего пару дней: Иоганн со своим полком вынужден был отправиться на защиту крепости Мариенбург, на которую наступали русские. Больше Марта никогда не видела своего первого мужа - он пропал без вести.

После того как 25 августа 1702 года Мариенбург был взят армией фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева, тот случайно увидел служанку пастора, и она так приглянулась ему, что он взял ее себе в любовницы.

По другой же версии, Марта Скавронская стала домоправительницей у генерала Баура. Через несколько месяцев она оказалась у ближайшего сподвижника Петра I - князя Александра Меншикова, который тоже не устоял перед ее прелестями.

Осенью 1703 года Петр впервые встретился с молодой женщиной в доме Меншикова. Перед сном он велел Марте отнести свечу в его комнату, и они провели вместе ночь. Утром царь сунул ей в руку золотой дукат…

Петр не забыл ласковую, веселую и красивую «походно-полевую жену» Меншикова. Вскоре он забрал ее к себе. Через несколько лет Марта крестилась в православие и стала называться Екатериной Алексеевной Михайловой: крестным отцом ее был царевич Алексей Петрович, а фамилией Михайлов иногда представлялся сам Петр, если хотел сохранить инкогнито

Петр был очень привязан к своей сожительнице. «Катеринушка, друг мой, здравствуй! - писал он ей, когда они были в разлуке. - Я слышу, что ты скучаешь, а и мне не безскучно…» Катерина была единственной, кто не боялся подходить к царю во время его знаменитых припадков гнева и умел сладить с часто случавшимися у него приступами головной боли. Она брала в руки его голову и ласково гладила до тех пор, пока царь не засыпал. Просыпался он уже свежим и бодрым…

По преданию, летом 1711 года находясь вместе с Петром в Прутском походе, Катерина сняла с себя все драгоценности, подаренные Петром, и отдала туркам, окружившим русскую армию, в качестве выкупа. Это так тронуло Петра, что он решился сделать возлюбленную своей законной женой. Условности этого монарха никогда не волновали. От нелюбимой первой жены, боярышни Евдокии Лопухиной, навязанной ему в юности матерью, он быстро избавился, спровадив ее в монастырь… А Катерина была любимой.

Официальное их венчание состоялось 19 февраля 1712 года в церкви Исаакия Далмацкого в Петербурге. В 1713 году Петр I в память о Прутском походе учредил орден Святой Екатерины, которым лично наградил свою супругу 24 ноября 1714 года. А 7 (18) мая 1724 года Екатерина была коронована императрицей. Еще до этого, в 1723 году, в честь нее был назван город Екатеринбург на Урале…

Несмотря на явную любовь и привязанность Петра и Екатерины друг к другу, далеко не все между ними было безоблачно. Петр позволял себе других женщин, и Екатерина знала об этом. В конце концов, и она, по слухам, завела интрижку с камер-юнкером Виллимом Монсом. Узнав об этом, Петр повелел колесовать Монса, якобы за казнокрадство, а его отрубленную заспиртованную голову, по легенде, на несколько дней поставили в спальне царицы, чтобы она смотрела на нее.

Общение между супругами прекратилось. И только когда Петр находился уже на смертном одре, они примирились. Царь скончался ранним утром 28 января (8 февраля) 1725 года на руках Екатерины.

Так как Петр не оставил завещания, именно Екатерина взошла на российский престол после его смерти. Правда, в государственных делах она разбиралась мало: Екатерина была хорошей женой, но правительница из нее, по правде говоря, вышла никудышная - все решали сановники, а царица только подмахивала бумаги…

Правление Екатерины I продолжалось немногим более двух лет. 6 (17) мая 1727 она скончалась от воспаления легких. Ей было всего 43 года.

За годы жизни с Петром Екатерина произвела на свет 11 детей, но только двое из них - Анна и Елизавета - дожили до зрелого возраста.

Елизавета Петровна впоследствии вошла в историю как одна из самых знаменитых правительниц России, а прямые потомки Анны правили страной вплоть до революции. Получается, что последние представители династии Романовых вели свой род от куртизанки, которую великая любовь великого царя сделала императрицей.

Петр I Алексеевич. Царь всея Руси в 1682-1721 гг. Государь император и самодержец Всероссийский в 1721-1725 гг. Сын царя Алексея Михайловича и Натальи Кирилловны Нарышкиной. Род. 30 мая 1672 г. Вступил на престол 27 апр. 1682 г. Короновался вместе с братом Иваном V Алексеевичем 25 июня того же года. Единодержавствовал как царь всея Руси с 27 апр. по 26 мая 1682 г. и с 29 янв. 1696 г. 22 окт. 1721 г. провозглашен Сенатом императором. Ж: 1) с 27 янв. 1689 г. Евдокия Федоровна Лопухина (род. 30 июня 1669 г. +27 авг. 1731 г.); 2) с 19 февр. 1712 г. императрица Екатерина I Алексеевна (род.5 апр. 1684 г. +6 мая 1727 г.). +28 янв. 1725 г.

1. Детство Петра до кончины царя Федора Алексеевича

Бой­кость, вос­при­им­чи­вость, жи­вость и склон­ность к за­ба­вам, но­сив­шим во­ен­ный ха­рак­тер, про­яви­лись в Пет­ре с ран­не­го дет­ст­ва. Лю­би­мые иг­руш­ки его бы­ли по­теш­ные зна­ме­на, то­по­ры, пис­то­ле­ты и ба­ра­ба­ны. Ту же жи­вость про­явил он в уче­нии. По ста­ро­рус­ско­му обы­чаю обу­чать ца­ре­ви­ча ста­ли с пя­ти лет. Стар­ший брат и кре­ст­ный отец его царь Фе­дор III не раз го­ва­ри­вал ку­ме-ма­че­хе, ца­ри­це На­та­лье: «По­ра, го­су­да­ры­ня, учить кре­ст­ни­ка». Ца­ри­ца про­си­ла ку­ма най­ти учи­те­ля крот­ко­го, сми­рен­но­го, бо­же­ст­вен­ное пи­са­ние ве­даю­ще­го. Вско­ре Фе­дор ука­зал на по­дья­че­го Боль­шо­го При­хо­да Ни­ки­ту Мои­сее­ви­ча Зо­то­ва, как го­во­ри­ли «му­жа крот­ко­го и сми­рен­но­го, вся­ких доб­ро­де­те­лей ис­пол­нен­но­го». 12 мар­та 1677 го­да тот при­сту­пил к уче­нию. На­чал со «сло­вес­но­го уче­ния», то есть про­пел с Пет­ром аз­бу­ку, ча­со­слов, псал­тырь, да­же еван­ге­лие и апо­стол. Все прой­ден­ное по древ­не­рус­ско­му пе­да­го­ги­че­ско­му пра­ви­лу бы­ло взя­то на­зу­бок. Впоследствии Петр свободно держался на клиросе, читал и пел своим негустым баритоном не хуже любого дьячка; говорили даже, что он мог прочесть наизусть евангелие и апостол. Так учился царь Алексей, так начинали ученье его старшие сыновья.

Царевич учился охотно и легко. На досуге он любил слушать разные рассказы и рассматривать книжки с картинками. Зотов сказал об этом царице, и та велела выдать ему "исторические книги"- рукописи с рисунками из дворцовой библиотеки и заказала живописного дела мастерам в Оружейной палате несколько новых иллюстраций. Так составилась у Петра коллекция "потешных тетрадей", в которых изображены были золотом и красками города, здания, корабли, солдаты, оружие, сражения и "история лицевая с прописьями" иллюстрированные повести и сказки с текстами. Все эти тетради, писанные самыми лучшими мастерами, Зотов разложил в комнатах царевича. Заметив, когда Петр начинал утомляться книжным чтением, Зотов брал у него из рук книгу и показывал ему эти картинки, сопровождая обзор их пояснениями. При этом он касался и русской старины, рассказывал царевичу про дела его отца, про царя Ивана Грозного, восходил и к более отдаленным временам.

2. События 1682 г. и правление царевны Софьи

Ед­ва Пет­ру ми­ну­ло де­сять лет, как его на­чаль­ное обу­че­ние кон­чи­лось, точ­нее пре­рва­лось. Царь Фе­дор умер 27 ап­ре­ля 1682 го­да. За смер­тью его по­сле­до­ва­ли бур­ные со­бы­тия. По порядку наследования престол должен был перейти к старшему после Федора брату Ивану. Но тот, как и все сыновья Алек­сея Ми­хай­ло­ви­ча от пер­во­го бра­ка, был че­ло­век бо­лез­нен­ный и поч­ти сле­пой. К про­чим не­ду­гам у Ивана до­ба­ви­лось еще и яв­ное сла­бо­умие. Представлялось очевидным, что он совершенно не спо­со­бен к го­су­дар­ст­вен­но­му прав­ле­нию. Петр, напротив, был крепкий, здоровый мальчик, но ему исполнилось всего десять лет. Кто же должен был получить престол? За Ивана стояли Милославские, родственники первой жены Алексея Михайловича, за Петра – Нарышкины, пользовавшиеся поддержкой двух всесильных временщиков царя Федора Языкова и Лихачева.

Поначалу возобладали Нарышкины, и царем был провозглашен Петр. Но Милославские не сложили оружия. 15 мая вспыхнул стрелецкий бунт. Сторонники Нарышкиных были перебиты, Языков и Лихачев – сосланы. Вслед за тем стрель­цы по­да­ли че­ло­бит­ную, чтоб по ма­ло­лет­ст­ву Петра правительницей была провозглашена его старшая сестра ца­рев­на Со­фья. Боярам ничего не оставалось, как принять это требование.

Рассказывают, что Петр, быв­ший оче­вид­цем кро­ва­вых сцен стре­лец­ко­го мя­те­жа, вы­звал удив­ле­ние твер­до­стью, ка­кую со­хра­нил при этом: стоя на Крас­ном крыль­це под­ле ма­те­ри, он, го­во­рят, не из­ме­нил­ся в ли­це, ко­гда стрель­цы под­хва­ти­ли на ко­пья воспитателя его матери Мат­вее­ва и дру­гих его сто­рон­ни­ков. Но май­ские ужа­сы 1682 го­да не­из­гла­ди­мо вре­за­лись в его па­мять. С тех пор мо­с­ков­ский Кремль ему оп­ро­ти­вел и был осу­ж­ден на участь за­бро­шен­ной бар­ской усадь­бы.

Верховная власть оказалась в руках Софьи и Милославских. Основные события ее правления были следующие.

По настоянию патриарха Иоакима в 1685 г. были изданы против старообрядцев 12 грозных статей. Они предписывали бить кнутом и ссылать в отдаленные места всех, кто тайно исповедовал старую веру, тех, кто оказывал помощь старообрядцам или давал им приют. Имущество раскольников надлежало отписывать в казну. На основании этих статей были казнены или подверглись преследованиям тысячи людей.

В 1684 г. в союзе с Австрией, Речью Посполитой и Венецией Россия вступила в войну с Турцией. В 1686 г. был заключен «Вечный мир» с Речью Посполитой, в основном подтвердивший постановления Андрусовского перемирия, с той разницей, что поляки признали Киев принадлежащим России.

В 1687 г. царевна Софья отправила против Крыма армию под командованием своего фаворита князя Василия Голицына. Татары подожгли степь, лишив русских лошадей пастбищ. В результате, армия возвратилась назад. Ранней весной 1689 г. был организован второй поход. На этот раз стрельцы и казаки добрались до Перекопа, но даже не пытались прорваться в глубь полуострова.

3. Жизнь Петра в Преображенском

Ца­ри­ца-вдо­ва Наталья Нарышкина вы­еха­ла в 1682 г. из Мо­ск­вы со сво­им сы­ном и уе­ди­ни­лась в Пре­об­ра­жен­ском, лю­би­мом под­мос­ков­ном се­ле ца­ря Алек­сея. Здесь ца­ри­ца с сы­ном, уда­лен­ная от вся­ко­го уча­стия в управ­ле­нии, жи­ла тем, что «да­но бы­ло от рук ца­рев­ны Со­фьи», ну­ж­да­лась и при­ну­ж­де­на бы­ла тай­ком при­ни­мать де­неж­ную по­мощь от рос­тов­ско­го ми­тро­по­ли­та. Петр, опаль­ный царь, вы­гнан­ный се­ст­ри­ным за­го­во­ром из род­но­го двор­ца, рос в Пре­об­ра­жен­ском на про­сто­ре. Си­лой об­стоя­тельств он слиш­ком ра­но был пре­дос­тав­лен са­мо­му се­бе, с де­ся­ти лет пе­ре­шел из учеб­ной ком­на­ты пря­мо на за­двор­ки. Легко можно себе представить, как мало занимательного было для мальчика в палатах матери: он видел вокруг себя печальные лица, отставных придворных, слышал все одни и те же горькие или озлобленные речи о неправде и злобе людской, про падчерицу и ее злых советчиков. Скука, какую должен был испытывать здесь живой мальчик, надо думать, и выгнала его из комнат матери на дворы и в рощи села Преображенского.

С 1683 го­да, ни­кем не ру­ко­во­ди­мый, он на­чал здесь про­дол­жи­тель­ную иг­ру, ко­то­рую сам се­бе уст­ро­ил и ко­то­рая ста­ла для не­го шко­лой са­мо­об­ра­зо­ва­ния. Из спаль­ни­ков, дво­ро­вых ко­ню­хов, а по­том со­коль­ни­ков и кре­чет­ни­ков Петр об­ра­зо­вал две по­теш­ные ро­ты, ко­то­рые вско­ре при­бо­ром охот­ни­ков из дво­рян и дру­гих чи­нов раз­ве­лись в два ба­таль­о­на. С эти­ми по­теш­ны­ми Петр под­нял в Пре­об­ра­жен­ском не­уго­мон­ную воз­ню, по­стро­ил по­теш­ный двор, по­теш­ную съез­жую из­бу для управ­ле­ния ко­ман­дой, по­теш­ную ко­нюш­ню, за­брал из Ко­ню­шен­но­го при­ка­за уп­ряжь под свою ар­тил­ле­рию. Сло­вом, иг­ра об­ра­ти­лась в це­лое уч­ре­ж­де­ние с осо­бым шта­том, бюд­же­том, с «по­теш­ной каз­ной».

Играя в солдаты, Петр хотел сам быть настоящим солдатом и такими же сделать участников своих игр, одел их в темно-зеленый мундир, дал полное солдатское вооружение, назначил штаб-офицеров, обер-офицеров и унтер-офицеров из своих комнатных людей, все "изящных фамилий", и в рощах Преображенского чуть не ежедневно подвергал команду строгой солдатской выучке, причем сам проходил все солдатские чины, начиная с барабанщика. Чтобы приучить солдат к осаде и штурму крепостей, на реке Яузе построена была "регулярным порядком потешная фортеция", городок Плесбурх, который осаждали с мортирами и со всеми приемами осадного искусства. Во всех этих воинских экзерцициях, требовавших технического знания, Петр широко прибегал к помощи иноземцев. По со­сед­ст­ву с Пре­об­ра­жен­ским на­хо­ди­лась Не­мец­кая сло­бо­да, на­се­лен­ная в ос­нов­ном во­ен­ным лю­дом. В на­ча­ле 1690-х го­дов, ко­гда по­теш­ные ба­таль­о­ны раз­вер­ну­лись уже в два ре­гу­ляр­ных пол­ка, по­се­лен­ных в се­лах Пре­об­ра­жен­ском и Се­ме­нов­ском, пол­ков­ни­ки, май­о­ры, ка­пи­та­ны в них бы­ли поч­ти все ино­зем­цы и толь­ко сер­жан­ты - рус­ские.

В эти же годы близким человеком молодого царя делается Александр Меншиков – будущий всесильный фаворит и правитель России. Около 1688 г. Петр принял его рядовым в одну из своих потешных рот, а затем за чрезвычайную ловкость, понятливость, редкую исполнительность и острый ум взял к себе в денщики. С этого времени, вплоть до самой смерти Петра, Меншиков был с ним неразлучен. В молодости Петр, ложась спать, клал его у своих ног на полу.

4. Вторичное образование Петра

Страсть к ино­зем­ным ди­ко­вин­кам при­ве­ла Пет­ра ко вто­рич­ной вы­уч­ке, не­зна­ко­мой преж­ним ца­ре­ви­чам. По рас­ска­зу са­мо­го Пет­ра, в 1687 го­ду князь Дол­го­ру­кий, от­прав­ля­ясь по­слом во Фран­цию, в раз­го­во­ре с ца­рем ска­зал, что у не­го был ин­ст­ру­мент, ко­то­рым мож­но брать дис­тан­ции или рас­стоя­ния, не до­хо­дя до то­го мес­та, да жаль ук­ра­ли. Петр по­про­сил кня­зя ку­пить ему этот ин­ст­ру­мент во Фран­ции, и в сле­дую­щем го­ду Дол­го­ру­кий при­вез ему ас­т­ро­ля­бию. Не зная, что с ней де­лать, Петр пре­ж­де все­го об­ра­тил­ся к нем­цу-док­то­ру. Тот ска­зал, что и сам не зна­ет, но сы­щет знаю­ще­го че­ло­ве­ка. Ско­ро он при­вел к ца­рю гол­ланд­ца Тим­мер­ма­на. Под его ру­ко­во­дством Петр «го­раз­до с охо­тою» при­нял­ся учить­ся ариф­ме­ти­ке, гео­мет­рии, ар­тил­ле­рии и фор­ти­фи­ка­ции.

До нас дошли учебные тетради Петра с задачами, им решенными, и объяснениями, написанными его же рукой. Из этих тетрадей прежде всего видно, как плохо обучен был Петр грамоте: он пишет невозможно, не соблюдает правил тогдашнего правописания, с трудом выводит буквы, не умеет разделять слов, пишет слова по выговору, между двумя словами то и дело подозревает твердый знак. он плохо вслушивается в непонятные ему математические термины. И сам учитель был не бойкий математик; в тетрадях встречаем задачи, им самим решенные, и в задачах на умножение он не раз делает ошибки. Но те же тетради дают видеть степень охоты, с какой Петр принялся за математику и военные науки. Он быстро прошел арифметику, геометрию, артиллерию и фортификацию, овладел астролябией, изучил строение крепостей, научился вычислять траекторию полета пушечного ядра.

С тем же Тим­мер­ма­ном, ос­мат­ри­вая в се­ле Из­май­ло­ве ам­ба­ры де­да Ни­ки­ты Ива­но­ви­ча Ро­ма­но­ва, Петр на­шел за­ва­ляв­ший­ся анг­лий­ский бот. По его на­стоя­нию дру­гой гол­лан­дец Хри­сти­ан Брант по­чи­нил бот, при­де­лал мач­ту и па­ру­са, и в при­сут­ст­вии Пет­ра ла­ви­ро­вал на ре­ке Яу­зе. Петр ди­вил­ся та­ко­му ис­кус­ст­ву, и сам не­сколь­ко раз вме­сте с Бран­том по­вто­рял опыт. Из-за тес­но­ты бе­ре­гов уп­раж­не­ния пе­ре­не­сли в Про­ся­ной пруд в се­ле Из­май­ло­во, но и там пла­ва­нье ока­за­лось за­труд­ни­тель­но. Петр уз­нал, что более всего для его це­ли под­хо­дит просторное Переславское озеро. Он вы­про­сил­ся у ма­те­ри на бо­го­мо­лье к Трои­це, съез­дил в Пе­ре­с­лавль, ос­мот­рел озе­ро, и оно ему очень по­нра­ви­лось. По воз­вра­ще­нии в Мо­ск­ву Петр уп­ро­сил мать от­пус­тить его сно­ва на Пе­ре­с­лавль, что­бы там за­во­дить су­да. Ца­ри­ца не мог­ла от­ка­зать го­ря­чо лю­би­мо­му сы­ну, хо­тя силь­но бы­ла про­тив та­ких за­тей из бо­яз­ни за его жизнь. Петр, вме­сте с Бран­том, за­ло­жил верфь при устье ре­ки Тру­бе­жа, впа­даю­щей в Пе­ре­с­лав­ское озе­ро, и там по­ло­жил на­ча­ло сво­ему ко­раб­ле­строе­нию.

Со­фья и ее сто­рон­ни­ки ста­ра­лись пред­ста­вить эти по­те­хи мо­ло­до­го ца­ря су­ма­сброд­ны­ми ду­ра­че­ст­ва­ми. Са­ма мать На­та­лья Ки­рил­лов­на не ви­де­ла в них ни­че­го, кро­ме за­ба­вы пыл­ко­го юно­ши и ду­ма­ла ос­те­пе­нить его же­нить­бою: она на­шла сыну не­вес­ту, мо­ло­дую и кра­си­вую де­вуш­ку Ев­до­кию Ло­пу­хи­ну. Свадь­ба со­вер­ши­лась 27 ян­ва­ря 1689 го­да. Петр не имел ни­ка­ко­го сер­деч­но­го вле­че­ния к сво­ей суп­ру­ге и же­нил­ся лишь из уго­ж­де­ния к ма­те­ри. Вско­ре по­сле свадь­бы, как толь­ко на­ча­ли вскры­вать­ся ре­ки, он ус­ка­кал в Пе­ре­с­лавль и там за­нял­ся по­строй­кой су­дов. Ле­том, по­сле на­стоя­тель­ных просьб ма­те­ри, Петр с не­удо­воль­ст­ви­ем вер­нул­ся в Пре­об­ра­жен­ское. Вско­ре здесь раз­вер­ну­лись со­бы­тия, ко­то­рые на­дол­го от­влек­ли его от лю­би­мых за­тей.

5. Победа Петра над Софьей

В ночь с 7 на 8 ав­гу­ста 1689 года Пет­ра раз­бу­ди­ли пе­ре­беж­чи­ки из Крем­ля, ко­то­рые пре­ду­пре­ди­ли его, что ца­рев­на Со­фья со­бра­ла вой­ска, что­бы на­пасть и убить его в Пре­об­ра­жен­ском. Не ду­мая да­же про­ве­рять опас­ность, ко­то­рая ему уг­ро­жа­ет, Петр со­ско­чил с по­сте­ли, бро­сил­ся в ко­нюш­ню, не­оде­тый вско­чил на ло­шадь и ус­ка­кал в со­сед­ний лес. Ко­ню­хи дог­на­ли его, при­нес­ли оде­ж­ду. За­тем по­дос­пе­ло не­сколь­ко на­чаль­ни­ков и сол­дат. Как толь­ко Петр уви­дел се­бя ок­ру­жен­ным дос­та­точ­ным эс­кор­том, то не дав знать ма­те­ри, же­не и друзь­ям, пом­чал­ся во весь опор к Трои­це. Око­ло шес­ти ут­ра, раз­би­тый те­лом и ис­том­лен­ный ду­шой, он до­б­рал­ся до мо­на­сты­ря. Рас­ска­зы­ва­ют, что, вой­дя в ком­на­ту, царь бро­сил­ся на по­стель и, за­ли­ва­ясь сле­за­ми, рас­ска­зал о сво­ей бе­де ар­хи­ман­д­ри­ту и умо­лял его о за­щи­те.

Ар­хи­ман­д­ри­ту уда­лось ус­по­ко­ить Пет­ра. В тот же день в Трои­цу по­дос­пе­ли Бо­рис Го­ли­цын, Бу­тур­лин и дру­гие на­чаль­ни­ки Пре­об­ра­жен­ско­го ла­ге­ря. По­до­шли Се­ме­нов­ский, Пре­об­ра­жен­ский и стре­лец­кий Су­ха­рев­ский пол­ки. Ме­ж­ду Мо­ск­вой и Трои­цей за­вя­за­лись пе­ре­го­во­ры, про­дол­жав­шие­ся бо­лее ме­ся­ца. Тем вре­ме­нем стре­лец­кие сло­бо­ды в Мо­ск­ве пус­те­ли, а при­лив сол­дат и всех ви­дов ору­жия в Трои­це по­сто­ян­но уве­ли­чи­вал­ся. Да­же у са­мых пре­дан­ных к ца­рев­не людей ста­ли за­ме­чать­ся при­зна­ки упад­ка ду­ха. Не су­мев под­нять стрель­цов в ав­гу­сте, Со­фья долж­на бы­ла те­перь ус­ту­пать шаг за ша­гом на­стоя­ни­ям сво­его бра­та. 6 сентября Петр потребовал выдать Шакловитого- главу стрелецкого приказа и главного заводчика всего возмущения. После упорного сопротивления Софья уступила. Шакловитый под пыткой дал показания против своих единомышленников. 7 сентября в Троицу приехал князь Василий Голицын со своими приближенными. Его Петр отправил в ссылку, а Шакловитого с двумя помощниками велел казнить. С падением этих людей участь Софьи была решена. В конце концов, ей пришлось отречься от власти и уда­лить­ся в Но­во­де­ви­чий мо­на­стырь.

6. Начало самостоятельного правления Петра

Решив так удачно свои дела, Петр возвратился к старым потехам. Власть перешла от падчерицы к мачехе. Но царица Наталья, по отзыву князя Куракина, "была править некапабель, ума малого". Дела правления распределились между ее присными. Лучший из них, князь Борис Голицын, ловко проведший всю компанию против царевны, был человек умный и образованный, говорил по-латыни, но "пил непрестанно" и, правя Казанским Двором почти неограниченно, разорил Поволжье. О двух других временщиках, брате царицы Льве Нарышкины и свойственнике обоих царей по бабушке Тихоне Стрешневе, тот же князь Куракин говорит, что первый был человек очень недалекий и пьяный, взбалмошный, делавший добро "без резону, по бизарии своего гумору", а второй- тоже человек недалекий, но лукавый и злой "интриган дворовый". Эти люди и повели "правление весьма непорядочное", с обидами и судейскими неправдами, началось "мздоимство великое и кража государственная."

Петр не обращал внимания на правительственные и общественные дела, он весь ушел в "марсовые потехи". Это тесно сблизило его с Немецкой слободой: оттуда вызывал он генералов и офицеров для строевого и артиллерийского обучения своих потешных, для руководства маневрами, часто сам туда ездил запросто, обедал и ужинал у старого служаки генерала Гордона и других немцев. Слободские знакомства расширили первоначальную "кумпанию" Петра. К комнатным стольникам и спальникам, к потешным конюхам и пушкарям присоединились бродяги с Кокуя. Рядом с бомбардиром "Алексашкой" Меншиковым, человеком темного происхождения, невежественным, едва умевшим подписать свое имя и фамилию, но шустрым и сметливым стал Франц Яковлевич Лефорт, авантюрист из Женевы, пустившийся за тридевять земель искать счастья и попавший в Москву, невежественный немного менее Меншикова, но человек бывалый, веселый, говорун, вечно жизнерадостный, преданный друг, неутомимый кавалер в танцевальной зале, неизменный товарищ за бутылкой, мастер веселить и веселиться, устроить пир на славу с музыкой, с дамами и танцами,- словом душа-человек или "дебошан французский", как суммарно характеризует его князь Куракин. Иногда здесь появлялся и степенный шотландец, пожилой, осторожный и аккуратный генерал Патрик Гордон, наемная сабля, служившая в семи ордах семи царям, по выражению нашей былины. Если иноземцев принимали в компанию, как своих, русских, то двое русских играли в ней роли иноземцев. То были потешные генералиссимусы князь Федор Юрьевич Ромодановский, носивший имя Фридриха, главнокомандующий новой солдатской армией, обличенный обширными полицейскими полномочиями, начальник розыскного Преображенского приказа, министр кнута и пыточного застенка, "собою видом как монстра, нравом злой тиран, превеликий нежелатель добра никому, пьян во все дни", по-собачьи преданный Петру, и Иван Иванович Бутурлин, командир старой, преимущественно стрелецкой армии, "человек злорадный и пьяный и мздоимливый".

Эта компания постепенно заменила Петру домашний очаг. Лефорт, доставлявший Петру всякого рода развлечения, познакомил его (не позже, чем в 1692 году) со своей любовницей Анной Монс, которая и стала потом на долгие годы главной фавориткой царя. Брак Петра с Евдокией Лопухиной так и не сложился. Неумная, суеверная и вздорная Евдокия была совсем не пара своему мужу. По своему образу жизни Петр часто и надолго отлучался из дома; это охлаждало, а охлаждение учащало отлучки. При таких условиях у Петра сложилась жизнь какого-то бездомного студента. Он ведет усиленные военные экзерциции, сам изготовляет и пускает замысловатые и опасные фейерверки, производит смотры и строевые учения, предпринимает походы, большие маневры с примерными сражениями, оставляющими после себя немало раненых, даже убитых, испытывает новые пушки, один, без мастеров и плотников, строит на Яузе речную яхту со всей отделкой, берет у Гордона или через него выписывает из-за границы книги по артиллерии, учится, наблюдает, все пробует, распрашивает иноземцев о военном деле и о делах европейских и при этом обедает и ночует где придется: то у кого-нибудь в Немецкой слободе, чаще на полковом дворе в Преображенском у сержанта Буженинова, всего реже дома, только по временам приезжает пообедать к матери. Однажды в 1691 году Петр напросился к Гордону обедать, ужинать и даже ночевать. Гостей собралось 85 человек. После ужина все гости расположились на ночлег по бивачному, вповалку, а на другой день все двинулись обедать к Лефорту. Последний, нося чины генерала и адмирала, был, собственно, министром пиров и увеселений, и в построенном для него на Яузе дворце компания по временам запиралась дня на три, по словам князя Куракина "для пьянства столь великого, что невозможно описать, а многим случалось от того умирать." Уцелевшие от таких побоищ с"Ивашкой Хмельницким"хворали по нескольку дней; только Петр по утру просыпался и бежал на работу как ни в чем не бывало.

В эти молодые годы своей жизни он положил начало юмористическому учреждению, которое поддерживал всю жизнь. Это был так называемый, "всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор", состоявший из ближайших к царю лиц: то была пародия на церковную иерархию. Бывший учитель Петра Никита Моисеевич Зотов, был назван "всешутейшим патриархом или князь-папою". Князь Федор Ромодановский был назван кесарем, другие придворные получили в насмешку титулы владык разных городов, а сам Петр носил титул протодьякона. Цель этого собора состояла в усердном служении Бахусу и в частом обхождении с крепкими напитками. Предаваться пьянству и обжорству на заседаниях этого собора сделалось обычным.

7. Архангельская верфь

Ле­том 1693 го­да он от­пра­вил­ся в Ар­хан­гельск, что­бы ви­деть мо­ре и уст­рой­ст­во ку­пе­че­ских ко­раб­лей, при­хо­див­ших в этот един­ст­вен­ный рус­ский порт. Царь с большим любопытством осматривал суда, всякие иноземные товары, привезенные из Европы, обо всем расспрашивал и тут же делал соображения о заведении русского флота и расширении торговли. При посредстве сопровождавшего его Лефорта, Петр заказал большой корабль, поручив его снаряжение амстердамскому бургомистру Витцену. Кроме того начата была постройка двух кораблей в самом Архангельске. Со­вер­шив­ не­боль­шое пла­ва­нье по Бе­ло­му мо­рю - пер­вое мор­ское пла­ва­нье Пет­ра - он осе­нью воз­вра­тил­ся в Мо­ск­ву.

В ян­ва­ре 1694 го­да скон­ча­лась ца­ри­ца На­та­лья Ки­рил­лов­на. Петр жа­лел и пла­кал о ней, но смерть ма­те­ри со­вер­шен­но раз­вя­за­ла ему ру­ки. Он с жа­ром отдался своему увлечению и в мае с че­тырь­мя­ста­ми лю­дьми поехал в Ар­хан­гельск во вто­рой раз.

К величайшему удовольствию Петра, один из строившихся в Архангельске кораблей уже был готов к спуску на Двину. 20 мая царь на этом корабле пировал и угощал иностранных мастеров, строивших корабль. 30 мая царь отправился на Соловки на яхте, названной "Св. Петром". На пути сделалась такая страшная буря, что все готовились к смерти и причащались святых тайн из рук архиерея, сопровождавшего царя. К счастью, нашелся отважный лоцман, который вызвался провести судно среди подводных камней в Унскую губу и с успехом исполнил свое дело. Яхта счастливо пристала к Пертоминскому монастырю.

Опасность, испытанная Петром, не только не охладила его, но еще более пристрастила его к воде. Благополучное возвращение в Архангельск послужило поводом к веселью еще на несколько дней. 28 июня спущен был второй корабль, построенный в Архангельске. Петр опять пировал на радостях. 21 июля прибыл заказанный корабль из Голландии. В августе со всеми своими кораблями Петр опять пустился в море. При плохом умении управляться с ними едва не потерпели кораблекрушение, но, счастливо избежав всех опасностей, благополучно возвратились в Архангельск. С этих пор Петр считал флот свой существующим и назначил адмиралом его Лефорта.

Вернувшись в Москву, Петр устроил сухопутную потеху, примерное сражение при деревне Кожухове. Это была самая громкая и вместе последняя потеха царя. Войско было разделено на две половины: одна под начальством Федора Ромодановского: другая неприятельская под начальством Бутурлина, разыгравшего роль польского короля. Здесь, как на театре, изображались все приемы войны: военные советы, переговоры, копание мин, постройка мостов, засыпание рвов. Много было побитых и раненых. Петр участвовал в битве в чине бомбардира под именем Петра Алексеева. Наконец мнимый польский король был взят в плен, а потом все кончилось веселым пиром, устроенным у генералиссимуса Ромодановского на счет знатнейших купцов. Эта потешная война с походом продолжалась около месяца.

8.Азовские походы

Все эти по­те­хи бы­ли, так ска­зать, дет­ским удо­воль­ст­ви­ем, удов­ле­тво­ре­ни­ем силь­ной жа­ж­ды дея­тель­но­сти и ве­ли­ких под­ви­гов, ох­ва­тив­ших ду­шу мо­ло­до­го ца­ря. Но не­дол­го он до­воль­ст­во­вал­ся иг­рою. В 1695 го­ду уси­лия его об­ра­ти­лись к дей­ст­ви­тель­но важ­но­му пред­при­ятию: был объ­яв­лен по­ход на турецкий Азов.Часть войска, с которой находился Петр, опустилась по Москве-реке, Оке и Волге до Царицына, затем сухим путем переправилась к Дону и по нему 29 июня добралась до Азова. Все­го рус­ских участвовало в нем 31 ты­ся­ча че­ло­век, и ко­ман­до­ва­ли ими три ге­не­ра­ла - Ле­форт, Го­ло­вин и Гор­дон.

Взять Азов оказалось не­лег­ко, хо­тя в нем то­гда кро­ме жи­те­лей находилось не бо­лее 8 тысяч не­при­ятель­ско­го гар­ни­зо­на, но го­род был об­ве­ден креп­ким ва­лом и рвом, а так­же дву­мя ка­мен­ны­ми сте­на­ми. Впереди крепости, на обоих берегах Дона, построены были небольшие укрепления, называемые каланчами. Военные действия начаты были генералом Гордоном нападением на одну из каланчей. Турки, находившиеся там в малом числе, защищались храбро, но под конец не выдержали и покинули каланчу. Затем сдалась и другая каланча. После того приступили к осаде самого Азова и начали пальбу по крепости. Петр, в зва­нии бом­бар­ди­ра, сам за­ря­жал пуш­ки и стре­лял из них бом­ба­ми. Но один из иностранных инженеров, голландец Яков Янсен, обласканный царем и потому знавший его планы, перебежал к неприятелю и рассказал, что туркам удобно можно сделать вылазку на ставку Лефорта. Турки послали янычар, которые перебили многих сонных стрельцов, и нанесли бы русским жестокое поражение, если бы Гордон не успел в пору отбить их. Бомбардировки после этого продолжались, но без особого успеха. 5 ав­гу­ста пред­при­ня­ли ге­не­раль­ный штурм кре­по­сти, однако тур­ки от­би­ли его. В сен­тяб­ре рус­ские при­го­то­ви­лись к но­во­му штур­му. Ме­ж­ду тем на­ча­ли подводить под стены мины, но де­ла­ли это так не­ис­кус­но, что, ко­гда по­сле­до­вал взрыв, среди побитых больше было сво­их, чем врагов. На­ко­нец, 27 сен­тяб­ря ре­ше­но бы­ло ос­та­вить оса­ду.

Пер­вая не­уда­ча не по­верг­ла Пет­ра в уны­ние. На­про­тив, она толь­ко уси­ли­ла в нем же­ла­ние, во что бы то ни ста­ло ов­ла­деть Азо­вом и про­ло­жить се­бе путь к Чер­но­му мо­рю. Пре­ж­де все­го, он уви­дел, что не­об­хо­ди­мо по­стро­ить на До­ну греб­ной флот, во-пер­вых, для удоб­но­го пе­ре­во­за вой­ска, во-вто­рых, для дей­ст­вий про­тив ту­рок с мо­ря. Для уст­рой­ст­ва вер­фи Петр вы­брал Во­ро­неж, от­пра­вил­ся ту­да сам зи­мою и в те­че­нии не­сколь­ких ме­ся­цев за­ни­мал­ся по­строй­кой су­дов. К вес­не бы­ло окон­че­но 23 га­ле­ры, 2 ко­раб­ля, 4 бран­де­ра и 1300 струг. И это не­смот­ря на боль­шие за­труд­не­ния: ра­бот­ни­ки бе­га­ли от ра­бо­ты, жес­то­кая зим­няя сту­жа ме­ша­ла ско­ро­сти постройки, про­ис­хо­ди­ли по­жа­ры. Рас­по­ря­жа­ясь всей по­строй­кой, царь то и де­ло сам брал­ся за то­пор.

С пер­вых чи­сел ап­ре­ля 1696 го­да на­ча­ли спус­кать су­да на во­ду, а тем вре­ме­нем под­хо­ди­ли со­би­рав­шие­ся в Во­ро­неж вой­ска. 3-го мая ка­ра­ван су­дов дви­нул­ся с вой­ском по До­ну. Все­го вой­ска бы­ло до 40 ты­сяч. Главнокомандующим назначен был генералиссимус Шеин, адмиралом флота- Лефорт. Сам царь в звании капитана находился на построенной им галере, названной "Принципиум". Кроме войск, отправленных по Дону, назначено было действовать запорожцам и донцам. По со­ве­ту Гор­до­на, око­ло го­ро­да на­сы­пали вы­со­кий зем­ля­ной вал. Азов был окружен со всех сто­рон. Рус­ская фло­ти­лия не до­пус­ка­ла ту­рец­кий флот по­дать по­мощь оса­ж­ден­ным. 17 ию­ля ма­ло­рос­сий­ские и дон­ские ка­за­ки по­шли на штурм и не смог­ли взять го­ро­да, но тур­ки, опа­са­ясь во­зоб­нов­ле­ния штур­ма в боль­шем раз­ме­ре, на дру­гой же день сда­лись - с ус­ло­ви­ем вый­ти из го­ро­да с руч­ным ору­жи­ем и со свои­ми се­мей­ст­ва­ми.

На обратном пути Петр осмотрел тульские железные заводы, и, прибывши в Москву, устроил там никогда еще не виданный праздник- въезд победителей через триумфальные ворота, украшенные разными символическими изображениями и надписями.

В ноябре 1696 года издан был указ о создании духовных, светских и гостиных "кумпанств" для строительства кораблей. Постройка судов должна была производиться в Воронеже, и всех судов положено было построить 52. С этими силами Петр рассчитывал не только удержать Азов, но и продолжить успешную войну с турками. К 1698 году требуемые корабли были построены. Одновременно вблизи Азова строился порт Таганрог, а между Волгой и Доном рылся канал. Всеми работами руководили иноземцы. Чтобы подготовить русских мастеров Петр распорядился отправить за границу 50 молодых людей для обучения.

9. Заграничное путешествие Петра

В мар­те 1697 го­да Пётр ин­ког­ни­то при­сое­ди­нил­ся к по­соль­ст­ву, от­прав­ляе­мо­му в Ев­ро­пу для по­ис­ка со­юз­ни­ков в вой­не с Тур­ци­ей. Ве­ли­ки­ми по­сла­ми бы­ли на­зна­че­ны Ле­форт, Го­ло­вин и Воз­ни­цын. При по­слах состояло око­ло сот­ни во­лон­те­ров и дво­рян, на­зна­чен­ных для изу­че­ния ко­ра­бель­но­го ис­кус­ст­ва. Сам царь был записан в свиту посольства под име­нем Пет­ра Ми­хай­ло­ва.

Первым иноземным городом, где посольству пришлось остановиться, была Рига. Шведский губернатор Дальберг принял посольство с официальной честью, но без особенной предупредительности. Когда Петр захотел осмотреть в зрительную трубу укрепления Риги, Дальберг тотчас обратился к Лефорту и потребовал, чтобы люди его свиты не смели позволять себе таких вольностей. Этот поступок сильно раздражил царя, хотя Дальберг, в сущности, только поддержал им самим установленное инкогнито.

В Митаве курляндский герцог принял русское посольство радушнее. Осмотрев город, Петр писал Ромодановскому (которого оставил вместо себя управлять страной): "Здесь ничего вашей персоне удобного не нашлось, только посылаю к вашей милости некоторую вещь на отмщение врагов маестату вашего." С таким письмом Петр отправил Ромодановскому топор для отрубания голов преступникам. Ромодановский, уведомляя Петра о получении подарка, сообщал, что топор отменный и им уже обезглавлены двое осужденных.

В Ли­ба­ве Петр сел на ку­пе­че­ский ко­рабль и от­пра­вил­ся даль­ше мо­рем, в то вре­мя, как по­соль­ст­во сле­до­ва­ло су­хим пу­тем. 2 мая царь при­стал в Пил­лау, а от­ту­да прие­хал в Ке­нигс­берг. Здесь Петр про­был до 10 ию­ня, ожи­дая окон­ча­ния ко­ро­лев­ских вы­бо­ров в Поль­ше на место умершего в 1796 г. Яна III Собеского. Во многом благодаря его поддержке новым королем стал саксонский курфюрст Август II. Тем вре­ме­нем Петр не терял времени. Он усерд­но за­ни­мал­ся ар­тил­ле­рий­ским де­лом у ин­же­нер­но­го под­пол­ков­ни­ка Штерн­фель­да и при­вел его в изум­ле­ние сво­ей по­нят­ли­во­стью. Впро­чем, утон­чен­ный бран­ден­бург­ский двор ничуть не в меньшей степени изумлен был вар­вар­ски­ми ма­не­ра­ми мо­ло­до­го го­су­да­ря.Рассказывали, например, что однажды на прогулке Петр повстречался с придворной дамой. Взмахнув с силой рукой он закричал ей: "Хальт!" Когда же она в испуге замерла на месте, он взял с ее корсажа часы, посмотрел который час и пошел дальше. Подобных анекдотов о Петре в воспоминаниях современников осталось немало.

Далее по пути через Германию в местечке Конненбурге Цельского герцогства Петр имел встречу с двумя известными курфюрстинами: ганноверской Софьей и ее дочерью Софьей-Шарлоттой Бранденбургской. Поначалу Петр долго дичился и не хотел идти к ним, но, преодолев свою застенчивость, явился к принцессам с тем условием, чтоб там не было придворных. Встретив очень любезный прием, царь приободрился, позволил войти всем придворным, заставил их пить вино большими стаканами по московскому обычаю и для потехи пустился в пляс по-русски. В целом принцессы остались довольны свиданием. Петр показался им живым, очень сообразительным и непосредственным малым. Однако грубость его манер и здесь бросалась в глаза: курфюрстины отметили, что русский царь не умеет есть опрятно, беспрестанно трясет головой и гримасничает.

Петр желал отправиться в Гол­лан­дию - стра­ну ко­раб­лей и корабельного мас­тер­ст­ва. С не­сколь­ки­ми во­лон­те­ра­ми и не­мно­го­чис­лен­ной при­слу­гой он пустился в путь по Рейну и каналам. Не ос­та­нав­ли­ва­ясь в Ам­стер­да­ме, царь 7 ав­гу­ста прие­хал в Са­ар­дам, заранее вы­ря­див­шись в оде­ж­ду гол­ланд­ско­го плот­ни­ка - крас­ную фри­зо­вую курт­ку, бе­лые па­ру­си­но­вые шта­ны и ла­ки­ро­ван­ную шля­пу. Тут он на­шел зна­ко­мо­го куз­не­ца, ра­бо­тав­ше­го пол­го­да в Мо­ск­ве, и при­ютил­ся в его до­ме, уп­ро­сив хо­зяи­на ни­ко­му не го­во­рить, кто он та­кой. Вско­ре Петр на­нял­ся на верфь и ра­бо­тал там с не­де­лю плот­ни­ком. Вме­сте с дру­ги­ми ра­бот­ни­ка­ми он хо­дил в трак­тир пить пи­во, а в сво­бод­ное вре­мя по­се­щал раз­ные за­во­ды и мель­ни­цы, ко­то­рых бы­ло мно­го в ок­ре­ст­но­стях. Вско­ре ин­ког­ни­то ца­ря ока­за­лось рас­кры­то, тол­пы лю­бо­пыт­ных ста­ли хо­дить за ним по пя­там, и Петр дол­жен был уе­хать.

15 ав­гу­ста он прибыл в Ам­стер­дам и про­жил здесь око­ло че­ты­рех ме­ся­цев. При по­сред­ни­че­ст­ве бур­го­ми­ст­ра Вит­се­на, ко­то­рый был не­ко­гда в Рос­сии, Петр оп­ре­де­лил­ся про­стым ра­бо­чим на ост-ин­д­скую верфь и с чрез­вы­чай­ным ув­ле­че­ни­ем тру­дил­ся над по­строй­кой спе­ци­аль­но для не­го за­ло­жен­но­го фре­га­та, за­став­ив ра­бо­тать вме­сте с со­бою и сво­их рус­ских во­лон­те­ров. Кроме работы на верфи у царя было еще множество дел.В Утрехте, куда Петр приехал на свидание с королем английским и штатгалтером голландским Вильгельмом Оранским, Витсен должен был всюду сопровождать его. Петр слушал лекции профессора анатомии Рюйша, присутствовал при операциях и, увидав в его анатомическом кабинете превосходно препарированный труп ребенка, который улыбался, как живой, не утерпел и поцеловал его. В Лейдене он заглянул в анатомический театр доктора Боэргава и, заметив, что некоторые из русской свиты высказывают отвращение к мертвому телу, заставил их зубами разрывать мускулы трупа. Петр также постоянно осматривал фабрики, заводы, кунсткамеры, госпитали, воспитательные дома, военные и торговые суда, влезал на обсерваторию.

Потрудившись до кон­ца го­да, Петр уз­нал, «что на­доб­но доб­ро­му плот­ни­ку знать», но, не­до­воль­ный сла­бо­стью гол­ланд­ских мас­те­ров в тео­рии ко­раб­ле­строе­ния, в ян­ва­ре 1698 го­да от­пра­вил­ся в Анг­лию для изу­че­ния про­цве­тав­шей там ко­ра­бель­ной ар­хи­тек­ту­ры.

При­ня­тый очень радушно в Лон­до­не и ос­мот­рев на­ско­ро сто­лич­ные дос­то­при­ме­ча­тель­но­сти, Петр по­спе­шил к сво­ему лю­би­мо­му де­лу. Он по­се­лил­ся в го­род­ке Депт­фор­де на ко­ро­лев­ской вер­фи и при­нял­ся за ра­бо­ту под ру­ко­во­дством мас­те­ра Эве­ли­на. Царь при­леж­но изу­чал тео­рию ко­раб­ле­строе­ния, за­ни­мал­ся ма­те­ма­ти­кой, ез­дил в Ву­лич ос­мат­ри­вать ли­тей­ный за­вод и ар­се­нал, обо­зре­вал гос­пи­та­ли, мо­нет­ный двор, по­се­щал пар­ла­мент, по­бы­вал в Окс­форд­ском уни­вер­си­те­те, заглядывал в раз­ные мас­тер­ские, но, в конце концов, воз­вра­тил­ся опять к сво­ему лю­би­мо­му ко­раб­ле­строе­нию.

Проявив чрезвычайную любознательность в отношении ремесел и прикладных наук, Петр, кажется, остался совершенно равнодушен к европейскому искусству. Сопровождавший царя Гофман писал, что при посещении Кенсингтонского дворца, царь не обратил никакого внимания на украшавшие дворец картины и другие художественные произведения, но очень заинтересовался находившемся в королевском кабинете прибором, показывающем направление ветра.

Здесь, как и везде, Петр шокировал цивилизованных европейцев грубостью своих манер. В Дейптфорде царю со свитой отвели помещение в частном доме близ верфи, оборудовав его по приказу короля, как подобало для такого высокого гостя. Когда после трехмесячного жительства Петр и его свита уехали, домовладелец подал в казну счет повреждений, произведенных уехавшими гостями. Ужас охватывает, когда читаешь эту запись, едва ли преувеличенную. Полы и стены были заплеваны, запачканы следами веселья, мебель поломана, занавески оборваны, картины на стенах прорваны, так как служили мишенью для стрельбы, газоны в саду так затоптаны, словно там маршировал целый полк в железных сапогах. Видно, что пустившись на Запад за его наукой, московские ученики не подумали, как держаться в тамошней обстановке.

18 ап­ре­ля Петр про­стил­ся с английским ко­ро­лем Вильгельмом III и от­плыл на по­да­рен­ной им ях­те в Гол­лан­дию, но, не за­дер­жи­ва­ясь, по­ехал оттуда пря­мо в Ав­ст­рию. 16 ию­ня по­соль­ст­во тор­же­ст­вен­но въе­ха­ло в Ве­ну. Царь, по обык­но­ве­нию, опе­ре­дил его и прие­хал запро­сто на поч­то­вых. Он хо­тел, что­бы им­пе­ра­тор при­нял его без фор­маль­но­стей ча­ст­ным об­ра­зом, на что по­след­ний по­шел очень не­охот­но. Однако скло­нить Ле­о­поль­да к вой­не с Тур­ци­ей Пет­ру не уда­лось. Та же не­уда­ча по­стиг­ла по­соль­ст­во рань­ше в Гол­лан­дии и Анг­лии. Ев­ро­пей­ские дер­жа­вы стре­ми­лись раз­вя­зать се­бе ру­ки для на­зре­вав­шей вой­ны с Фран­ци­ей за Ис­пан­ское на­след­ст­во и не хотели ввязываться в турецкую войну.

Ос­та­вал­ся по­след­ний по­тен­ци­аль­ный со­юз­ник - Ве­не­ци­ан­ская рес­пуб­ли­ка, ку­да Петр со­би­рал­ся ехать из Ве­ны. Но тут при­шло к не­му из­вес­тие о новом бун­те стрель­цов. 6 июня 1698 г. четыре стрелецких полка, расквартированных в Великих Луках, сместили своих командиров и двинулись на Москву. Предполагалось, что они хотят освободить из Новодевичьего монастыря царевну Софью, и вновь возвести ее на престол. 19 ию­ля царь поспешно от­пра­вил­ся в Рос­сию. Он был силь­но встре­во­жен. По до­ро­ге застала его весть, что бунт уже ус­ми­рен воеводой Шеи­ном. (Верные правительству войска 18 июня разгромили мятежников неподалеку от Новоиерусалимского монастыря). Петр успокоился, по­ехал мед­лен­нее, ос­мот­рел ве­лич­ков­ские со­ля­ные ко­пи, и в мес­теч­ке Ра­ве встре­тил но­во­го поль­ско­го ко­ро­ля. Встре­ча про­дол­жа­лась три дня, и Петр был совершенно оча­ро­ван Ав­гу­стом. (По воз­вра­ще­нии в Рос­сию он ще­го­лял в подаренном им каф­та­не и со шпа­гой Ав­гу­ста, не на­хо­дя слов для вос­хва­ле­ния сво­его не­срав­нен­но­го дру­га). За пи­ра­ми и ве­се­лы­ми за­ба­ва­ми ве­нце­нос­цы до­го­во­ри­лись о друж­бе и вза­им­ной по­мо­щи.

10. Розыск о стрелецком бунте

25 ав­гу­ста 1698 го­да Петр воз­вра­тил­ся в Мо­ск­ву. Сра­зу же раз­нес­ся слух, что царь гне­ва­ет­ся - во дво­рец не по­ехал, с же­ной не ви­дал­ся, ве­чер про­вел у Ле­фор­та, а но­че­вать по­ехал в Пре­об­ра­жен­ское. Ут­ром 26 ав­гу­ста тол­па вся­ко­го зва­ния лю­дей на­пол­ни­ла Пре­об­ра­жен­ский дво­рец. Тут, раз­го­ва­ри­вая с вель­мо­жа­ми, царь соб­ст­вен­но­руч­но об­ре­зал всем им бо­ро­ды, на­чи­ная с Шеи­на и Ро­мо­да­нов­ско­го. Ко­гда слух об этом по­шел по Мо­ск­ве, слу­жи­лые лю­ди, боя­ре и дво­ря­не са­ми ста­ли брить­ся. При­шед­шие с бо­ро­да­ми на празд­но­ва­ние Но­во­го го­да 1 сен­тяб­ря, по­па­ли уже в ру­ки шу­та. Всем близ­ким ко дво­ру лю­дям ве­ле­но бы­ло одеть­ся в ев­ро­пей­ские каф­та­ны.

С по­ло­ви­ны сен­тяб­ря на­ча­ли при­во­зить в Мо­ск­ву стрель­цов, ос­тав­ших­ся в жи­вых по­сле пер­во­го шеи­нов­ско­го ро­зы­ска. Еще 14 сентября на пиру у Лефорта Петр начал браниться с Шеином и выбежал вон, чтобы справиться, сколько Шеин за деньги наделал полковников и других офицеров; возвратился в страшной ярости, выхватил шпагу, ударил ею по столу и сказал Шеину: "Вот так я разобью твой полк, и с тебя сдеру кожу."Ярость еще больше усилилась, когда Ромодановский и Зотов стали защищать Шеина. Петр бросился на них, ударил Зотова по голове, Ромодановского по руке, так что едва не отсек пальцев. Шеин был бы убит, если бы Лефорт не удержал Петра, получив и сам порядочный удар. Все были в ужасе, и только Меншикову удалось успокоит царя, который потом весело пропировал до утра.

С 17 сен­тяб­ря на­ча­лись пыт­ки, от­ли­чав­шие­ся не­слы­хан­ной жес­то­ко­стью. Петр не толь­ко при­сут­ст­во­вал на до­про­сах, но, ка­жет­ся, и сам пы­тал не­сча­ст­ных. В раз­гар след­ст­вия 23 сен­тяб­ря царь от­пра­вил свою же­ну Ев­до­кию в суз­даль­ский По­кров­ский мо­на­стырь и ве­лел ее там по­стричь.

30 сен­тяб­ря бы­ли каз­не­ны пер­вые 200 стрель­цов. Пя­те­рым из них Петр соб­ст­вен­но­руч­но от­ру­бил го­ло­вы. Каз­ни про­дол­жа­лись и даль­ше. 17 ок­тяб­ря царь ве­лел ру­бить го­ло­вы стрель­цам сво­им при­бли­жен­ным, а сам смот­рел на это зре­ли­ще, си­дя на ло­ша­ди, и сер­дил­ся, что не­ко­то­рые боя­ре при­ни­ма­лись за де­ло тре­пет­ны­ми ру­ка­ми. Око­ло 200 стрель­цов бы­ло по­ве­ше­но во­круг Но­во­де­вичь­е­го мо­на­сты­ря и тру­пы их не уби­ра­ли в те­че­ние пя­ти ме­ся­цев.

23 ок­тяб­ря Петр от­пра­вил­ся в Во­ро­неж и ос­мот­рел там по­стро­ен­ные «кум­пан­ст­ва­ми» ко­раб­ли. Он на­де­ял­ся на про­дол­же­ние вой­ны, но вско­ре мир­ный кон­гресс, от­крыв­ший­ся в Кар­ло­ви­це, окон­ча­тель­но по­хо­ро­нил его на­де­ж­ды. С Тур­ци­ей при­шлось ми­рить­ся.

В январе-феврале 1699 года продолжался розыск о стрельцах и новые массовые казни. Всего казнили около 1700 человек. Стрелецкие войска были распущены.

Од­но­вре­мен­но на­ча­лись внут­рен­ние пре­об­ра­зо­ва­ния в управ­ле­нии, лом­ка ста­ро­го и вве­де­ние но­вых по­ряд­ков на ев­ро­пей­ский лад: Петр вы­рос, воз­му­жал и взял в свои ру­ки управ­ле­ние го­су­дар­ст­вом.

11. Характер Петра, его привычки и внешность

К это­му вре­ме­ни впол­не оп­ре­де­ли­лись ха­рак­тер молодого царя, а так­же при­выч­ки, ко­то­рым он сле­до­вал по­том до кон­ца жиз­ни. Петр был ве­ли­кан двух с не­боль­шим мет­ров рос­ту, на це­лую го­ло­ву вы­ше лю­бой тол­пы, сре­ди ко­то­рой ему при­хо­ди­лось ко­гда-ли­бо сто­ять. От при­ро­ды он был настоящий си­лач. По­сто­ян­ное об­ра­ще­ние с то­по­ром и мо­лот­ком еще бо­лее раз­ви­ло его мус­куль­ную си­лу и сно­ров­ку. Он мог не толь­ко свер­нуть в труб­ку се­реб­ря­ную та­рел­ку, но и пе­ре­ре­зать но­жом ку­сок сук­на на ле­ту. В дет­ст­ве Петр был жи­вым и кра­си­вым маль­чи­ком. Впо­след­ст­вии это впе­чат­ле­ние пор­ти­лось сле­да­ми силь­но­го нерв­но­го рас­строй­ства, при­чи­ной ко­то­ро­го счи­та­ли дет­ский ис­пуг во вре­мя со­бы­тий 1682 го­да, а так­же слиш­ком час­то по­вто­ряю­щие­ся ку­те­жи, над­ло­мив­шие здо­ро­вье еще не­ок­реп­ше­го ор­га­низ­ма. Очень ра­но, уже на два­дца­том го­ду, у не­го ста­ла тря­стись го­ло­ва, а по ли­цу то и де­ло про­хо­ди­ли без­образ­ные су­до­ро­ги. Не­при­выч­ка сле­дить за со­бой и сдер­жи­вать се­бя со­об­ща­ла его боль­шим блу­ж­даю­щим гла­зам рез­кое, ино­гда да­же ди­кое вы­ра­же­ние, вы­зы­вав­шее не­воль­ную дрожь в сла­бо­нерв­ном че­ло­ве­ке.

Мно­го­лет­нее без­ус­тан­ное дви­же­ние раз­ви­ло в Пет­ре по­треб­ность в по­сто­ян­ной пе­ре­ме­не мест, в бы­ст­рой сме­не впе­чат­ле­ний. То­ро­п­ли­вость ста­ла его при­выч­кой. Он веч­но и во всем спе­шил. Его обыч­ная по­ход­ка бы­ла та­ко­ва, что спут­ни­ки с тру­дом по­спе­ва­ли за ним впри­прыж­ку. Ему труд­но бы­ло дол­го уси­деть на мес­те: на про­дол­жи­тель­ных пи­рах он час­то вска­ки­вал со сту­ла и вы­бе­гал в дру­гую ком­на­ту, что­бы раз­мять­ся. Эта под­виж­ность де­ла­ла его в мо­ло­дых ле­тах боль­шим охот­ни­ком до тан­цев. Он был обыч­ным и ве­се­лым гос­тем на до­маш­них празд­ни­ках вель­мож, куп­цов, мас­те­ров, мно­го и не­дур­но тан­це­вал.

Ес­ли Петр не спал, не ехал, не пи­ро­вал или не ос­мат­ри­вал че­го-ни­будь, он не­пре­мен­но что-ни­будь стро­ил. Ру­ки его бы­ли веч­но в ра­бо­те, и с них не схо­ди­ли мо­зо­ли. За руч­ной труд он брал­ся при вся­ком пред­ста­вив­шем­ся к то­му слу­чае. Охо­та к ре­мес­лу раз­ви­ла в нем бы­ст­рую смет­ли­вость и сно­ров­ку: зор­ко вгля­дев­шись в не­зна­ко­мую ра­бо­ту, он ми­гом ее усваивал. С ле­та­ми Петр при­об­рел не­объ­ят­ную мас­су тех­ни­че­ских по­зна­ний. По смер­ти его чуть не вез­де, где он бы­вал, рас­сея­ны бы­ли ве­щи­цы его соб­ст­вен­но­го из­го­тов­ле­ния: шлюп­ки, сту­лья, по­су­да, та­ба­кер­ки и то­му по­доб­ное.

Ус­пе­хи в ре­мес­ле по­се­ли­ли в нем боль­шую уве­рен­ность в лов­ко­сти сво­ей ру­ки: он счи­тал се­бя и опыт­ным хи­рур­гом и хо­ро­шим зуб­ным вра­чом. Бы­ва­ло, близ­кие лю­ди, за­бо­лев­шие ка­ким-ни­будь не­ду­гом, тре­бо­вав­шим хи­рур­ги­че­ской по­мо­щи, при­хо­ди­ли в ужас при мыс­ли, что царь про­ве­да­ет об их бо­лез­ни и явит­ся с ин­ст­ру­мен­та­ми пред­ло­жить свои ус­лу­ги. Го­во­рят, по­сле не­го ос­тал­ся це­лый ме­шок с вы­дер­ну­ты­ми им зу­ба­ми - па­мят­ник его зу­бо­вра­чеб­ной прак­ти­ки.

Но вы­ше все­го ста­вил Петр мас­тер­ст­во ко­ра­бель­ное. Ни­ка­кое го­су­дар­ст­вен­ное де­ло не мог­ло удер­жать его, ко­гда пред­став­лял­ся слу­чай по­ра­бо­тать то­по­ром на вер­фи. И он дос­тиг боль­шо­го ис­кус­ст­ва в этом де­ле; со­вре­мен­ни­ки счи­та­ли его луч­шим ко­ра­бель­ным мас­те­ром в Рос­сии. Он был не толь­ко зор­ким на­блю­да­те­лем и опыт­ным ру­ко­во­ди­те­лем при по­строй­ке ко­раб­ля: он сам мог сра­бо­тать ко­рабль с ос­но­ва­ния до всех тех­ни­че­ских ме­ло­чей его от­дел­ки. Мор­ской воз­дух ну­жен был ему как во­да ры­бе. Это­му воз­ду­ху вме­сте с по­сто­ян­ной фи­зи­че­ской дея­тель­но­стью он сам при­пи­сы­вал це­леб­ное дей­ст­вие на свое здо­ро­вье. От­сю­да же, ве­ро­ят­но, про­ис­хо­дил и его не­со­кру­ши­мый, ис­тин­но мат­рос­ский ап­пе­тит. Со­вре­мен­ни­ки го­во­рят, что он мог есть все­гда и вез­де; ко­гда бы не прие­хал он в гос­ти, до или по­сле обе­да, он сей­час го­тов был сесть за стол. Вста­вая ра­но, ча­су в пя­том, он обе­дал в 11-12 ча­сов и по окон­ча­нии по­след­не­го блю­да ухо­дил со­снуть. Да­же на пи­ру в гос­тях он не от­ка­зы­вал се­бе в этом сне и, ос­ве­жен­ный им, воз­вра­щал­ся к со­бу­тыль­ни­кам, сно­ва го­то­вый есть и пить.

Лю­би­тель жи­во­го и не­взы­ска­тель­но­го вре­мя­про­во­ж­де­ния, Петр был за­кля­тым вра­гом вся­ко­го це­ре­мо­ниа­ла. Он все­гда кон­фу­зил­ся и те­рял­ся сре­ди тор­же­ст­вен­ной об­ста­нов­ки, тя­же­ло ды­шал, крас­нел и об­ли­вал­ся по­том. Буд­нич­ную жизнь свою он ста­рал­ся уст­ро­ить воз­мож­но про­ще и де­шев­ле. Мо­нар­ха, ко­то­ро­го в Ев­ро­пе счи­та­ли од­ним из са­мых мо­гу­ще­ст­вен­ных и бо­га­тых в све­те, час­то ви­да­ли в стоп­тан­ных баш­ма­ках и чул­ках, за­што­пан­ных соб­ст­вен­ной же­ной или до­черь­ми. До­ма, встав с по­сте­ли, он при­ни­мал в про­стом ста­рень­ком ха­ла­те из ки­тай­ской нан­ки, вы­ез­жал или вы­хо­дил в не­за­тей­ли­вом каф­та­не из тол­сто­го сук­на, ко­то­рый не лю­бил ме­нять час­то. Ез­дил он обык­но­вен­но на од­но­кол­ке или на пло­хой па­ре и в та­ком каб­рио­ле­те, в ка­ком, по за­ме­ча­нию ино­зем­ца-оче­вид­ца, не вся­кий мо­с­ков­ский ку­пец ре­шил­ся бы вы­ехать. В до­маш­нем бы­ту Петр до кон­ца жиз­ни ос­та­вал­ся ве­рен при­выч­кам древ­не­рус­ско­го че­ло­ве­ка, не лю­бил про­сто­рных и вы­со­ких зал и за гра­ни­цей из­бе­гал пыш­ных ко­ро­лев­ских двор­цов. Он не мог так­же жить в ком­на­те с вы­со­ки­ми по­тол­ка­ми и, ко­гда по­па­дал в та­кую, при­ка­зы­вал де­лать ис­кус­ст­вен­ный низ­кий по­то­лок из по­лот­на.

Петр вы­вел на­тя­ну­тую пыш­ность преж­ней при­двор­ной жиз­ни мо­с­ков­ских ца­рей. При нем во всей Ев­ро­пе раз­ве толь­ко двор прус­ско­го ко­ро­ля-скря­ги Фрид­ри­ха Виль­гель­ма I мог по­спо­рить в про­сто­те с рус­ским. При Пет­ре не вид­но во двор­це ни ка­мер­ге­ров, ни ка­мер-юн­ке­ров, ни до­ро­гой по­су­ды. Обыч­ная при­слу­га ца­ря со­стоя­ла из 10-12 мо­ло­дых дво­рян, на­зы­вав­ших­ся ден­щи­ка­ми. Воз­вра­тив­шись из за­гра­нич­но­го пу­те­ше­ст­вия, он пе­ре­вел в раз­ряд го­су­дар­ст­вен­ных поч­ти все па­хот­ные зем­ли, чис­лив­шие­ся за его от­цом, и со­хра­нил за со­бой толь­ко скром­ное на­сле­дие Ро­ма­но­вых: во­семь­сот душ в Нов­го­род­ской гу­бер­нии. К до­хо­дам сво­его име­ния он при­бав­лял лишь обыч­ное жа­ло­ва­ние, со­от­вет­ст­во­вав­шее чи­нам, по­сте­пен­но им про­хо­ди­мым в ар­мии или фло­те. Сохранилась счетная книжка Петра, из которой, например, следует, что в 1705 году он получил 366 рублей за работу на Воронежских верфях и 40 рублей за службу в чине капитана; в 1706 году он получил всего 156 рублей, а в 1707 году- жалование полковника в 460 рублей. О бережливости царя ходили анекдоты. Так Нартов рассказывает, что, посетив однажды заводы в Рязанской губернии, Петр смешался с рабочими, трудился несколько часов с молотком в руках и заработал за это 18 алтын. Получив деньги, он с гордостью заявил, что по возвращении в Москву купит себе новые башмаки, потому что бывшие на нем совершенно развалились.

Тоже стремление изыскать новые доходы и ввести экономию видим в государственной деятельности Петра. Вообще, в событиях, последовавших за 1699 годом, Петр взял на себя не роль боевого генерала-главнокомандующего и не государя-правителя, а скорее рачительного интенданта и хозяйственника. Он редко участвовал в боевых действиях (да и тогда демонстративно передавал командование в другие руки) и не сидел во дворце, рассылая всюду указы. Он взял на себя менее видную техническую часть управления: устраивал тылы, набирал рекрутов, строил корабли и военные заводы, заготовлял амуницию, провиант и боевые заряды, всех ободрял, понукал, бранился, дрался, вешал, постоянно переезжая из одного конца государства в другой.

12. Русские владения в Сибири и на Дальнем Востоке

Важным событием тех лет стало установление границ с Китаем. После экспедиции Хабарова развернулась быстрая русская колонизация Приамурья. Вслед за воинскими людьми сюда хлынули промышленники и крестьяне, составившие вскоре большую часть местного населения. К 80-м годам XVII в., несмотря на свое «порубежное» положение, Амурский район оказался наиболее заселенным во всем Забайкалье. Однако активное проникновение русских казаков в Даурию вызвало протест со стороны правительства Цинского Китая, считавшего дауров своими поданными. После нескольких вооруженных столкновений и упорной осады маньчжурами Албазина, в августе 1689 г. был заключен Нерчинский договор. По его условиям Россия уступила Китаю земли по правому берегу Аргуни и обоим берегам верхнего течения Амура до устья Буреи, что составляло большую часть территории Албазинского воеводства. Граница устанавливалась по рекам Аргуни и Горбице, а также по Хинганскому хребту до реки Уды. Участок по реке Уде до её впадения в Тихий океан оставался неразграниченным. Владения московского государя на Амуре ограничивались теперь лишь верхними его притоками. Эти земли вошли в состав вновь образованного Нерчинского уезда.

Потеряв земли в Приамурье, Россия сделала крупное приобретение в другом месте. Зимой 1697-1700 гг. отряд казаков из Анадырского острога под предводительством Владимира Атласова обследовал и присоединил к России полуостров Камчатку. Атласов имел несколько удачных столкновений с местными жителями и основал на реке Камчатке Верхнекамчатский острог. В 1711 г., Иван Козыревский с южной оконечности Камчатки совершил плаванье на самые северные из Курильских островов - Шумшу и Парамушир. К 1720 г., были открыты уже двенадцать Курильских островов.

13. Начало Северной войны

В марте 1699 года, похоронив Лефорта, Петр вновь отправился в Воронеж, в мае он выступил с флотом по Дону к Азову и до середины августа усердно занимался корабельным делом, сам, показывая другим пример, конопатил и мазал суда. Затем русская эскадра вышла в Азовское море и проводила до Керчи дьяка Украинцева, который отправился далее в Стамбул для переговоров о мире.

Между тем в сен­тяб­ре 1699 го­да в Мо­ск­ву прие­хал поль­ский по­сол Кар­ло­виц и пред­ло­жил Пет­ру от име­ни Поль­ши и Да­нии во­ен­ный со­юз про­тив Шве­ции. Война с этой северной державой представлялась нешуточным делом. В конце XVII века Швеция стояла на вершине своего могущества. Балтийское море, по существу, представляло собой внутреннее шведское озеро. Шведам принадлежали Финляндия, Карелия, Эстляндия (Эстония) и Лифляндия (Латвия), а также целые куски территории на восточном, немецком берегу. Владея богатыми прибрежными городами Висмаром, Штральзундом, Штеттином, Ригой и Ревелем, контролируя устья таких рек как Везер, Одер, Западная Двина и Нева, Швеция господствовала на торговых путях и имела большие доходы от таможенных пошлин. Государственные дела и финансы находились в полном порядке, а армия и флот были в блестящем состоянии. Единственное на что могли рассчитывать союзники, так это на молодость недавно взошедшего на престол шведского короля Карлу XII (ему было всего семнадцать лет). Иностранные посланники отзывались о нем как о человеке ленивом, дурно воспитанном и высокомерном. Петр решил рискнуть.

В но­яб­ре до­го­вор был за­клю­чен. Од­на­ко, в ожи­да­нии ми­ра с Тур­ци­ей, Петр не всту­пал в уже на­чав­шую­ся вой­ну и продолжал пока свои преобразования. В декабре 1699 года объявлено было, что впредь летоисчисление будет вестись не от сотворения мира, а от Рождества Христова и Новый год будет праздноваться 1-го января по образцу всей Европы. Вслед затем издан был указ, чтоб все, исключая духовенство, брили бороды и одевались в иностранную одежду. Точно также и женщинам велено было носить европейские платья. Царь приказал, чтоб на свадьбах и всяких общественных увеселениях женщины находились вместе с мужчинами, а не отдельно, как прежде, и чтоб также на подобных сборищах были музыка и танцы. Для примера подданным царь в эту зиму беспрестанно ездил сам на свадьбы, устраивал разные забавы, заохачивал особ обоего пола к свободному общению между собой.

Тогда же приказано было пустить в оборот новые деньги- медные полушки и полуполушки, серебряные гривенники и полтинники, а также золотые червонцы (они появились уже в следующем году). Повсеместно приказано было искать металлические руды и учрежден был особый приказ рудосыскных дел.

В Москве были основаны Математическая и Навигационная школы. Первая должна была готовить к практической деятельности до 700 юношей в год.

18 ав­гу­ста 1700 го­да по­лу­че­но бы­ло из­вес­тие о за­клю­че­нии Стамбульского мирного договора с Турцией, по которому Россия получила Азов с прилегающей территорией и вновь построенными крепостями (Таганрогом, Павловском и Миусом). На дру­гой день Петр объ­я­вил вой­ну Шве­ции.

14.Поражение под Нарвой

22 ав­гу­ста рус­ские вой­ска вы­сту­пи­ли по­хо­дом на Нар­ву, а уже 23 сен­тяб­ря при­сту­пи­ли к ее оса­де. Все­го вой­ска бы­ло до 35 ты­сяч, сам Петр под име­нем ка­пи­та­на бом­бар­дир­ской ро­ты Пет­ра Ми­хай­ло­ва шел с Пре­об­ра­жен­ским пол­ком. Ко­ман­до­ва­ние сна­ча­ла бы­ло по­ру­че­но фельд­мар­ша­лу Го­ло­ви­ну, а за­тем гер­цо­гу фон-Круи, прие­хав­ше­му к Пет­ру на служ­бу по ре­ко­мен­да­ции ко­ро­ля Ав­гу­ста.

Тут, совершенно неожиданно для своих врагов, юный шведский король обнаружил энергическую деятельность и выдающиеся воинские дарования. Союзные монархи, думавшие легко достичь своей цели, неожиданно оказались втянутыми в тяжелую многолетнюю войну, в которой им пришлось испытать много тяжелых поражений.Едва пришло известие о внешней войне, Карл поспешно погрузил на корабли десантные войска. 24 июля 1700 г. его армия, поддерживаемая англо-голландской эскадрой, высадилась на остров Зеландию и осадила Копенгаген. Датская столица ока-залась в большой опасности. Фредерик IV стал добиваться мирного соглашения. 7 августа в Травендале был подписан договор, по которому Дания отказалась от союза с Саксонией, и вышла из войны. Узнав об этом, Август II отступил от Риги и увел свою армию в Курляндию.

Между тем русские 18 ок­тяб­ря от­кры­ли огонь по Нарве из всех своих ба­та­рей. На­дея­лись, что город дол­го не про­дер­жит­ся. Вдруг при­шло из­вес­тие, что Карл XII вы­са­дил­ся в Пер­нау с боль­шим вой­ском. По­сле во­ен­но­го со­ве­та рус­ские ук­ре­пи­ли ла­герь. Стрель­ба по го­ро­ду про­дол­жа­лась, по­ка, на­ко­нец, не­дос­та­ток в яд­рах, бом­бах и по­ро­хе не за­ста­вил пре­кра­тить огонь.

17 но­яб­ря боя­рин Бо­рис Пет­ро­вич Ше­ре­меть­ев, по­слан­ный к Ве­ден­бер­гу, от­сту­пил к Нар­ве с из­вес­ти­ем о при­бли­же­нии не­при­яте­ля. В ту же ночь Петр ос­та­вил ла­герь и вме­сте с Го­ло­ви­ным уе­хал в Нов­го­род. Здесь к не­му при­шло из­вес­тие о пол­ном по­ра­же­нии царской ар­мии, наголову разгромленной шведами, хотя те чуть не впятеро уступали русским в численности.

Ожи­дая ско­ро­го втор­же­ния Карла в Рос­сию, Петр ве­лел на­ско­ро де­лать ук­ре­п­ле­ния во­круг Нов­го­ро­да, Пско­ва и Пе­чор­ско­го мо­на­сты­ря, вы­сы­лать на ра­бо­ту не толь­ко сол­дат и жи­те­лей муж­ско­го по­ла, но да­же жен­щин, свя­щен­ни­ков и при­чет­ни­ков. так что не­ко­то­рое вре­мя в церк­вах, кро­ме со­бо­ров, не бы­ло бо­го­слу­же­ния. Кня­зю Бо­ри­су Го­ли­цы­ну по­ру­че­но бы­ло к вес­не на­брать но­вые пол­ки, а дья­ку Ви­ниу­су - соз­дать но­вую ар­тил­ле­рию. У церк­вей и мо­на­сты­рей ве­ле­но бы­ло от­би­рать ко­ло­ко­ла и пе­ре­ли­вать их в пуш­ки. К но­яб­рю сле­дую­ще­го го­да Ви­ни­ус док­ла­ды­вал об из­го­тов­ле­нии 300 но­вых ору­дий.

Потребность в солдатах привела к самым крайним средствам привлечения народа на военную службу. Велено было для пополнения убыли в полках сгонять и записывать в солдаты кабальных, брать в армию дворовых людей, клирошан и монашеских детей, ямщиков и даже воров, содержащихся под судом. Эти опустошительные рекрутские наборы продолжались потом чуть ли не ежегодно до конца петровского царствования. При наборе рекрут происходили страшные злоупотребления: несчастных отрывали от семей, приводили в города скованными и держали долгое время по тюрьмам и острогам, изнуряя теснотой и скверной пищей, не давали им одежды и обуви и гнали пешком, не обращая внимания ни на дальность пути, ни на плохие дороги. Болезни косили людей как траву, так что лишь небольшая часть призванных добиралась до своих полков. Понятно, что народ всеми способами убегал от службы, и царь издавал один за другим строгие указы для преследования беглых. За побег угрожали смертною казнью, но дезертиров было так много, что не было возможности всех казнить, и было принято за правило из трех пойманных одного повесить, а двух бить кнутом и ссылать на каторгу.

Карл XII, однако, не по­шел в Рос­сию, а повер­нул свои вой­ска про­тив Поль­ши. В июле 1701 г. саксонцы были разбиты на берегу Западной Двины. Шведы вторглись на территорию Речи Посполитой (хотя последняя официально не участвовала в войне) и в мае 1702 г. без боя взяли Варшаву. В июле саксонцы были разбиты при Клишове и сдали Краков. В 1703 г. шведы одержали новые победы под Пултуском, под Данцигом и у Познани.

15. Отношения с Польшей. Новая поездка в Архангельск

В феврале 1701 года Петр встретился с Августом в замке Бирже в Лифляндии. В первый день оба государя развлекались стрельбою в цель из пушек. Август попал два раза, а Петр ни одного. Вечером устроено было состязание, кто кого перепьет. На этот раз Петр одержал победу. Август так сильно захмелел, что не мог встать на другой день, чтобы идти в церковь. Петр один отслушал католическую обедню. За обедом Август, заметив, что одна из поставленных перед ним серебряных тарелок недостаточно чиста, свернул ее пальцами, словно лист бумаги и бросил за спину. Петр сейчас же проделал тоже.

После этого заговорили о делах и, пропировав еще три дня, заключили новый договор. Петр обещал поддерживать августа, давать ему от 15 до 20 тысяч войска и платить в течении трех лет по сто тысяч рублей, для того, чтобы король мог вести войну в Ливонии. Русские должны были поддерживать его в Ингермландии.

Со­хра­не­ние сою­за с поль­ским ко­ро­лем бы­ло боль­шой уда­чей для Пет­ра. Карл увяз в Поль­ше на мно­гие го­ды. тем вре­ме­нем Рос­сия, бла­го­да­ря энер­гич­ным ме­рам, бы­ст­ро вос­ста­но­ви­ла свои си­лы по­сле нарв­ско­го по­ра­же­ния.

В на­ча­ле мар­та 1701 г. Петр вы­слал в Лиф­лян­дию 19 пол­ков для со­еди­не­ния с сак­сон­ским вой­ском. В Ли­во­нию дви­нул­ся Ше­ре­меть­ев, в Ин­грию - Ап­рак­син. Они с ус­пе­хом ста­ли по­би­вать не­боль­шие швед­ские от­ря­ды и ра­зо­рять стра­ну.

Летом 1702 года Петр вместе с царевичем Алексеем и пятью батальонами гвардии отправился в Архангельск, укрепил устье Двины и заложил здесь крепость Новую Двину (в 1701 году шведы пытались внезапным ударом с моря взять Архангельск, но были отбиты, потеряли фрегат и одну яхту). В этом году также ожидали их прибытия. В Троицын день Петр спустил два новых фрегата, построенных английскими мастерами, и заложил несколько новых. Узнав, что шведская экспедиция на Архангельск отменена, он в августе плавал в Соловецкий монастырь, оттуда, отпустив корабли, пустился новою дорогой по Онеге, добрался до Онежского озера и по Свири перебрался в Ладожское. До Ладоги по причинам бури Петр доехал сухим путем и 5 сентября прибыл в город, где его уже дожидался князь Репнин со своей дивизией.

16. Взятие Нотебурга

26 сен­тяб­ря 1702 г. Петр под­сту­пил к сто­яв­ше­му у ис­то­ков Не­вы древ­не­рус­ско­му Ореш­ку, ко­то­рый шве­ды пе­ре­име­но­ва­ли в Но­те­бург. То бы­ла ма­лень­кая кре­пость, об­не­сен­ная вы­со­ки­ми ка­мен­ны­ми сте­на­ми. Швед­ско­го гар­ни­зо­на в ней бы­ло не бо­лее 450 че­ло­век, но за­то око­ло по­лу­то­ра­ста ору­дий. У оса­ж­дав­ших бы­ло 10 ты­сяч че­ло­век. 1 ок­тяб­ря Петр с 1000 гвар­дии на су­дах пе­ре­пра­вил­ся на ост­ров. Шве­ды, дав залп, ос­та­ви­ли ша­нец, ко­то­рый без по­терь был за­нят рус­ски­ми, а кре­пость оса­ж­де­на со всех сто­рон. Пре­ж­де бом­бар­ди­ро­ва­ния Петр пред­ло­жил ко­мен­дан­ту сдать­ся на че­ст­ных ус­ло­ви­ях. Ко­мен­дант про­сил че­ты­ре дня сро­ку и доз­во­ле­ния дать знать о том нарв­ско­му обер-ко­мен­дан­ту. Вме­сто от­ве­та за­гре­ме­ла рус­ская ар­тил­ле­рия, и по­ле­те­ли в го­род бом­бы. Осажденные прислали барабанщика к Шереметьеву с письмом от комендантши и всех офицерских жен- они просили дозволения выйти из крепости. Барабанщик приведен был на батарею к бомбардирскому капитану между крепостью и русскими апрошами. Петр отправил его с письменным ответом, в котором говорил, что "не может допустить его до фельдмаршала, ибо он верно не захочет опечалить супругов разлукою, ежели благоволят они выехать, то пускай с собою выводят мужьев".

Из кре­по­сти це­лый день стре­ля­ли по ба­та­рее Пет­ра. На­ко­нец, Но­те­бург, при­ве­ден­ный в край­ность по­сле от­ча­ян­но­го со­про­тив­ле­ния (в сте­не сде­ла­ны бы­ли три про­ло­ма и рус­ские поч­ти уже находились сте­нах), сдал­ся 11 ок­тяб­ря. Петр по­зво­лил все­му гар­ни­зо­ну вый­ти с во­ин­ски­ми по­чес­тя­ми и со всем иму­ще­ст­вом. Кре­пость пе­ре­име­но­ва­на бы­ла в Шлис­сель­бург (то есть ключ-го­род ко всей Лиф­лян­дии). Петр пи­сал Ви­ниу­су: «Прав­да, что зе­ло жес­ток сей орех был, од­на­ко ж, сла­ва Бо­гу, сча­ст­ли­во раз­гры­зен».

В эти дни слу­чи­лось и еще од­но зна­ме­на­тель­ное со­бы­тие. Во вре­мя оса­ды Но­те­бур­га уто­нул сак­сон­ский по­слан­ник Ке­ниг­сен. Из кар­ма­на уто­п­лен­ни­ка вы­ну­ты бы­ли лю­бов­ные пись­ма к не­му Ан­ны Монс. За это цар­ская лю­бов­ни­ца уго­ди­ла в кре­пость и три го­да со­дер­жа­лась в за­клю­че­нии.

17. Взятие Ниеншанца и основание Санкт-Петербурга

Устроив крепость, Петр отправился в Москву, куда въехал с великим торжеством 6 декабря. После праздников он поехал в Воронеж, осмотрел по дороге работы канала между верховьем Дона и рекой Шатью, впадающей в Уж, осмотрел воронежские корабли и сделал распоряжение о присылки на верфи людей и железа.

В ап­ре­ле 1703 го­да Петр был уже в Шлиссельбурге, откуда рус­ское вой­ско под ко­ман­до­ва­ни­ем Ше­ре­меть­е­ва вы­сту­пи­ло вниз по течению Не­вы. Русские двигались по правому берегу ле­са­ми и 25 ап­ре­ля вы­шли к не­боль­шо­му зем­ля­но­му го­род­ку Ни­ен­шан­цу, сто­ро­жив­ше­му устье Не­вы. Про­тив кре­по­сти за Ох­тою на­хо­дил­ся по­сад из 400 де­ре­вян­ных до­ми­ков. Петр на лод­ке ез­дил ос­мат­ри­вать нев­ское устье. Ве­че­ром 30 ап­ре­ля на­ча­лось бом­бар­ди­ро­ва­ние, а ут­ром 1 мая Ни­ен­шанц сдал­ся. Но на дру­гой же день ве­че­ром ка­ра­уль­ные до­нес­ли, что на взмо­рье по­ка­за­лись не­при­ятель­ские ко­раб­ли. 5 мая два швед­ских суд­на, шня­ва и боль­шой бот, по­до­шли к устью Не­вы. 7 мая Петр с Мен­ши­ко­вым и обо­и­ми гвар­дей­ски­ми пол­ка­ми на три­дца­ти лод­ках под­кра­лись к не­при­ятель­ским су­дам, ок­ру­жи­ли их, не­смот­ря на то, что у шве­дов бы­ли пуш­ки, а у рус­ских не бы­ло, и, во­рвав­шись на ко­раб­ли, пе­ре­би­ли поч­ти всю ко­ман­ду. За этот бой Петр и Мен­ши­ков по­жа­ло­ва­ны бы­ли от ад­ми­ра­ла Го­ло­ви­на ор­де­на­ми Ан­д­рея Пер­во­зван­но­го.

16 мая на ост­ро­ве, ко­то­рый на­зы­вал­ся Ян­ни-Саа­ри и пе­ре­име­но­ван­ный Пет­ром в Люст-Эй­ланд (Ве­се­лый ост­ров) был за­ло­жен го­род Санкт-Пе­тер­бург. Пер­вою по­строй­кою его бы­ла де­ре­вян­ная кре­пость с ше­стью бас­тио­на­ми. В кре­по­сти по­став­ле­на бы­ла де­ре­вян­ная церковь во имя Пет­ра и Пав­ла, а близ нее, на мес­те, где стоя­ла ры­ба­чья хи­жи­на, де­ре­вян­ный до­мик для Пет­ра о двух по­ко­ях с се­ня­ми и кух­нею, с хол­стин­ны­ми вы­бе­лен­ны­ми обоя­ми, с про­стой ме­бе­лью и кро­ва­тью. Оп­ре­де­лен­но бы­ло ме­сто для гос­ти­но­го дво­ра, при­ста­ни, го­су­да­ре­ва двор­ца, са­ду и до­мов знат­ных вель­мож.

В ию­не Петр ез­дил ос­мат­ри­вать не­дав­но за­ня­тые Ше­ре­меть­е­вым Ям­бург и Ко­по­рье. Там он уз­нал, что ге­не­рал Кро­нинг из Лиф­лян­дии идет с 12 тысячами вой­ска и на­ме­ри­ва­ет­ся на­пасть на Пе­тер­бург. Петр его пре­ду­пре­дил пол­ка­ми сво­ей гвар­дии и че­тырь­мя дра­гун­ски­ми, встре­тил в креп­ких мес­тах у ре­ки Се­ст­ры, а за­тем про­гнал до Вы­бор­га, по­ло­жив до 2 тысяч шве­дов. Из Петербурга Петр отправился на Свирь, где в Лодейном Поле основана была новая верфь и заложены шесть фрегатов. Проработав там, Петр вернулся в Петербург на новопостроенном фрегате "Штандарт". В ок­тяб­ре, ко­гда шел уже лед, он ез­дил ос­мат­ри­вать ост­ров Кот­лин, ле­жа­щий в Фин­ском за­ли­ве в 30 вер­стах от Пе­тер­бур­га. Петр вы­ме­рил фар­ва­тер ме­ж­ду ост­ро­вом и ме­лью, про­тив не­го на­хо­див­шей­ся, на той ме­ли в мо­ре ве­лел по­стро­ить кре­пость, а на ост­ро­ве сде­лать га­ва­ни и ук­ре­п­ле­ния. Это бы­ло на­ча­ло Крон­штад­та. В но­яб­ре явил­ся в устье Не­вы пер­вый ку­пе­че­ский ко­рабль с со­лью и ви­ном. Об­ра­до­ван­ный Петр ве­лел от­вес­ти шки­пе­ру и мат­ро­сам по­стой в до­ме Мен­ши­ко­ва; они обе­да­ли за его сто­лом, и Петр си­дел с ни­ми. Он по­да­рил шки­пе­ру 500 чер­вон­цев, а ка­ж­до­му мат­ро­су 300 ефи­мок. То­ва­ры, по при­ка­за­нию ца­ря, тот­час бы­ли рас­ку­п­ле­ны.

Тем временем строительство Петербурга, которому суждено было вскоре стать новой столицей России, продолжалось и послужило поводом к такому отягощению народа, с каким едва ли могли сравниться все другие меры. Со всей страны ежегодно сгонялись на болотистые берега Невы десятки тысяч работников, которые умирали здесь без числа от голода и болезней. Рабочая повинность была, по замечанию современников, бездонной бездной, в которой погибло бесчисленное количество народа. Один Петербург и Кронштадт стоили нескольких сотен тысяч человек. На их место вели новых, так что вопреки всему город вырастал со сказочной быстротой. Людям разного звания под угрозой огромных штрафов и отнятия имения было приказано переселяться в Петербург и строить здесь дома.

18. Падение Дерпта и Нарвы

В мар­те 1704 го­да Пётр при­был в Пе­тер­бург, а в мае при­вез в Крон­штадт ар­тил­ле­рию и сам ее рас­ста­вил. То­гда же он ве­лел Ше­ре­меть­е­ву оса­дить Дерпт, а Огиль­ви при­сту­пить к Нар­ве. Не­ко­то­рое вре­мя Петр на­блю­дал за осад­ны­ми ра­бо­та­ми под Нар­вой, а 2 ию­ля, по­те­ряв тер­пе­ние из-за мед­ли­тель­но­сти Ше­ре­меть­е­ва, сам прие­хал под Дерпт и на­шел, что оса­да ве­лась из рук вон пло­хо. Учи­нив всем стро­гий раз­нос, Петр ве­лел пе­ре­мес­тить ба­та­реи на но­вое ме­сто. 12 ию­ля, в при­сут­ст­вии го­су­да­ря, сол­да­ты про­ру­би­ли па­ли­сад, взя­ли ра­ве­лин и пять пу­шек и, об­ра­тя их к го­ро­ду, раз­би­ли во­ро­та. По­сле де­ся­ти ча­сов упор­но­го боя они во­рва­лись в го­род. 13 ию­ля ко­мен­дант за­тру­бил к сда­че, и был от­пу­щен без зна­мен и пу­шек (офи­це­рам Петр ве­лел воз­вра­тить шпа­ги). Царь тор­же­ст­вен­но въе­хал в го­род и под­твер­дил его при­ви­ле­гии.

От­празд­но­вав по­бе­ду, Петр Чуд­ским озе­ром воз­вра­тил­ся под Нар­ву. К это­му вре­ме­ни из Пе­тер­бур­га под­ве­зе­на уже бы­ла осад­ная ар­тил­ле­рия, и на во­ин­ском со­ве­те Петр пред­ло­жил сде­лать про­лом с Иван­го­род­ской сто­ро­ны в бас­тио­не, име­нуе­мом Вик­то­рия. В тот же час бы­ли по­строе­ны ба­та­реи, и 30 ию­ля на­ча­лась ка­но­на­да. В де­вять дней в бас­тио­не был сде­лан ши­ро­кий про­лом. Из 70 пу­шек у шве­дов ос­та­лась все­го од­на. В этой край­но­сти Петр предло­жил ко­мен­дан­ту Гор­ну сдать­ся, но тот при­слал гор­дый и обид­ный от­каз. Петр ве­лел про­честь его пе­ред вой­ском. Оз­лоб­лен­ные сол­да­ты тре­бо­ва­ли, чтоб их ве­ли на при­ступ. Во­ен­ный со­вет оп­ре­де­лил при­сту­пу быть.

9 ав­гу­ста на­чал­ся штурм. Шве­ды от­кры­ли огонь, осы­па­ли рус­ских брев­на­ми, боч­ка­ми и кам­ня­ми. Но те, не сму­ща­ясь этим, в три чет­вер­ти ча­са со всех сто­рон взош­ли на сте­ны и по­гна­ли шве­дов до са­мо­го Ста­ро­го го­ро­да, ку­да Горн скрыл­ся вме­сте с ос­тат­ка­ми гар­ни­зо­на. Он за­пер во­ро­та и в знак сда­чи по­ве­лел уда­рить в ба­ра­ба­ны. Од­на­ко сол­да­ты ре­за­ли на ули­цах всех, кто им не по­па­дал­ся, не слу­шая на­чаль­ни­ков, по­ве­ле­вав­ших по­ща­ду. Петр ки­нул­ся ме­ж­ду ни­ми с об­на­жен­ной шпа­гой и за­ко­лол двух ос­луш­ни­ков. По­том, сев на ко­ня, об­ска­кал нарв­ские ули­цы, гроз­но по­ве­ле­вая пре­кра­тить убий­ст­ва и гра­бе­жи, рас­ста­вил по­всю­ду ка­рау­лы и при­был к ра­ту­ше, на­пол­нен­ной тре­пе­щу­щи­ми гра­ж­да­на­ми. Ме­ж­ду ни­ми Петр уви­дел и Гор­на, в жа­ру сво­ем он дал ему по­ще­чи­ну и ска­зал гнев­но: «Не ты ли все­му ви­ной?» По­том, по­ка­зы­вая шпа­гу, обаг­рен­ную кро­вью, до­ба­вил: «Смот­ри - эта кровь не швед­ская, а рус­ская. Я сво­их за­ко­лол, что­бы удер­жать бе­шен­ст­во, до ко­то­ро­го ты до­вел мо­их сол­дат сво­им уп­рям­ст­вом».

До 15 августа Петр трудился об установлении порядка в городе и о безопасности жителей. 16-го сдался и Иван-город. Петр позволил гарнизону выйти без знамен и барабанов. 19 августа со всеми генералами он отправился в Дерпт. Оттуда, отпустив их обратно в Нарву, поехал один через Псков, Новгород и Ладогу на Олонецкую верфь. Там нашел шесть фрегатов и девять шкав почти уже готовыми, спустил их при себе, заложил новый корабль и 1-го октября с этими фрегатами и шкавами отправился в Петербург.

Здесь при нем была заложена адмиралтейская верфь. 12 ноября Петр приехал в Нарву и принял здесь турецкого посла. В декабре царь отправился в Москву, по дороге остановился в Вышнем Волочке, осмотрел реки Тверцу и Мсту и определил соединить их каналом. Немедленно начата была работа и сделаны все распоряжения. 14 декабря Петр торжественно въехал в Москву через семь триумфальных ворот.

19. Екатерина

В эти годы случилось знаменательное событие в личной жизни Петра – он встретился с Екатериной Скавронской, ставшей вскоре его подругой и женой. Про­ис­хо­ж­де­ние Ека­те­ри­ны дос­та­точ­но тем­но. Дос­то­вер­но толь­ко то, что она ро­ди­лась в Лиф­лян­дии. Пред­по­ла­га­ют, что мать ее принадлежала ли­вон­ско­му дво­ря­ни­ну фон Аль­вен­да­лю, сде­лав­ше­му ее свое лю­бов­ни­цей. Ека­те­ри­на бы­ла буд­то бы пло­дом этой свя­зи. Еще в дет­ст­ве ее взял на вос­пи­та­ние пас­тор Глюк, но, ка­жет­ся, он не очень за­бо­тил­ся об ее об­ра­зо­ва­нии. Впо­след­ст­вии она уме­ла толь­ко под­пи­сы­вать свое имя.

Ека­те­ри­на вы­рос­ла в этом при­ютив­шем ее до­ме и с го­да­ми ста­ра­лась быть по­лез­ной, по­мо­га­ла в хо­зяй­ст­ве и смот­ре­ла за деть­ми. Со­об­ща­ют, кро­ме то­го, что пан­сио­не­ры пас­то­ра поль­зо­ва­лись ее ми­ло­стя­ми. От од­но­го из них - ли­тов­ско­го дво­ря­ни­на Ти­зен­гау­зе­на - Ека­те­ри­на да­же ро­ди­ла дочь, умер­шую че­рез не­сколь­ко ме­ся­цев. Не­за­дол­го до оса­ды Ма­ри­ен­бур­га пас­тор Глюк ре­шил вы­дать Екатерину за­муж. Но ее муж или же­них - в точ­но­сти не­из­вест­но - швед­ский дра­гун по фа­ми­лии Кру­зе, ис­чез по­сле взя­тия го­ро­да рус­ски­ми в 1702 г. Это слу­чи­лось или до или сра­зу по­сле со­вер­ше­ния бра­ка.

Ко­гда Ма­ри­ен­бург пал, Ека­те­ри­на ос­та­лась в рус­ском ла­ге­ре. Сна­ча­ла она бы­ла лю­бов­ни­цей ун­тер-офи­це­ра, ко­то­рый ее бил, по­том са­мо­го фельд­мар­ша­ла Ше­ре­меть­е­ва. Тот от­дал ее в дом Мен­ши­ко­ва сти­рать бе­лье. Бы­вав­ший здесь за­про­сто Петр I вско­ре за­ме­тил Ека­те­ри­ну. Слу­чи­лось это не позд­нее 1703 го­да, по­то­му что уже в 1704 го­ду Ека­те­ри­на бы­ла бе­ре­мен­на от Пет­ра, а в мар­те 1705 го­да у нее бы­ло двое сы­но­вей - Петр и Па­вел. Впро­чем, ни к ка­кой пе­ре­ме­не в жиз­ни Ека­те­ри­ны это по­на­ча­лу не при­ве­ло. Дол­гое вре­мя она про­дол­жа­ла жить в до­ме Мен­ши­ко­ва в Пе­тер­бур­ге вме­сте с се­ст­ра­ми Вар­ва­рой и Дарь­ей Ар­сень­е­вы­ми и Анись­ей Тол­стой. Все они бы­ли чем-то вро­де об­ще­го га­ре­ма Пет­ра и его фа­во­ри­та. У Пет­ра бы­ли в это вре­мя еще и дру­гие лю­бов­ни­цы, но Ека­те­ри­на не ос­ме­ли­ва­лась уп­ре­кать его за это. Она да­же охот­но за­ни­ма­лась свод­ни­че­ст­вом, ухит­ря­ясь из­ви­нять не­дос­тат­ки и не­вер­но­сти сво­их со­пер­ниц и воз­на­гра­ж­дая за не­ров­но­сти их на­строе­ния сво­им не­ис­ся­кае­мым ве­сель­ем. Та­ким об­ра­зом, она не­за­мет­но, шаг за ша­гом вхо­ди­ла все боль­ше и боль­ше в ду­шу го­су­да­ря и во все его при­выч­ки, вне­дря­ясь в них все креп­че и креп­че, и ста­но­ви­лась ему не­об­хо­ди­мой. Петр стал тос­ко­вать без нее - это вид­но уже в его пись­мах 1708 го­да.

Ме­ж­ду тем, ес­ли су­дить по ее порт­ре­там, Ека­те­ри­на во­все не бы­ла кра­са­ви­цей. Чер­ты ли­ца ее не­пра­виль­ны. Но в пол­ных ще­ках, вздер­ну­том но­се, в бар­хат­ных, то том­ных, то го­ря­щих (на иных порт­ре­тах) гла­зах, в ее алых гу­бах и круг­лом под­бо­род­ке, во­об­ще во всей фи­зио­но­мии, чувствуется столь­ко жгу­чей стра­сти, а в ее рос­кош­ном бюс­те столь­ко изя­ще­ст­ва форм, что не муд­ре­но по­нять, почему та­кой ко­лосс, как Петр, все­це­ло от­дал­ся это­му сер­деч­но­му дру­гу.

20. Война в Белоруссии

В феврале 1705 года Петр отправился в Воронеж. В день пасхи в Таврове был спущен при нем 80- пушечный корабль "Старый дуб". 19 апреля царь уехал в Москву, предполагая немедленно отправиться в Польшу, но 5 мая занемог лихорадкой и сумел выехать только в конце мая. В июне Петр приехал в Полоцк, где уже находилась русская армия под командованием фельдмаршалов Шереметьева и Огильви. Здесь 30 июня в базильянском монастыре Петр имел схватку с униатскими монахами. Дело это, получившее широкую известность, совершенно по разному описывалось православными и католиками. Как видно, Петр пришел в монастырь не в духе после вчерашнего кутежа. Монахи во время богослужения не пустили его в алтарь, как противника их веры. Царь поначалу сдержался, но тут увидел образ, отличавшийся особенными украшениями и спросил: "Чей это?" Монахи отвечали: "Священномученика нашего Иосафата, которого ваши единоверцы умертвили." Петр набросился на монахов, началась драка, русские убили в церкви четырех униатов, а пятого царь велел повесить. Этот поступок наделал много шума в католическом мире, но Петр не очень жалел о своей вспыльчивости. Говорят, что позже он велел устроить в этом монастыре воинский склад.

1 июля Петр с главным корпусом вступил в Вильно и здесь 15 июля получил известие о том, что Шереметьев разбит генералом Левенгауптом. Победа эта, однако, не имела для шведов больших последствий, и удачные действия русских продолжались. Петр 1 августа, оставив в Вильно Огильви, двинулся в Курляндию и 2 сентября занял Митаву. Вслед затем шведы сдали Бауск. Все герцогство перешло под контроль русских. Петр отправил Шереметьева на подавление астраханского бунта, а остальному войску положил идти в Литву на выручку Августу. 12 сентября он отправился в Гродно, куда и прибыл 16. В октябре Петр встретился здесь с Августом. Шведская война была для короля очень неудачна. Петр утешил Августа и поручил ему свое войско, при котором были фельдмаршал Огильви и Меншиков.

7 декабря Петр отправился в Москву, куда въехал с торжеством 19 декабря. В столице он помимо прочего занимался устройством первого в России военного госпиталя. Петр выписал иностранных лекарей и учредил при госпитале анатомическое учение и анатомический театр.

За этими делами Петр внимательно следил, как развиваются события в Белоруссии. 12 января 1706 года Меншиков прислал известие, что Карл идет на Гродно. 13 Петр уехал в армию. Карл 15 января подступил к Гродно, вызывая русских на бой, но те не приняли вызова и ожидали приступа. Карл, не имея никакой надежды на удачный приступ, отошел несколько от города и встал в 70 верстах от него в Желудке. Русские оказались отрезаны от своих границ и испытывали сильную нужду в провианте.

25 января Петр приехал в Дубровку, встретил здесь Меншикова и от него узнал, что пробраться в Гродно невозможно, поскольку всюду действуют сильные шведские отряды. Царь возвратился в Смоленск в самом печальном расположении духа, так как сильно беспокоился за русский корпус, запертый в Гродно. В феврале он переехал в Оршу, а потом в Минск. В Минске застало его известие о сильном поражении саксонцев (а с ними вместе и русского корпуса) у Фраунштадта. После этого Петр повелел Огильви прорываться из Гродно, ибо теперь там уже нечего было делать: предполагаемый поход в Польшу оказался сорван.

15 марта царь возвратился в Смоленск, велел Головкину укреплять его и поехал далее на север. 20 он был в Нарве, а 1 апреля- в Петербурге. Тем временем Огильви 24 марта вышел из Гродно. Карл попытался было преследовать его, но Неман уже вскрылся из подо льда, началось половодье и воевать в болотистой стране оказалось совершенно невозможно. Карл повернул на юг и отступил на Волынь.

21. Сражение при Фрауштадте. Отречение Августа II.

Своими успехами после нарвского поражения русская армия во многом была обязана тому, что Карл XII был связан польской войной. В отличие от Петра, дела у Августа II шли из рук вон плохо. В январе 1704 г. прошведски настроенная шляхта образовала Варшавскую конфедерацию, которая низложила провозгласила королем Станислава I Лещинского (1704-1709). Однако фактически правление Августа продолжалось еще два года. В 1705 г. Пётр I направил на помощь своему союзнику несколько русских отрядов. Объединённые русско-польско-саксонские войска остановились на зимовку у города Гродно. В начале 1706 г. Карл XII совершил стремительный марш в Восточную Польшу и в феврале нанес сокрушительное поражение армии союзников в битве при Фрауштадте. (Более четырех тысяч пленных русских солдат были безжалостно истреблены после битвы - заколоты штыками и расстреляны). Опустошив Полесье, шведы в июле двинулись в Саксонию. В сентябре они уже стояли под Лейпцигом. Чтобы уберечь свои наследственные владения, Август вынужден был начать с Карлом мирные переговоры. 24 сентября 1706 г. он подписал Альтранштедтский мир, отказался от польского престола и прекратил союзные отно-шения с русским царем.

22. События 1706 г.

Петр, будучи в Петербурге, очень радовался успешному окончанию гродненской осады. В это время здесь уже были отстроены адмиралтейство, кронверк, аптека, подзорный дворец и многие дома. Петр плавал на Котлин, где сделал смотр своему флоту, также делавшемуся понемногу грозной силой. 3 мая была заложена каменная крепость.

В конце весны пришло известие, что Карл расположился на Волыни и определенно угрожает Киеву. Петр решил сам ехать на Украину. На "Штандарте" он доплыл до Нарвы, а потом через Гдов, Псков, Смоленск, Оршу, Могилев, Гомель и Чернигов поехал в Киев, до которого добрался 4 июля. В самый день приезда он посетил Печорский монастырь и осмотрел пещеры, а затем занимался делами. Вскоре стало очевидно, что Карл с Волыни ушел в Саксонию и непосредственной угрозы для Киева больше нет. 15 августа Петр заложил крепость около Печорского монастыря и через пять дней отправился в обратный путь. 8 сентября он уже был в Петербурге и готовился к компании в Финляндии.

4 октября царь выступил с войском в поход и 12 осадил Выборг. Однако ранние дожди расстроили его планы. Осадная артиллерия стала на дороге в глубокой грязи. Под Выборг сумели привезти одни мортиры. 22 сентября началось бомбардирование, продолжавшееся четверо суток. Но за неимением артиллерии и морских судов положено было оставить осаду до весны.

Петр очень досадовал на эту неудачу, но делать было нечего. 4 ноября царь возвратился в Петербург и тут получил первые известия о измене Августа. Впрочем, положение, в котором оказался польский король, было столь плачевно, что его трудно было за это упрекать. Карл Двенадцатый не встретил в Саксонии ни малейшего сопротивления. Все бежало, что только могло бежать, оставшееся было обложено тяжелыми постоями в пользу шведов. Король Август решился пожертвовать Польшей, чтоб не потерять или по крайней мере не истощить наследственной Саксонии и вступил в переговоры с Карлом. 13 октября в замке Альтранштадте, недалеко от Лейпцига, подписан был договор уполномоченными с обоих сторон: Август отказывался от польской короны, признавал королем польским Станислава Лещинского, прерывал союз с русским царем, обязывался содержать на счет Саксонии шведское войско в продолжении зимы. Август согласился на все, но долго не решался объявить об этом Меншикову, который с русскими войсками находился в Саксонии и в течении двух месяцев успешно морочил русским голову.

23. События 1707 г.

10 декабря Петр выехал из Петербурга в Нарву. отсюда он хотел отправиться в Москву, но, получив накануне письмо от Меншикова, которым тот уведомлял его о союзе Карла с Августом, Петр немедленно поскакал в Польшу. 24 декабря он приехал в Киев, а 28 был уже в Жолкеве, где собрались Меншиков, Шереметьев и князь Григорий Долгорукий.

После отречения Августа Польша осталась в неопределенном положении. Навязанный шведами Лещинский многим не нравился. Влиятельные паны составили генеральную конфедерацию и 7 февраля 1707 года объявили в Львове междуцарствие. Они обратились за помощью к Петру. Петр отправил несколько десятков тысяч рублей и заключил с конфедератами договор о совместных действиях против Карла. Однако на поляков теперь была небольшая надежда. Через посредничество третьих стран Петр пытался завести переговоры с шведами, предлагая возвратить все завоеванные земли кроме устья Невы и Петербурга. Карл не соглашался. Поневоле приходилось готовиться к дальнейшей войне. К счастью для Петра, упрямый и своенравный король шведский простоял все лето в Саксонии, а осень- в Польше и таким образом упустил самое благоприятное время для похода на Россию.

Из Жолкевы Петр в мае переехал в Дубны, а оттуда в Люблин. Здесь он вел переговоры с польскими гетманами и сенаторами. 11 июля он приехал в Варшаву и тут занемог лихорадкою. Оправившись немного от болезни, Петр 4 сентября собрался в Петербург. Дела задержали его в Литве, откуда он внимательно следил за передвижениями шведов. Затем, делая остановки в Великих Луках, Новгороде, Ладоге и Шлиссельбурге, он продолжил свой путь и 23 октября возвратился в Петербург. Начало ноября царь провел на Кронштадтских работах, а 5 декабря прибыл в Москву.

24. Сражение при Лесной

Встретив Новый год в Москве, Петр 6 января 1708 года выехал в Белоруссию. В Дзенцолах, где стоял Меншиков, Петру донесли, что шведы начали движение к Неману, и он отправился в Гродно, куда приехал 21 января. Карл, узнав, где находится царь, неожиданно явился под Гродно 26 января с 800 человек конницы. он думал захватить здесь Петра, но тот спешно выехал из города за два часа до прибытия шведов. Карл захватил Гродно, а Петр 27 января был уже в Меречи, 28- в Вильно. Царь должен был смотреть во все стороны, всюду рассылать приказания о движении войск и обороне, ибо никто не знал, куда пойдет Карл- в Лифляндию или на Новгород, на Смоленск или на Украину. Сначала он двинулся из Гродно на северо-восток, в Сморгоны: казалось, что он пойдет на Псков и Новгород, но, постояв в Сморгонах, Карл пошел на юго-восток и надолго остался в Радошковичах.

Петр, больной лихорадкой, воспользовался этой остановкой Карла, что бы пожить в Петербурге, куда приехал 20 марта. Изнурительная болезнь задержала его до середины апреля. Между тем не оставлял он и дел. Осмотрев все новые постройки, Петр поехал на буере в Шлиссельбург и здесь встретил свою невестку Параскевию Федоровну с дочерьми, а также своих сестер. С ними вместе Петр въехал в Петербург при пушечной пальбе. 13 мая он заложил новый каменный больверк. Потом совещался о военных действиях.

В июне Карл выступил из Радошковичей на восток, к Борисову для переправы через Березину. У Березины стоял русский отряд, которому было поручено затруднить шведам переправу. Карл повернул в другую сторону, пошел через непроходимые леса и болота и переправился гораздо ниже, под местечком Сапежинская Березина. Шереметьев и Меншиков решились задержать неприятеля через небольшую, но болотистую речку Бибич. 3 июля в местечке Головчино произошла битва. Русские держались упорно, но отступили.

В июле 1708 г. Карл за­нял Мо­ги­лев и за­сел здесь на­дол­го: он до­жи­дал­ся при­хо­да генерала Ле­вен­га­уп­та из Лиф­лян­дии с 16­ тысячами вой­ска, ар­тил­ле­ри­ей и про­ви­ан­том; до­жи­дал­ся еще вес­тей об обе­щан­ном ему гет­ма­ном Ма­зе­пой вос­ста­нии в Ма­ло­рос­сии про­тив ца­ря.

Вслед­ст­вие ску­до­сти про­до­воль­ст­вия шведы очень страдали от голода. По­ло­же­ние мог бы ис­пра­вить Ле­вен­га­упт с его транс­пор­том, но тот про­дви­гал­ся чрез­вы­чай­но мед­лен­но. В на­ча­ле ав­гу­ста, так и не до­ж­дав­шись его, Карл вы­сту­пил из Мо­ги­ле­ва и на­пра­вил­ся на юго-вос­ток. По­ход был очень тя­жел для го­лод­но­го вой­ска по опус­то­шен­ной стра­не. Сол­да­ты са­ми долж­ны бы­ли сни­мать с по­ля ко­ло­сья и мо­лоть их ме­ж­ду кам­ня­ми. Из-за не­пре­рыв­ных до­ж­дей всю­ду бы­ла рас­пу­ти­ца и грязь.

Петр выступил из Горок в Мстиславль, мешая шведам переправиться через Сожь. Тогда Карл повернул к Мстиславлю, навстречу русской армии и 29 августа встретился с ней у местечка Доброго. Сам Петр участвовал в битве, но тем не менее русские были отброшены и отступили к северу. Карл некоторое время преследовал отступавших, но потом остановился. Ждал Левенгаупта, Левенгаупт не приходил, а между тем есть было нечего. 14 сентября Карл повернул на юг и пошел на Украину.

Петр не пре­сле­до­вал Карла и об­ра­тил все си­лы на Ле­вен­га­уп­та. Генерал находился у Шкло­ва, ко­гда по­лу­чил от Кар­ла из­вес­тие, что он идет на Ук­раи­ну, и при­ка­за­ние спе­шить к Ста­ро­ду­бу. Это из­вес­тие ста­ло крайне неприятной неожиданностью и для не­го и его под­чи­нен­ных: две ре­ки, Днепр и Сожь, от­де­ля­ли их от глав­ной швед­ской ар­мии, а ме­ж­ду эти­ми дву­мя ре­ка­ми сто­ял царь. 22 сен­тяб­ря Ле­вен­га­упт пе­ре­шел Днепр у Шкло­ва и на­чал про­би­рать­ся тай­ком на юг. Петр гнал­ся за ним и 27 сен­тяб­ря на­стиг шве­дов не­да­ле­ко от Про­пой­ска у де­рев­ни Лес­ной. Ле­вен­га­упт ве­лел от­сту­пить за бо­ло­то в ук­ре­п­лен­ное ме­сто.

По­зи­ция его бы­ла очень силь­ной и ка­за­лась не­при­ступ­ной. Петр ос­та­вил про­тив не­го три пол­ка, а сам по­шел в об­ход с гвар­ди­ей, дра­гу­на­ми и дву­мя пе­хот­ны­ми пол­ка­ми. Ле­вен­га­упт в то­же вре­мя вы­шел из ле­са и ата­ко­вал сто­яв­шие про­тив не­го пол­ки. Но по­дос­пе­ла гвар­дия и уда­ри­ла шве­дов во фланг. Шве­ды ста­ли от­сту­пать че­рез лес. Рус­ские их пре­сле­до­ва­ли. Упор­ный бой про­дол­жал­ся пять ча­сов. Шве­ды от­ошли к сво­ему обо­зу, и на не­ко­то­рое вре­мя бит­ва пре­кра­ти­лась. В пя­том ча­су по по­луд­ни рус­ские вновь двинулись в ата­ку, уда­ри­ли в шты­ки и ов­ла­де­ли всею ар­тил­ле­ри­ей и поч­ти всем обо­зом.

Ночь и вью­га спас­ли ос­тат­ки швед­ско­го вой­ска. Сол­да­ты но­че­ва­ли, где ко­го за­ста­ла не­по­го­да. Сам Петр про­вел ночь да­ле­ко от ла­ге­ря сре­ди льда и сне­га. Бе­гу­щие шве­ды вплавь пе­ре­пра­ви­лись че­рез Сожь, бро­сив те те­ле­ги, ко­то­рые еще ос­та­ва­лись у них. Ле­вен­га­уп­ту, впро­чем, уда­лось со­брать еще око­ло 6 ты­сяч че­ло­век, и с ни­ми он при­был в ла­герь Кар­ла. Все­го под Лес­ной по­лег­ло до 8 тысяч шве­дов, бо­лее 2 тысяч бы­ло взя­то в плен. Но са­мое глав­ное Карл ли­шил­ся про­ви­ан­та, на ко­то­рый так рас­счи­ты­вал.

25. События конца 1708 - первой половины 1709 г.

2 октября Петр с гвардией и пехотой пошел к Смоленску, куда вступил с великим торжеством. Он пробыл там до 20 октября, а затем поехал к Новгороду Северскому. По дороге он узнал об измене гетмана Мазепы, который еще 24 числа приехал в шведский лагерь на Десне. Петр велел Меншикову немедленно идти на ставку гетмана Батурин.

2 ноября 1708 г. Меншиков взял и разрушил ставку Мазепы – город Батурин, население которого предал поголовному истреблению. (В мае 1709 г. была разгромлена сама Запорожская Сечь (она располагалась тогда у Чёртомлинской переправы); всех захваченных в плен казаков казнили).

5 ноября 1708 г. в Глухове Петр лично вручил булаву новоизбранному гетману Скоропадскому. 16 ноября Петр выступил из Глухова на юг, к Путивлю, откуда направился в Лебедин. Карл остановился в Ромнах. В начале декабря Карл ходил походом к Гадячу, в надежде поразить там главную русскую армию. В его отсутствии русские заняли Ромны. Эти передвижения армий происходили во время таких жестоких холодов, что птицы замерзали на лету. Карл, потеряв несколько сот человек обмороженными, двинулся к Веприку и взял его.

Петр же поехал из Лебедина в Сумы, где и встретил новый 1709 год. В начале февраля он переехал в Ахтырку и здесь собирал сведения о шведской армии. О Карле приходили разные вести. Говорили, что он идет к Днепру, но были так же слухи о его движении к Воронежу. Петр, оставив Меншикова в Ахтырке, поехал в Белгород, а оттуда- в Воронеж. 14 февраля он уже был на месте. Важно было удержать турок и татар от вступления в войну на стороне шведов. Петр собирался добиться этого, выставив сильную флотилию на Азовском море. Он осмотрел корабельные работы в Воронеже и Таврове и сам работал на верфи до вскрытия рек. 8 апреля спущены были на воду 80-пушечный "Орел", два 70-пушечных и 50-пушечный корабль, а также яхта. 9 апреля Петр вместе с Апраксиным отправился Доном в Азов на двух бригантинах и на итальянских скампавеях.

В Азов царь прибыл при пушечной пальбе, осмотрел там все работы и отпраздновал Пасху. 26 апреля, отпустив Апраксина, Петр поплыл на двух бригантинах в Троицкий и, осмотрев строившуюся там крепость, 9 мая возвратился в Азов. Здесь к нему пришло известие, что Полтава осаждена, что Карл несколько раз приступал к городу и держит его в сильной блокаде. 27 мая Петр выехал из Азова через степь на Харьков. 4 июня он был уже при армии. С этого момента здесь заговорили о генеральном сражении.

26. Битва под Полтавой

20 ию­ня рус­ская ар­мия пе­ре­пра­ви­лась че­рез Вор­ск­лу, рас­по­ло­жи­лась ла­ге­рем и ста­ла ук­ре­п­лять его шан­ца­ми. Петр от­тя­ги­вал на­ча­ло сра­же­ния, до­жи­да­ясь при­бы­тия 20 ты­сяч кал­мы­ков, но Карл, уз­нав об этом, при­ка­зал дви­нуть вой­ско в бит­ву.

Ра­но ут­ром 27 ию­ня еще до вос­хо­да солн­ца шве­ды под командованием Левенгаупта по­шли в ата­ку с на­ме­рень­ем оп­ро­ки­нуть рус­скую кон­ни­цу, сто­яв­шую пе­ред ла­ге­рем. Для это­го им при­шлось прой­ти сквозь ре­ду­ты под силь­ным ог­нем рус­ской ар­тил­ле­рии. Рус­ская кон­ни­ца ото­шла, и шве­ды оказались под еще бо­лее убий­ст­вен­ным огнем из ла­ге­ря. Гос­под­ство рус­ской ар­тил­ле­рии бы­ло по­дав­ляю­щим. Ле­вен­га­упт дол­жен был пре­кра­тить пре­сле­до­ва­ние и от­сту­пил в лес.

Вос­поль­зо­вав­шись за­тишь­ем, Ше­ре­меть­ев вы­вел русскую пе­хо­ту из ла­ге­ря и по­стро­ил ее в две ли­нии про­тив шве­дов. На флан­гах по­став­ле­на бы­ла ка­ва­ле­рия. Петр объ­е­хал с ге­не­ра­ла­ми всю ар­мию, обод­ряя сол­дат и офи­це­ров. «Вы сра­жае­тесь не за Пет­ра, а за го­су­дар­ст­во Пет­ру по­ру­чен­ное, - го­во­рил он, - а о Пет­ре ве­дай­те, что ему жизнь не до­ро­га, толь­ко бы жи­ла Рос­сия, сла­ва, честь и бла­го­сос­тоя­ние ее!»

В 9 ча­сов бит­ва во­зоб­но­ви­лась. Ар­мии со­шлись вплот­ную и на­чал­ся ру­ко­паш­ный бой. Петр рас­по­ря­жал­ся в са­мой гу­ще, не из­бе­гая опас­но­сти: од­на пу­ля про­стре­ли­ла ему шля­пу, дру­гая по­па­ла в сед­ло, а тре­тья по­вре­ди­ла крест, ви­сев­ший у не­го на гру­ди. Че­рез два ча­са шве­ды дрог­ну­ли по все­му фрон­ту. Кар­ла с боль­ной но­гой во­зи­ли ме­ж­ду сол­дат­ски­ми ря­да­ми, как вдруг пу­шеч­ное яд­ро уда­ри­ло в ко­ля­ску, и ко­роль очу­тил­ся на зем­ле. Сол­да­ты, на­хо­див­шие­ся вбли­зи, по­ду­ма­ли, что Карл убит, и ужас ов­ла­дел пол­ка­ми. Карл ве­лел под­нять се­бя и по­са­дить на пе­ре­кре­щен­ные пи­ки; тут уви­дел он все­об­щее за­ме­ша­тель­ст­во сво­их и за­кри­чал в от­чая­нии: «Шве­ды! Шве­ды!» Но шве­ды бе­жа­ли и не слы­ха­ли го­ло­са сво­его ко­ро­ля. На по­ле боя ос­та­лось до 9000 уби­тых.

По­ло­ви­на швед­ской ар­мии (до 16 ты­сяч) от­сту­пи­ла сна­ча­ла в ла­герь, а по­том по­спеш­но ста­ла от­хо­дить к Днеп­ру. Ра­дость по­бе­ди­те­лей бы­ла так ве­ли­ка, что их ни­кто не пре­сле­до­вал. В па­лат­ке у Пет­ра на­чал­ся пир. Плен­ных швед­ских ге­не­ра­лов уса­ди­ли тут же за стол, вер­нув им шпа­ги. Под гром пу­шек Петр про­воз­гла­сил тост за учи­те­лей сво­их в во­ен­ном ис­кус­ст­ве. «Кто эти учи­те­ля?» - спро­сил фельд­мар­шал Рен­шильд. «Вы, гос­по­да шве­ды», - от­ве­чал царь. «Хо­ро­шо же от­бла­го­да­ри­ли уче­ни­ки сво­их учи­те­лей!» - про­вор­чал фельд­мар­шал.

Ве­че­ром вспом­ни­ли о бе­жав­ших и по­сла­ли в по­го­ню Мен­ши­ко­ва. Тем вре­ме­нем раз­би­тая ар­мия по­до­шла к Днеп­ру. Пе­ре­прав­лять­ся че­рез не­го бы­ло не на чем. За­по­рож­цы ед­ва ус­пе­ли пе­ре­вез­ти на лод­ках Кар­ла и Ма­зе­пу, как 30 явил­ся Мен­ши­ков. Ле­вен­га­упт и с ним 16 ты­сяч сол­дат сло­жи­ли ору­жие. По­бе­да бы­ла пол­ной - од­на из луч­ших ар­мий то­го вре­ме­ни, де­вять лет на­во­див­шая ужас на всю Вос­точ­ную Ев­ро­пу, пе­ре­ста­ла су­ще­ст­во­вать. В по­го­ню за Кар­лом Петр от­пра­вил два дра­гун­ских пол­ка, но тот ус­пел бе­жать в ту­рец­кие вла­де­ния.

27. События второй половины 1709 г.

13 ию­ля ар­мия дви­ну­лась из-под Пол­та­вы, где нель­зя бы­ло да­лее ос­та­вать­ся по при­чи­не смра­да от мерт­вых тел, и ос­та­но­ви­лись в Ре­ше­ти­лов­ке. На со­ве­те бы­ло по­ло­же­но, что фельд­мар­шал Ше­ре­меть­ев со всею пе­хо­тою и ча­стью кон­ни­цы пой­дет оса­ж­дать Ри­гу, а князь Мен­ши­ков, так­же по­жа­ло­ван­ный в фельд­мар­ша­лы, с боль­шей ча­стью ка­ва­ле­рии от­пра­вит­ся в Поль­шу и бу­дет дей­ст­во­вать про­тив Ле­щин­ско­го, которого шведы провозгласили королём вместо Августа, и швед­ско­го ге­не­ра­ла Крас­со­ва.

15 июля фельдмаршалы двинулись каждый в означенном направлении. Сам Петр отправился в Киев, куда прибыл 22 июля. Последствия полтавских волнений дали себя знать: он занемог и вплоть до середины августа мучился от приступов лихорадки.

15 августа Петр выехал из Киева в Польшу: по дороге узнал, что Лещинский бежал в Померанию. В Люблин приехал к нему обер-шталмейстер короля Августа Фицтум передать поздравления своего государя и пригласить Петра на свидание с ним в Торн. Август шел туда из Саксонии с 14 тысячами войска. Петр принял приглашение. 7 сентября из Люблина он поехал в Сольцы и осмотрел польское войско, находившееся под начальством гетмана Синявского. 20 сентября царь сел на корабль и поплыл Вислою. 23 его чествовали в Варшаве, а 26 за милю до Торна Петра встретил Август в двух небольших судах, обитых красным сукном. Поначалу Август смутился и изменился в лице, но Петр, поздравляя его, сказал, что прошедшего поминать не должно. Оба государя пообедали вместе на реке и въехали в Торн верхами при пушечной пальбе. Петр до пятого часа пировал у короля, затем король, его министры и генералы с драбантами проводили его до дома, где Август, дождавшись выхода Петра, кричал ему виват.

28 сентября король обедал у Петра, а 29 и 30 они занялись переговорами и возобновили свой союз. В Торн приехал также датский посланник и передал желание своего короля присоединиться к антишведской коалиции. 9 октября русско-польский союз был заключен, а 10 Петр отправился Вислою в Мариенвердер для свидания с прусским королем. Тот встретил его 15 на берегу реки: оба монарха с торжеством въехали в город в одной карете и остановились в одном доме. 17 заключен был оборонительный союз против Швеции. Петр подарил Фридриху шпагу, и тот потом всегда носил ее на себе. Король стал сватать за царевну Анну Ивановну, племянницу Петра, герцога Курляндского, на что Петр дал согласие.

Прибыл в Мариенвердер и саксонский министр Флеминг, который хотел напомнить царю о его прежнем обещании- возвратить Польше Лифляндские города. Но Петр без обиняков заявил, что, будучи оставлен всеми союзниками в самую опасную минуту, он не обязан теперь исполнять условия трактата, ими же нарушенного, и что завоеваниями, им одним совершенными, ни с кем делиться не намерен.

23 октября Петр выехал из Мариенверда и сухим путем направился к Риге. 6 ноября его чествовали в Митаве, а 9 он уже был под Ригой в лагере Шереметьева. Петр осмотрел все работы, 14 велел поставить мортиры и собственноручно пустил в город три первые бомбы. Однако, пока этим все и ограничилось. Из-за позднего времени Петр велел приступов не делать и лишь держать шведов в тесной осаде до весны будущего года.

23 ноября Петр приехал в Петербург. Здесь он заложил 54-пушечный корабль "Полтава" и 7 декабря отправился в Москву. 12 он приехал в Коломенское, дождался Меншикова и гвардейских полков и с ними вместе вступил 21 декабря в столицу с великим триумфом через семь триумфальных ворот.

28. Присоединение прибалтийских провинций

Отпраздновав как обычно Новый год в Москве, Петр 17 февраля отправился в Петербург, повелев полкам следовать туда же. В северной столице он занимался государственными делами и между прочим сочинял морской устав. 21 марта выслан был под Выборг Апраксин с 18000 сухопутного войска. Как только вскрылась Нева, Петр вывел флот в Кронштадт и поспешил под Выборг- доставить провиант и артиллерию. 28 апреля эскадра вышла в море, еще не очищенное ото льда. Плаванье оказалось опасно, и несколько галер едва не были разбиты и потоплены. 8 мая и провиант и артиллерия благополучно прибыли под Выборг. Осмотрев лагерь и все работы, Петр 14 мая отплыл обратно.

16 он вернулся в Кронштадт и около месяца работал в Петербурге, не выпуская из виду и выборгскую осаду. Узнав, что дело клонится к концу, он 10 июня на почтовых приехал к Выборгу и принял его капитуляцию. 12 город был сдан. 14 Петр ввел Преображенский полк и сам расставил караулы. 22 он отправился в обратный путь и 23 торжественно въехал в Петербург.

4 июля Шереметьев взял Ригу. 14 августа капитулировал Пернов. Вслед за тем русские переправились на остров Эзель и овладели Аренсбургом. 8 сентября Брюс вынудил к сдаче Кексгольм (древнерусскую Карелу) и таким образом завоевание Карелии было завершено. Наконец, 29 сентября пал Ревель. Лифляндия и Эстляндия очищены были от шведов и перешли под власть России. В ознаменование побед Петр заложил в Петербурге при устье Черной речки монастырь во имя Троицы и в честь Александра Невского.

Курляндия, хотя еще и оставалась за Польшей, но были сделаны первые шаги к ее присоединению. 31 октября совершилось бракосочетание племянницы Петра Анны Ивановны с герцогом курляндским Фридрихом-Вильгельмом. Торжество происходило в доме Меншикова.

Однако же, Карл Двенадцатый еще не был побежден окончательно. Находясь теперь в Турции, он прилагал все усилия к тому, что бы поссорить ее с Петром и навязать России войну на юге. 20 октября турки разорвали мир.

29. Прутский поход

17 ян­ва­ря 1711 го­да, сде­лав рас­по­ря­же­ния на вре­мя сво­его от­сут­ст­вия, Петр вы­ехал из Пе­тер­бур­га в Мо­ск­ву и здесь за­ни­мал­ся от­прав­ле­ни­ем пол­ков, а так же дру­ги­ми при­го­тов­ле­ния­ми к вой­не. 22 фев­ра­ля из­дан был указ об уч­ре­ж­де­нии пра­ви­тель­ст­вую­ще­го Се­на­та из 9 чле­нов, ко­то­рый дол­жен был за­ни­мать­ся де­ла­ми управ­ле­ния в от­сут­ст­вии ца­ря. 25 фев­ра­ля в Ус­пен­ском со­бо­ре от­слу­жи­ли тор­же­ст­вен­ный мо­ле­бен. 7 мар­та Петр объ­я­вил о сво­ем бра­ке с Ека­те­ри­ной и в тот же день вме­сте с ней от­пра­вил­ся к ар­мии, которой приказано было двигаться к Дунаю.

27 марта царственная чета прибыла в Луцк. Здесь Петра сразил сильный приступ лихорадки. Две недели он пролежал в постели, не в состоянии даже встать на ноги, и только 13 апреля смог продолжить путь. Между тем в Луцк приехал посол от молдавского господаря Кантемира с секретными предложениями о союзе против турок. В самый день своего отъезда Петр заключил договор с господарем о переходе Молдавии в русское подданство. При этом господарь сохранял значительную автономию. Тогда же Шереметьеву в армию был отправлен указ, чтоб к 15 мая войска сходились у Днестра и готовились к переправе.

Сам Петр 16 апреля приехал в Яворово и здесь остановился в ожидании Августа Второго. 20 мая он приехал в польский Ярославль, куда 22 прибыл и Август. 30 мая заключен был новый договор на таких условиях: Петр будет воевать с турками, а Август с польскими войсками и вспомогательным отрядом русских- в Померании со шведами. Поляки, видя, что русский царь теперь в них нуждается, домогались отдачи Ливонии, требовали вывода русских войск из Польши и вознаграждения за взятые насильно контрибуции. Петр на все давал двусмысленные обещания, отлагая их исполнение до окончания войны.

Простившись с Августом, царь продолжил свой путь. 9 июня в селе Шпиков он хотел было отпустить Екатерину в Польшу с ее дамами, но по просьбе ее передумал.Екатерина сопровождала Петра во все время его похода. 12 июня государь с гвардией прибыл к Днестру и 17 переправился через него.

Шереметьев с основными силами уже был в Молдавии. Кантемир, как и обещал, объявил, что он на стороне русских. Петр писал Шереметьеву, чтобы поспешал к Дунаю и переправлялся через него, но тот дал знать, что не мог упредить турок, которые уже перешли Дунай. Одновременно фельдмаршал докладывал о недостатке провианта, так как Молдавия опустошена саранчой.

24 ию­ня рус­ские вой­ска вы­шли к Пру­ту. 25 Петр с Екатериной ездили в Яссы. Кантемир встретил их за городом и произвел на царя благоприятное впечатление. 27 июня Петр с господарем возвратился к войску на Прут и праздновал здесь годовщину Полтавской баталии. На другой день собрался генеральный военный совет, на котором решено было всем войском переправиться за Прут и идти к реке Серету, за которой, как уверял Кантемир, у турок было собрано много съестных припасов.

30-го глав­ная ар­мия пе­ре­шла Прет и двигалась в на­зна­чен­ном на­прав­ле­нии до 7 ию­ля. В этот день ста­ло из­вест­но, что крымский хан с 70 ты­ся­ча­ми вой­ска пе­ре­пра­вил­ся че­рез Прут по­за­ди рус­ской ар­мии, а турецкий ви­зирь со ста ты­ся­ча­ми сто­ит впе­ре­ди, на ле­вом бе­ре­гу, но яны­ча­ры уже на­ча­ли пе­ре­пра­ву. Петр со­брал но­чью ге­не­раль­ный со­вет, на ко­то­ром по­ло­же­но бы­ло от­сту­пать. Ра­но ут­ром повернули на­зад вверх по Пру­ту. Ту­рец­кая кон­ни­ца пре­сле­до­ва­ла от­сту­пав­ших. Не­стер­пи­мый зной и не­пре­стан­ные на­па­де­ния уто­ми­ли вой­ско, осо­бен­но Пре­об­ра­жен­ский полк, от­ходивший в арь­ер­гар­де.

9 ию­ля по не­во­ле долж­ны бы­ли ос­та­но­вить­ся у мес­та, но­сив­шее на­зва­ние Стэнилешти. Обоз рас­по­ло­жил­ся к ре­ке, а вой­ско ста­ло око­ло не­го в ли­нию. К ве­че­ру по­до­шел ви­зирь с ос­нов­ны­ми си­ла­ми. Не­при­ятель за­нял так­же и дру­гой бе­рег ре­ки. По­ло­же­ние рус­ских сде­ла­лось от­ча­ян­ным. По­ня­тов­ский, быв­ший в это вре­мя в ту­рец­кой ар­мии, пред­ла­гал ви­зи­рю не ата­ко­вать да­же по­пав­шую в ло­вуш­ку ар­мию, а толь­ко тре­во­жить ее не­пре­стан­но и пре­се­кать под­во­зы. Та­ким об­ра­зом, го­лод­ная и утом­лен­ная ар­мия без бою по­па­ла бы ему в ру­ки. Но ви­зирь не по­слу­шал­ся и ча­са за три до за­хо­да солн­ца ве­лел ата­ко­вать рус­ские пол­ки. На­чал­ся жес­то­кий бой. Тур­ки, имев­шие мно­го­крат­ное пре­имуще­ст­во в жи­вой си­ле, сме­ло ки­да­лись в ата­ку. Их встре­ча­ли плот­ный ру­жей­ный огонь и кар­течь. Пре­вос­ход­ст­во рус­ских в ар­тил­ле­рии по­зво­ли­ло им про­дер­жать­ся до но­чи. Тур­ки от­сту­пи­ли, по­те­ряв до 7 тысяч че­ло­век, но так и не до­бив­шись ус­пе­ха.

Ут­ром 10 ви­зирь хо­тел во­зоб­но­вить ата­ки, но яны­ча­ры не по­слу­ша­лись и кри­ча­ли, чтоб ви­зирь ис­пол­нял при­ка­за­ние сул­та­на - по­ско­рее за­клю­чал мир. Ви­зирь ве­лел под­ви­нуть 300 пу­шек и вес­ти из них об­стрел рус­ско­го ла­ге­ря. В этой край­но­сти Ше­ре­меть­ев по­слал к тур­кам ун­тер-офи­це­ра с пред­ло­же­ни­ем о ми­ре. На во­ен­ном со­ве­те по­ло­жи­ли, что ес­ли ви­зирь на мир не со­гла­сит­ся, и бу­дет тре­бо­вать ка­пи­ту­ля­ции, то про­би­вать­ся к рус­ским гра­ни­цам.

Ви­зирь дол­го мед­лил с от­ве­том, и Петр уже ве­лел го­то­вить­ся к про­ры­ву, но тут от ту­рок при­шло из­вес­тие, что ви­зирь не про­тив доб­ро­го ми­ра, и чтоб при­сы­ла­ли для пе­ре­го­во­ров знат­но­го че­ло­ве­ка. Не­мед­лен­но от­прав­лен был в ту­рец­кий ла­герь под­канц­лер Ша­фи­ров. Ему приказали со­гла­шать­ся на от­да­чу тур­кам все­го за­вое­ван­но­го Пет­ром по До­ну и Днеп­ру. Ес­ли же тур­ки не за­хо­тят ми­рить­ся, не ува­жив Кар­ла XII, то пред­пи­са­но бы­ло и шве­дам от­да­вать все за­вое­ван­ное, кро­ме од­ной Ин­грии с Петербургом, за ко­то­рую, в слу­чае край­но­сти, ус­ту­пать хо­тя бы Псков.

Та­ким об­ра­зом, все ус­пе­хи де­ся­ти­лет­ней тя­же­лой вой­ны бы­ли по­став­ле­ны на кар­ту, и ус­туп­чи­вость Пет­ра луч­ше все­го го­во­рит о том, в ка­ком от­ча­ян­ном по­ло­же­нии он ока­зал­ся. Ша­фи­ро­ву уда­лось по­ми­рить­ся на ме­нее об­ре­ме­ни­тель­ных ус­ло­ви­ях. До­го­во­ри­лись, что Рос­сия воз­вра­ща­ет Тур­ции Азов и унич­то­жа­ет Та­ган­рог­скую га­вань. Зем­ли к югу от Са­ма­ры (За­по­рож­ская Сечь) от­хо­ди­ли ха­ну. До­го­вор был за­клю­чен 12 ию­ля, и рус­ской ар­мии раз­ре­ше­но бы­ло бес­пре­пят­ст­вен­но по­ки­нуть ла­герь. К сча­стью для Ша­фи­ро­ва, Кар­ла не бы­ло то­гда в ту­рец­ком вой­ске, и он при­ска­кал уже по­сле раз­ме­на трак­та­тов. Понятовский, встретив его за лагерем, сказал, что король потерял случай поправить свои дела и второго такого ему уже не выпадет никогда. Карл требовал у визиря войска, обещал разбить русских и теперь, но визирь отвечал ему: "Ты уже их испытал, и мы их знаем. Коли хочешь, нападай на них со своими людьми, а мы заключенного мира не нарушим." 14 июля русская армия вышла из своего укрепления с барабанным боем и распущенными знаменами и пошла по берегу Прута к Днестру.

30. События второй половины 1711 г.

Петр находился при армии до 5 августа, а потом вместе с Екатериной отправился в Карлсбад. 6 они остановились в Каменце и осмотрели крепость. 8 в Злочево встретил Петра Преображенский батальон, которому было приказано сопровождать царя в путешествии. 24 Петр был в Варшаве, 29- в Торне. Здесь Петр оставил Екатерину и дальше отправился на почтовых. 9 сентября он был в Дрездене, осмотрел серебряные заводы в Фейберге, потом был в замке курфюрста. Говорят, что будучи в Дрездене, Петр катался на деревянных лошадках на карусели и до слез смеялся от удовольствия. 13 сентября он приехал в Карлсбад и до 3 октября употреблял воды. Потом до 12 октября гостил в Дрездене и отправился Эльбой в Торгау, где находилась польская королева. Здесь 14 октября Петр присутствовал на бракосочетании царевича с принцессою Вольфенбительскою Шарлотою-Христианою. Отпустив новобрачных в Вольфенбитель, Петр 19 отправился через Польскую Пруссию в Кросен и 27 встретился в Торне с Екатериною. 28 они вдвоем Вислою поплыли в Эльбинг, где стоял русский гарнизон. 7 ноября царь и царица поплыли на яхте в Кенигсберг, остановились там на два дня, а потом перебрались в Мемель. Из Мемеля Петр сухим путем 18 ноября прибыл в Ригу и здесь был встречен с торжеством. До 7 декабря он занимался лифляндскими делами. 13 перебрался в Ревель и обратился к делам эстляндским, а 29 вернулся в Петербург.

31. Война в Померании

19 февраля 1712 года Петр всенародно отпраздновал свой брак с Екатериной. Царь женился в звании контр-адмирала, и потому офицеры его флота исполняли первые роли в церемонии. Дочери Екатерины 5 и 3 лет были фрейлинами.

В апреле Петр ездил в Выборг, а в начале мая заложил в крепости каменный Петропавловский собор. Тогда же отдано было распоряжение о строительстве дороги от Москвы до Петербурга.

15 июня на шнаве "Лизете" Петр отплыл к действующей в Померании русской армии. 20 он вышел в Нарве, 25 посуху добрался до Риги и здесь узнал об окончании войны за Испанское наследство. С этого времени европейские державы могли более влиять на военные действия в Прибалтике.

Еще в 1711 г. Петр послал свои войска в Померанию, где они, соединившись с армией Августа, осадили Штеттин и Штральзунд. На помощь им вскоре прибыли датчане. Из-за разногласий успех союзников поначалу был невелик.

30 июня 1712 г. Петр вместе с Екатериной отправился в Эльбинг через Курляндию, Мемель и Кенигсберг, осмотрел русский гарнизон и 13 июля добрался до местечка Ландсберг. Здесь 21 он встретился с Августом и пробыл с ним в дружеских совещаниях до 23.

24 июля Петр приехал к осажденному Штетину, где был встречен царевичем. Он осмотрел осадные работы под городом и остался очень недоволен ходом дел. Между осаждающими союзными войсками царили разногласия и раздоры. генералы ничем, кроме взаимных упреков и жалоб не занимались. По договору определено было, что осадную артиллерию надлежит поставить датчанам. Но адмирал Сегестет заявил, что никаких пушек без королевского указа он не даст. Огорченный медлительностью и проволочками во всем Петр написал горькое письмо датскому королю, угрожая, что выведет свое войско из Померании. Дело все равно не двигалось. Петр объездил все места от Гарца до Стральзунда, начертил план военных действий и писал о том датскому королю. 13 августа король повелел своему флоту быть в полной власти у царя. Петр приказал Сегестету вести тотчас артиллерию под Штетин. 14 августа на датском бригантине Петр поехал к Волгасту на встречу с Августом. Тем временем 17 августа Сегестет наконец доставил к устью Одера артиллерию, но тогда же король прислал ему повеление пушек под Штетин не давать. Конец лета и начало осени прошли в бесплодных пререканиях. Таким образом, за весь год ничего не успели сделать, и компания 1712 года оказалась потерянной.

По дороге на воды Петр заехал в Берлин и свиделся с прусским королем. Ему хотелось вовлечь Пруссию в военные действия против шведов, но и здесь его ждала неудача. 8 октября царь приехал в Карлсбад и до 31 лечился водами. 1 ноября Петр переехал в Теплицы, 5 ноября судами отправился в Дрезден, а оттуда по Эльбе до Вюртемберга. 16 был в Берлине и имел новые переговоры с королем.

28 ноября Петр приехал в главную квартиру армии в Лаго. Дела по-прежнему шли неважно. Шведский корпус генерала Штейнбока двигался в Польшу. Петр заслонил ему все дороги. Штейнбок повернул к Шверину против датчан и саксонцев, напал на них возле местечка Гадебуш и разбил. Затем шведы двинулись в Гольштинию. Петр отправил Екатерину в Петербург, а сам поехал в Нейштадт на встречу с датским королем. Но короля не застал.

24 декабря в Пампоу царь имел совет со своими генералами. Приходили известия, что турки разорвали мир. Штейнбок мог через Польшу пойти на соединение с ними (Карл Двенадцатый как раз этого и требовал). Поэтому решено было неотступно идти следом за ним и при первой возможности дать сражение.

12 января 1713 года Петр приехал в Рендсбург и встретился наконец с датским королем. 24 царь езди в Шлезвиг и осмотрел его. Затем поехал в армию.

27 войско пришло в Гузум. Штейнбок стоял под Фридерихсштадтом, окруженный болотами и близ моря. Шведы взорвали шлюзы и затопили все поля. Таким образом, к неприятелю можно было подойти только по двум узким плотинам, укрепленным перекопами и батареями. На военном совете решено было, что датский король с четырьмя полками останется стеречь эти плотины, а Петр с остальной армией пойдет к Шваботеду и оттуда нападет на шведов по другой дамбе.

30 Петр повел войско в обход и 31, еще до рассвета, русские вступили на плотину. Она была так узка, что в ряд могло идти не более восьми человек. На рассвете шведская артиллерия стала бить вдоль плотины, но русские гренадеры пошли на приступ и овладели ею. Затем дело дошло до штыкового боя. Шведы не вытерпели натиска и бежали. Преследовать их было совершенно невозможно из-за грязи и распутицы. 1 февраля русские вошли в Фридерихсштадт.
Штейнбок отступил к Тонингу и заперся в этой крепости. Блокированный здесь, он не представлял более угрозы для России.

32. Нападение на Финляндию

Зимой 1713 г. Петр пе­ре­дал ко­ман­до­ва­ние в Померании дат­ско­му ко­ро­лю, а сам ре­шил воз­вра­тить­ся в Пе­тер­бург, что бы на­чать ком­па­нию в Фин­лян­дии. С этой сто­ро­ны ему ка­за­лось бо­лее ус­пеш­но мож­но скло­нить Шве­цию к ми­ру. Из­вест­но бы­ло, что из Фин­лян­дии в Шве­цию вез­ли скот и дро­ва, и по­те­ря ее бы­ла бы весь­ма чув­ст­ви­тель­на.

Покинув армию 12 февраля, Петр по дороге заехал в Гановер и отдал визит тамошнему курфюрсту, которого также склонял к войне против Швеции. Потом, узнав о смерти прусского короля, поехал в Шенгаузен и здесь имел встречу с новым королем Фредериком-Вильгельмом. Король был новый, но политика Пруссии осталась прежней, в войну она не вступала. Петр неделю прогостил в Берлине и 3 марта поехал в Петербург, где был 22 марта.

При царе подготовка к финляндскому походу пошла гораздо энергичнее. 26 ап­ре­ля Петр вы­вел в мо­ре га­лер­ный флот: 93 га­ле­ры, 60 кар­ба­сов, 50 боль­ших ло­док с 16 тысячами вой­ска (кро­ме уже быв­ших на су­дах) и от­пра­вил­ся в Фин­лян­дию. Сам он, как контр-ад­ми­рал, шел в аван­гар­де, а ру­ко­во­дство экс­пе­ди­ци­ей офи­ци­аль­но осу­ще­ст­в­лял ге­не­рал-ад­ми­рал граф Ап­рак­син. 8 мая рус­ские вы­са­ди­лись у Гель­синг­фор­са. 10 на­ча­лась бом­бар­ди­ров­ка го­ро­да, 11 шве­ды, за­жег­ши Гель­синг­форс, от­сту­пи­ли. 17 ав­гу­ста рус­ская ар­мия вы­сту­пи­ла к Або и за­ня­ла его без со­про­тив­ле­ния 8 сен­тяб­ря. Ос­мот­рев го­род, Петр 10 сен­тяб­ря от­пра­вил­ся в Пе­тер­бург. Уже в его от­сут­ст­вии 6 ок­тяб­ря Ап­рак­син при ре­ке Пел­ке­ни раз­бил швед­ско­го ге­не­ра­ла Арм­фель­да. Вся поч­ти Фин­лян­дия по­сле это­го ока­за­лась в ру­ках рус­ских.

33. Гангаутское морское сражение

2 фев­ра­ля 1714 го­да Петр за­ло­жил га­вань в Ре­ве­ле. 9-го мая он вы­вел из Пе­тер­бур­га весь свой флот, вклю­чав­ший в се­бя кро­ме 16 ли­ней­ных ко­раб­лей до 180 дру­гих су­дов. 22 Петр с ко­ра­бель­ным фло­том двинулся к Ре­ве­лю, а га­лер­ный флот с Ап­рак­си­ным был от­прав­лен в Або. 16 ию­ля Петр по­лу­чил из­вес­тие от Ап­рак­си­на, что швед­ская эс­кад­ра сто­ит у мы­са Ган­гут. царь спеш­но от­плыл к не­му и 20 был уже в Тве­ре­мин­де. 21 он ос­мот­рел не­при­ятель­скую эс­кад­ру, на­счи­тал 16 ко­раб­лей и еще 20 дру­гих су­дов. Тве­ре­минд­ская га­вань име­ла уз­кий вы­ход. Вы­во­дить из нее флот на гла­зах у не­при­яте­ля показалось опас­ным, к то­му же шве­ды мог­ли его за­пе­реть. Петр ве­лел лег­кие га­ле­ры пе­ре­тас­ки­вать во­ло­ком че­рез пе­ре­шейк. За­ме­тив это, швед­ский ад­ми­рал Эрен­шельд на сво­ем флаг­ма­не «Эле­фан­те» в со­про­во­ж­де­нии 10 га­лер от­де­лил­ся от ос­нов­ных сил и по­до­шел к пе­ре­шей­ку, что­бы по­ме­шать пе­ре­во­ло­ке. В это вре­мя ве­тер со­вер­шен­но утих. На­до бы­ло поль­зо­вать­ся слу­ча­ем. Петр ве­лел вый­ти из га­ва­ни 35 га­ле­рам и про­вел их вдоль бе­ре­га под са­мым бо­ком швед­ской эс­кад­ры. Шве­ды па­ли­ли из всех сво­их ору­дий, но из-за шти­ля не мог­ли гнать­ся за рус­ски­ми греб­ны­ми су­да­ми. По­те­ряв­ши од­ну га­ле­ру, рус­ские бло­ки­ро­ва­ли швед­ский флаг­ман.

Ут­ром 27 ию­ля Эрен­шиль­ду пред­ло­же­но бы­ло сдать­ся, но тот от­ка­зал­ся. То­гда в треть­ем ча­су дня Петр с ге­не­ра­лом Вей­дом на­пал на «Эле­фант». Два ча­са шве­ды ус­пеш­но обо­ро­ня­лись, но бы­ли не в со­стоя­нии долго про­ти­вить­ся на­по­ру русских. В пя­том ча­су все 11 от­де­лив­ших­ся су­дов бы­ли взя­ты на абор­даж. Эрен­шильд пы­тал­ся спа­стись на шлюп­ке, но был за­хва­чен в плен. Вслед за тем за­хва­чен был ост­ров Аланд, на­хо­див­ший­ся все­го в 15 ми­лях от Сток­голь­ма. Из­вес­тие об этом при­ве­ло в ужас всю Шве­цию. На­ча­ли ук­ре­п­лять сто­ли­цу, двор го­то­вил­ся к вы­ез­ду. Од­на­ко Петр не стал зло­упот­реб­лять сво­им сча­сть­ем и вер­нул­ся с фло­том в Або. 9 сен­тяб­ря царь тор­же­ст­вен­но въе­хал в Пе­тер­бург. В Се­на­те он ра­пор­то­вал кня­зю Ро­мо­да­нов­ско­му о Ган­гут­ской ба­та­лии и был по­жа­ло­ван в ви­це-ад­ми­ра­лы.

34. Дело царевича Алексея

Между тем разыгралась трагедия в собственном семействе Петра. Известно, что царь перенёс свою нелюбовь к Евдокии на её сына царевича Алексея. Царевич, как видно, платил ему тем же, за внешней его покорностью скрывалось упрямое осуждение всех поступков и деяний отца. Пётр это чувствовал и гневался ещё сильнее. В конце концов, взаимная ненависть привела к тягостному концу. В фев­ра­ле 1717 го­да при­шло из­вес­тие о по­бе­ге ца­ре­ви­ча Алек­сея, и Петр дал ука­за­ния о его ро­зы­ске. В на­ча­ле мар­та он по­лу­чил из­вес­тие, что Алексей на­хо­дит­ся в Ти­ро­ле. По­тре­бо­ва­ли его вы­да­чи, но австрийский им­пе­ра­тор тай­но пе­ре­слал Алек­сея в Не­аполь. Переговоры продолжались целый год. Наконец 31 ян­ва­ря 1718 го­да царевич приехал в Москву.

3 фев­ра­ля Петр ве­лел со­брать­ся в Крем­лев­ском двор­це ду­хо­вен­ст­ву и свет­ским вель­мо­жам. Сю­да же при­вез­ли Алек­сея без шпа­ги. Отец об­ра­тил­ся к не­му с су­ро­вы­ми вы­го­во­ра­ми; тот бро­сил­ся пе­ред ним на ко­ле­ни, при­знал се­бя во всем ви­но­ва­тым и со сле­за­ми про­сил по­ми­ло­ва­ния. Петр обе­щал ему ми­лость при двух ус­ло­ви­ях: ес­ли от­ка­жет­ся от на­след­ст­ва и от­кро­ет всех лю­дей, ко­то­рые при­со­ве­то­ва­ли ему бег­ст­во. Ца­ре­вич на все со­гла­сил­ся и тут же на­пи­сал по­вин­ную. По­том царь вы­шел с сы­ном в дру­гую ком­на­ту, где ца­ре­вич от­крыл ему сво­их со­общ­ни­ков. По­сле это­го все по­шли в Ус­пен­ский со­бор, и ца­ре­вич пе­ред еван­ге­ли­ем от­рек­ся от пре­сто­ла. В тот же день об­на­ро­до­ван был цар­ский ма­ни­фест, объ­я­вив­ший на­след­ни­ком Пет­ра его сы­на от Ека­те­ри­ны - ма­ло­лет­не­го Пет­ра Пет­ро­ви­ча.

На сле­дую­щий день 4 фев­ра­ля ца­ре­ви­чу бы­ли пред­ло­же­ны пись­мен­ные пунк­ты о со­общ­ни­ках. Алек­сей вы­дал всех сво­их дру­зей. Они бы­ли схва­че­ны, при­ве­зе­ны в Мо­ск­ву и под­верг­лись в Пре­об­ра­жен­ском при­ка­зе жес­то­ким пыт­кам. Ро­зыск, как и сле­до­ва­ло, за­вер­шил­ся каз­ня­ми. Глав­но­го со­вет­чи­ка Алек­сея - Алек­сан­д­ра Ки­ки­на ко­ле­со­ва­ли.

18 мар­та Петр вме­сте с Алек­се­ем ос­та­вил Мо­ск­ву и 24 при­был в Пе­тер­бург. Де­ло ца­ре­ви­ча ка­за­лось кон­чен­ным, но вот 20 ап­ре­ля при­бы­ла из-за гра­ни­цы его лю­бов­ни­ца Ев­фро­си­ния. Ее, бе­ре­мен­ную, за­са­ди­ли в Пе­тро­пав­лов­скую кре­пость и под­верг­ли стро­го­му до­про­су. Ис­пу­ган­ная Ев­фро­си­ния по­ка­за­ла, что ца­ре­вич час­то ра­до­вал­ся бо­лез­ням сво­его от­ца и не­дву­смыс­лен­но же­лал его смер­ти, что, став ца­рем, он на­де­ял­ся все вер­нуть к ста­рым по­ряд­кам. «Бу­ду жить зи­му в Мо­ск­ве, а ле­том в Яро­слав­ле, - го­во­рил он. - Пе­тер­бург бу­дет по­сты­лым го­ро­дом; я ко­раб­лей дер­жать не ста­ну и вой­ны ни с кем вес­ти не бу­ду; бу­ду до­воль­ст­во­вать­ся ста­ры­ми вла­де­ния­ми».

Ко­гда ца­ре­ви­чу предъ­яв­ле­ны бы­ли по­ка­за­ния Ев­фро­си­нии, он за­пер­ся. Петр прие­хал к не­му на мы­зу, ве­лел от­вес­ти его в са­рай и там сте­гать кну­том. По­сле это­го ца­ре­вич дал по­ка­за­ния про­тив се­бя. Но по­доз­ри­тель­ный Петр ис­кал боль­ше­го - он по­доз­ре­вал за­го­вор. Ца­ре­ви­ча вновь под­верг­ли пыт­ка­ми, он при­знал­ся, что го­тов был при­стать к бун­тов­щи­кам и ого­во­рил еще мно­же­ст­во го­су­дар­ст­вен­ных лю­дей. 13 ию­ня Петр при­ка­зал на­ря­дить суд из ду­хов­ных и свет­ских лиц и объ­я­вил пе­чат­но, что­бы су­дьи вер­ши­ли это де­ло «не по­хле­буя го­су­да­рю». «Не рас­су­ж­дай­те то­го, - пи­сал Петр, - что тот суд над­ле­жит вам учи­нить на сы­на ва­ше­го го­су­да­ря, но, не смот­ря на ли­цо, сде­лай­те прав­ду и не по­гу­би­те душ сво­их и мо­ей ду­ши, чтоб со­вес­ти на­ши ос­та­лись чис­ты в день страш­но­го ис­пы­та­ния и оте­че­ст­во на­ше без­бед­но».

14 ию­ня ца­ре­вич по­са­жен был в Пе­тро­пав­лов­скую кре­пость, а 17 по­тре­бо­ван к до­про­су. До­про­сы, по обык­но­ве­нию, со­про­во­ж­да­лись пыт­ка­ми. Алек­сей, как вид­но, ого­во­рил се­бя по всем пунк­там. 24 был над ним суд, и все 120 чле­нов су­да под­пи­са­ли смерт­ный при­го­вор. 26 ию­ня, уже по­сле ог­ла­ше­ния при­го­во­ра, Петр при­ез­жал в кре­пость и при­сут­ст­во­вал на но­вых пыт­ках сы­на. Не­из­вест­но, ка­ких еще по­ка­за­ний хо­те­ли от не­го до­бить­ся. Че­рез семь ча­сов по­сле отъ­ез­да от­ца ца­ре­вич скон­чал­ся. Царь отнёсся к его смерти с подчёркнутым равнодушием. В тот же день Петр спус­кал 90-пу­шеч­ный ко­рабль и пи­ро­вал с мат­ро­са­ми. 27 ию­ня бы­ли тор­же­ст­ва по по­во­ду оче­ред­ной го­дов­щи­ны пол­тав­ской ба­та­лии. 29 пыш­но от­ме­ча­лись име­ни­ны ца­ря. Петр ве­се­лил­ся и тан­це­вал. В это вре­мя те­ло Алек­сея вы­став­ле­но бы­ло в церк­ви св. Трои­цы. 30 Алек­сея по­греб­ли в Пе­тро­пав­лов­ском со­бо­ре ря­дом с гро­бом его по­кой­ной же­ны.

35. Учреждение коллегий. Ништадтский мир.

В том же году Пётр приступил к уч­ре­ж­де­нию кол­ле­гий, которые должны были заменить запутанную и неэффективную систему старомосковских приказов. Де­ло это за­ду­мы­ва­лось царём за­дол­го до это­го, но силь­но за­мед­ли­лось из-за не­дос­тат­ка в све­ду­щих об­ра­зо­ван­ных лю­дях, ко­то­рые мог­ли бы по­ста­вить де­ло го­су­дар­ст­вен­но­го прав­ле­ния по-но­во­му, на ев­ро­пей­ский ма­нер. Всех кол­ле­гий по­на­ча­лу счи­та­ли девять. Ка­ж­дая из них долж­на бы­ла иметь стро­го оп­ре­де­лен­ный круг обя­зан­но­стей. Три бы­ли «глав­ны­ми» или «го­су­дар­ст­вен­ны­ми» (во­ен­ная, мор­ская, ино­стран­ных дел). Три кол­ле­гии ве­да­ли фи­нан­сы (ка­мер-кол­ле­гия ве­да­ла до­хо­ды, штатс-кол­ле­гия за­ни­ма­лась рас­хо­да­ми, ре­ви­зи­он-кол­ле­гия - кон­тро­лем). юс­тиц-кол­ле­гия долж­на бы­ла вес­ти над­зор за су­да­ми, ком­мерц-кол­ле­гия ста­ла ве­дом­ст­вом тор­гов­ли, а берг- и ма­ну­фак­тур-кол­ле­гия долж­ны бы­ли соответственно ве­дать гор­но­за­вод­ской и фаб­рич­ной про­мыш­лен­но­стью. Реформа центральных органов управления дополнила реформу в области местного, проведенную десяти годами раньше. (В 1708 г. Петр разделил Россию на восемь губерний: Московскую, Петербургскую, Архангельскую, Казанскую, Киевскую, Смоленскую, Азовскую и Сибирскую. Во главе каждой губернии стоял назначаемый царем губернатор. В 1711 губернии были в свою очередь разделены на провинции (общим числом до 50) во главе с воеводами).

Внеш­ние де­ла, впро­чем, не да­ва­ли Пет­ру пол­но­стью со­сре­до­то­чить­ся на ре­фор­мах. В де­каб­ре при­шло из­вес­тие о смер­ти Кар­ла XII. Он был убит кар­те­чью в тран­шее при оса­де Фрид­рихс­га­ля в Нор­ве­гии. Мирные переговоры, начавшиеся незадолго до этого, сразу застопорились. Тогда летом 1719 го­да. Петр от­пра­вил к швед­ским бе­ре­гам рус­ский флот под ко­ман­дой ад­ми­ра­ла Ап­рак­си­на. Су­хо­пут­ное вой­ско генерала Ласси вы­са­ди­лось у мес­теч­ка Гри­на и пре­да­ло ок­ре­ст­ную стра­ну опус­то­ше­нию. Со­жже­но бы­ло два го­ро­да, 135 де­ре­вень и 9 же­ле­зо­де­ла­тель­ных за­во­дов. Ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во же­ле­за, про­ви­ан­та и кон­ских кор­мов бы­ло бро­ше­но в мо­ре. Сам Ап­рак­син при­стал к Вакс­голь­му все­го в се­ми ми­лях от Сток­голь­ма и так­же опус­то­шил ок­ре­ст­ную стра­ну.

В августе 1720 г. Петр в вновь по­слал к швед­ским бе­ре­гам свою эс­кад­ру во гла­ве с Го­ли­цы­ным. Ра­зо­рив мно­же­ст­во швед­ских сел, Го­ли­цын сча­ст­ли­во при­вез в Пе­тер­бург че­ты­ре швед­ских фре­га­та, взя­тых в плен со зна­чи­тель­ным чис­лом лю­дей по­сле сра­же­ния при Грен­гра­ме. В мае на швед­ский пре­стол взо­шел муж Уль­ри­ки-Эле­о­но­ры (родной сестры бездетного Карла XII) Фрид­рих. Он пред­ло­жил во­зоб­но­вить пе­ре­го­во­ры. Ме­стом кон­грес­са был вы­бран Ни­штадт. Он на­чал­ся 28 ап­ре­ля 1721 го­да. Но что­бы по­ну­дить шве­дов к ус­туп­кам Петр в тре­тий раз от­пра­вил свой флот ра­зо­рять их стра­ну. Ге­не­рал Лас­си сжег три го­род­ка и 506 де­ре­вень, за­хва­тив мно­го до­бы­чи.

Шве­ды по­сте­пен­но ста­но­ви­лись все сго­вор­чи­вее. Они со­гла­ша­лись от­дать Эс­т­лян­дию и Лиф­лян­дию, но креп­ко стоя­ли за воз­вра­ще­ние Вы­бор­га. На­ко­нец, ус­ту­пи­ли и его. 3 сен­тяб­ря курь­ер дос­та­вил Пет­ру в Вы­борг за­клю­чен­ный 30 ав­гу­ста мир­ный трак­тат. Со­глас­но ему к Рос­сии от­хо­ди­ли Лиф­лян­дия, Эс­т­лян­дия, Ин­грия, часть Ка­ре­лии с Вы­бор­гом, а Шве­ции воз­вра­ща­лась Фин­лян­дия.

Не­труд­но пред­ста­вить, ка­ким вол­ную­щим был для Пет­ра этот день! Ему стои­ло боль­шо­го тру­да со­хра­нить тай­ну и не по­де­лить­ся но­во­стью с ок­ру­жаю­щи­ми. Но все же царь вы­дер­жал ис­ку­ше­ние: лег спать, так ни­ко­му ни­че­го и не ска­зав. Ут­ром Петр от­пра­вил­ся в Пе­тер­бург и здесь под гром пу­шек с бор­та сво­ей бри­ган­ти­ны со­об­щил ра­до­ст­ную весть: «Мир за­клю­чен!» Тор­же­ст­ва на­ча­лись не­мед­лен­но и про­дол­жа­лись до кон­ца го­да. 10 ок­тяб­ря уст­ро­ен был боль­шой мас­ка­рад, не пре­кра­щав­ший­ся за­тем це­лую не­де­лю, при­чем Петр ве­се­лил­ся как ре­бе­нок: пля­сал на сто­лах и пел пес­ни. 20 ок­тяб­ря Се­нат ре­шил под­нес­ти Пет­ру ти­ту­лы От­ца Оте­че­ст­ва, им­пе­ра­то­ра и Ве­ли­ко­го. Да­же силь­ное на­вод­не­ние в но­яб­ре ме­ся­це не пре­рва­ло празд­ни­ков, а в кон­це де­каб­ря им­пе­ра­тор от­пра­вил­ся празд­но­вать по­бе­ду в Мо­ск­ву.

36. Синод

На­ря­ду с де­ла­ми внеш­ни­ми про­дол­жа­лись и внут­рен­ние пре­об­ра­зо­ва­ния. Важ­ней­шим из них в 1721 го­ду бы­ло образование Свя­тей­ше­го Си­но­да. План реорганизации церковного управления зародился у Петра сразу после учреждения коллегий. Суть его заключалось в двух моментах: 1) Единоличное правление патриарха (которого, кстати, не избирали с 1700 г., ограничиваясь местоблюстителем) должно было смениться коллегиальным. 2) Независимая прежде от светских властей церковь должна была войти в состав единого государственного механизма. Она должна была расстаться со своим автономным существованием и сделаться такой же частью государственной машины, как армия, флот или органы финансов. (Надо отметить, что подобного рода утилитарный подход был совершенно чужд духу древнего русского православия, но зато полностью соответствовал протестантскому учению о главенстве светской власти над церковной). Патриархат был упразднен. Ему на смену пришел коллегиальный орган – Святейший Синод. Во главе него стоял президент из митрополитов и два вице-президента из архиепископов. Другими членами Синода были советник президента из архимандритов и четыре асессора из протопопов. Учреждалась также должность обер-прокурора Синода из светских лиц.

37. Табель о рангах

24 ян­ва­ря 1722 г. бы­ла на­пе­ча­та­на та­бель о ран­гах. Все но­во уч­ре­ж­ден­ные долж­но­сти бы­ли из­да­ны по та­бе­ли в три па­рал­лель­ных ря­да: во­ен­ный, штат­ский и при­двор­ный, с раз­де­ле­ни­ем ка­ж­до­го на 14 ран­гов или клас­сов. Этот очень важ­ный в рус­ской ис­то­рии уч­ре­ди­тель­ный акт ста­вил бю­ро­кра­ти­че­скую ие­рар­хию за­слу­ги и вы­слу­ги на ме­сто ари­сто­кра­ти­че­ской ие­рар­хии по­ро­ды и ро­до­слов­ной кни­ги. В од­ной из ста­тей, при­сое­ди­нен­ных к та­бе­ли, с уда­ре­ни­ем бы­ло по­яс­не­но, что знат­ность ро­да са­ма по се­бе без служ­бы ни­че­го не зна­чит и не соз­да­ет че­ло­ве­ку ни­ка­ко­го по­ло­же­ния: лю­дям знат­ной по­ро­ды ни­ка­ко­го ран­га не да­ет­ся, по­ка они го­су­да­рю и оте­че­ст­ву за­слуг не по­ка­жут «и за оные ха­рак­те­ра («чес­ти и чи­на», по то­гдаш­не­му сло­во­ис­тол­ко­ва­нию) не по­лу­чат». Титулованные аристократы, как и все остальные, должны были начинать свою службу с низших чинов, служить матросами и солдатами. Напротив, по­том­ки рус­ских и ино­стран­цев, за­чис­лен­ных по этой та­бе­ли в пер­вые во­семь ран­гов, при­чис­ля­лись к «луч­ше­му стар­ше­му дво­рян­ст­ву... хо­тя б они и низ­кой по­ро­ды бы­ли». Та­ким об­ра­зом, служ­ба всем те­перь от­кры­ва­ла дос­туп к дво­рян­ст­ву. (Еще прежде, в 1714 г., особым указом царя были ликвидированы различия между вотчиной и поместьем; поместье было официально признано наследственным владением, причем оно передавалось только одному, старшему сыну). В результате всех этих мер боярство окончательно лишилось особых сословных привилегий; само слово «боярин» быстро выходит из употребления.

5 фев­ра­ля из­дан был важный ма­ни­фест о пра­ве престолона­сле­до­ва­ния, со­глас­но ко­то­ро­му пра­ви­тель­ст­вую­щий го­су­дарь мог за­ве­щать пре­стол по сво­ему же­ла­нию ко­му хо­тел.
38. Персидский поход

После Ништадтского мира мно­го вни­ма­ния уде­ле­но бы­ло ве­ду­щей­ся по­душ­ной пе­ре­пи­си на­се­ле­ния и под­го­тов­ке к Пер­сид­ско­му по­хо­ду. Уже дав­но ас­т­ра­хан­ский гу­бер­на­тор Во­лын­цев до­но­сил, что в Ира­не силь­ная сму­та, и не­об­хо­ди­мо поль­зо­вать­ся мо­мен­том, ина­че ос­лаб­лен­ная стра­на вся дос­та­нет­ся тур­кам. Петр, меч­тав­ший че­рез Иран за­вя­зать свя­зи с Ин­ди­ей, дал се­бя уго­во­рить и 13 мая от­пра­вил­ся из Мо­ск­вы в Ас­т­ра­хань. 18 ию­ня ко­раб­ли, на ко­то­рых бы­ло 22­ тысячи пе­хо­ты, вы­шли в мо­ре. Кон­ни­ца и ка­за­ки шли по бе­ре­гу. 27 ию­ня вой­ско вы­са­ди­лось на бе­ре­гу Аг­ра­хан­ско­го за­ли­ва и здесь на­ча­лось строи­тель­ст­во ук­ре­п­лен­но­го ла­ге­ря. Вско­ре по­до­шла ка­ва­ле­рия. 5 ав­гу­ста Петр вы­сту­пил по­хо­дом к Тар­кам. Тарх­ский шев­кал при­слал по­слов с мир­ны­ми за­ве­ре­ния­ми. Им­пе­ра­тор при­нял их ми­ло­сти­во и под­твер­дил все на­след­ст­вен­ные пра­ва. 12 ав­гу­ста вой­ско по­до­шло к Тар­кам. Шев­кал встре­тил Пет­ра за пять верст от го­ро­да. На дру­гой день им­пе­ра­тор был у не­го в гос­тях, а 16 ав­гу­ста вой­ско от­пра­ви­лось даль­ше - к Дер­бен­ту.

Уте­миш­ский сул­тан Мах­муд на­стро­ен был ме­нее ми­ро­лю­би­во. 18 ав­гу­ста он вы­шел со сво­им вой­ском про­тив рус­ских, но по­тер­пел в сра­же­нии пол­ное по­ра­же­ние. В тот же день Петр взял Уте­миш и сжег его дот­ла. 21 по­ход про­дол­жил­ся и был очень уто­ми­тель­ным из-за силь­ной жа­ры и вет­ра, под­ни­мав­ше­го ту­чи пы­ли. 23 по­до­шли к Дер­бен­ту. Наиб встре­тил им­пе­ра­то­ра за вер­сту от го­ро­да, пал пе­ред Пет­ром на ко­ле­ни и под­нес ему два се­реб­ря­ных клю­ча от го­ро­да. Раз­мес­тив вой­ско в Дер­бен­те, Петр стал со­ве­щать­ся с ге­не­ра­ла­ми о даль­ней­ших дей­ст­ви­ях. Про­до­воль­ст­вия ока­за­лось ма­ло, а под­во­зить его из Ас­т­ра­ха­ни из-за штор­мов бы­ло не­про­сто. Ре­ше­но бы­ло ос­та­вить в Дер­бен­те гар­ни­зон, а вой­ску воз­вра­тить­ся на зи­мов­ку в Ас­т­ра­хань. В на­ча­ле сен­тяб­ря от­пра­ви­лись в об­рат­ный путь. 13 де­каб­ря Петр вы­ехал из Ас­т­ра­ха­ни и 18 вер­нул­ся в Мо­ск­ву. Война продолжалась без него и окончилась присоединением к России южных берегов Каспийского моря (присоединение оказалось непрочным; все завоеванные провинции были возвращены Ирану в царствование Анны Иоанновны).

39. Семейные дела Петра

С 1709 го­да Екатерина уже не по­ки­да­ла ца­ря, со­про­во­ж­дая его во всех по­хо­дах и по­езд­ках. Пе­ред от­прав­ле­ни­ем в Прут­ский по­ход в 1711 г. Петр объ­я­вил о сво­ем бра­ке с ней, ко­то­рый и был от­празд­но­ван 20 фев­ра­ля 1712 г. До­че­ри Ека­те­ри­ны Ан­на и Ели­за­ве­та (трех и пяти лет) ис­пол­ня­ли на церемонии обя­зан­но­сти фрей­лин. Бра­ко­со­че­та­ние бы­ло со­вер­ше­но ча­ст­ным об­ра­зом в ма­лень­кой ча­сов­не, при­над­ле­жав­шей кня­зю Мен­ши­ко­ву. С это­го вре­ме­ни Ека­те­ри­на об­за­ве­лась сво­им дво­ром, при­ни­ма­ла ино­стран­ных по­слов, де­ла­ла прие­мы и встре­ча­лась с ев­ро­пей­ски­ми мо­нар­ха­ми. Жад­ный ин­те­рес, с ко­то­рым Ев­ро­па от­но­си­лась к Пет­ру I, не­из­беж­но пе­ре­хо­дил и на его же­ну. Из мно­гих опи­са­ний Ека­те­ри­ны, ос­тав­лен­ных ино­стран­ца­ми, есть и дос­та­точ­но не­ли­це­при­ят­ные. Пи­са­ли, что ца­ри­ца не уме­ет оде­вать­ся, что ее низ­кое про­ис­хо­ж­де­ние сра­зу бро­са­ет­ся в гла­за, что ее при­двор­ные да­мы смеш­ны.

Оче­вид­но, что, не смот­ря на весь свой при­род­ный такт и ум, Ека­те­ри­на со­всем не смот­ре­лась в тор­же­ст­вен­ной па­рад­ной об­ста­нов­ке. Ее ме­сто бы­ло не здесь. Эта, на пер­вый взгляд, не­ук­лю­жая жен­щи­на ма­ло со­блаз­ни­тель­ной на­руж­но­сти по си­ле во­ли и вы­нос­ли­во­сти сво­его фи­зи­че­ско­го тем­пе­ра­мен­та поч­ти не ус­ту­па­ла са­мо­му Пет­ру, а в нрав­ст­вен­ном от­но­ше­нии бы­ла го­раз­до урав­но­ве­шен­нее его. В пе­ри­од вре­ме­ни от 1704 до 1723 г. она при­нес­ла сво­ему лю­бов­ни­ку, став­ше­му по­том ее му­жем, 11 де­тей, боль­шин­ст­во ко­то­рых умер­ло в ран­нем воз­рас­те, и час­тая бе­ре­мен­ность про­хо­ди­ла для нее поч­ти не­за­мет­но, не ме­шая ей со­про­во­ж­дать го­су­да­ря во всех его стран­ст­ви­ях.

Она бы­ла на­стоя­щей «по­ход­ной офи­цер­ской же­нкой», спо­соб­ной спать на же­ст­кой по­сте­ли, жить в па­лат­ке и де­лать вер­хом на ло­ша­ди двой­ные и трой­ные пе­ре­хо­ды. Во вре­мя пер­сид­ско­го по­хо­да она об­ри­ла се­бе го­ло­ву и но­си­ла гре­на­дер­скую фу­раж­ку. Екатерина де­ла­ла смотр вой­скам, про­ез­жа­ла по ря­дам пе­ред сра­же­ни­ем, обод­ряя сло­ва­ми сол­дат и раз­да­вая им ста­ка­ны вод­ки. Пу­ли, сви­стев­шие над го­ло­вой, поч­ти не сму­ща­ли ее. В ее ха­рак­те­ре са­мая неж­ная жен­ст­вен­ность со­еди­ня­лась с чис­то муж­ской энер­ги­ей.

Очень боль­шое влия­ние, ко­то­рое Ека­те­ри­на име­ла на му­жа, за­ви­се­ло от­час­ти, по сви­де­тель­ст­ву со­вре­мен­ни­ков, от ее уме­ния ус­по­каи­вать его в ми­ну­ты нерв­но­го воз­бу­ж­де­ния, ко­то­рое со­про­во­ж­да­лось не­стер­пи­мы­ми го­лов­ны­ми бо­ля­ми. В эти ми­ну­ты все в ужа­се пря­та­лись от ца­ря. Од­на Ека­те­ри­на под­хо­ди­ла к не­му без стра­ха, за­го­ва­ри­ва­ла с ним сво­им осо­бым язы­ком, пол­ным лас­ки и в то же вре­мя твер­до­сти, и са­мый ее го­лос уже дей­ст­во­вал на не­го ус­по­каи­ваю­ще. По­том она бра­ла его за го­ло­ву и ти­хонь­ко лас­ка­ла, про­во­дя ру­кой по его во­ло­сам. Ско­ро он за­сы­пал, по­ло­жив го­ло­ву ей на грудь. То­гда она си­де­ла не­под­виж­но два или три ча­са, до­жи­да­ясь бла­го­де­тель­но­го дей­ст­вия сна, и, про­сы­па­ясь, Петр был опять свеж и бодр.

Екатерина ста­ра­лась так­же сдер­жи­вать вся­ко­го ро­да из­ли­ше­ст­ва, ко­то­рым он пре­да­вал­ся: ноч­ные ор­гии и пьян­ст­во. Вме­сте с тем царица не предъ­яв­ля­ла ни­ка­ких пре­тен­зий на вме­ша­тель­ст­ва в де­ла го­су­дар­ст­вен­ные, была чужда всякого ду­ха ин­три­ги. Един­ст­вен­ная роль, ко­то­рую она взя­ла на се­бя в по­след­ние го­ды - это за­сту­пать­ся за тех, на ко­го гроз­ный и ско­рый на рас­пра­ву царь об­ру­ши­вал свой гнев. К не­сча­стью, она не су­ме­ла, ка­жет­ся, удов­ле­тво­рить­ся те­ми проч­ны­ми пре­иму­ще­ст­ва­ми, ко­то­рые су­лил ей этот об­раз дей­ст­вия. Со вре­ме­нем она за­хо­те­ла из­вле­кать из не­го бо­лее не­по­сред­ст­вен­ную вы­го­ду и на­ча­ла со­би­рать день­ги со сво­их кли­ен­тов. Что­бы по­сту­чать­ся к ней в дверь, в на­де­ж­де из­бег­нуть ссыл­ки или смер­ти, на­до бы­ло явить­ся с меш­ком в ру­ках. Таким образом, она ско­пи­ла боль­шие ка­пи­та­лы, ко­то­рые по­мес­ти­ла в Ам­стер­дам­ском бан­ке.

23 де­каб­ря 1721 г. Се­нат и Си­нод при­зна­ли за Ека­те­ри­ной ти­тул им­пе­рат­ри­цы, а два го­да спус­тя, со­вер­ши­лась ко­ро­на­ция. Для это­го тор­же­ст­ва спе­ци­аль­но бы­ла из­го­тов­ле­на ко­ро­на, пре­вос­хо­див­шая сво­им ве­ли­ко­ле­пи­ем ко­ро­ну са­мо­го ца­ря. 7 мая 1724 го­да Петр собственноручно воз­ло­жил ее на го­ло­ву сво­ей же­ны. Не­сколь­ко дней по­сле это­го пои­ли и уго­ща­ли на­род, а по­том про­дол­жи­тель­ное вре­мя при дво­ре празд­ни­ки че­ре­до­ва­лись с мас­ка­ра­да­ми и по­пой­ка­ми. Со­бы­тие это бы­ло но­вое для Рос­сии (до это­го ко­ро­но­ва­ли толь­ко Ма­ри­ну Мни­шек) и как бы под­чер­ки­ва­ло но­вое по­ло­же­ние жен­щи­ны при рос­сий­ском дво­ре.

Вме­сте с тем ко­ро­на­ция по­ро­ди­ла раз­ные пред­по­ло­же­ния о пре­сто­ло­нас­ле­дии. Все сыновья, рождённые Екатериной, умерли ещё в младенчестве. Един­ст­вен­ным от­пры­ском муж­ско­го по­ла из Ро­ма­но­вых ос­та­вал­ся внук Пет­ра - Петр Алек­сее­вич, ко­то­ро­го им­пе­ра­тор откровенно не лю­бил. Ожи­да­ли, что Петр за­ве­ща­ет трон од­ной из сво­их до­че­рей. Ему, оче­вид­но, все ча­ще при­хо­ди­ли мыс­ли о на­след­ни­ке соз­дан­но­го им го­су­дар­ст­ва, и мыс­ли эти бы­ли без­ра­до­ст­ны. За­ме­ча­ли, что ха­рак­тер Пет­ра из­ме­нил­ся. Он сде­лал­ся мол­ча­ли­вым, уг­рю­мым, час­то ис­кал уе­ди­не­ния. По­рой он как бы ма­ши­наль­но, по ста­рой па­мя­ти пре­да­вал­ся раз­гу­лу, но пьян­ст­во уже не раз­го­ня­ло его за­дум­чи­во­сти, а толь­ко раз­ру­ша­ло здо­ро­вье. Тяжёлые недуги постепенно брали над ним верх. В кон­це ок­тяб­ря 1724 года Петр плавал осматривать уч­ре­ж­ден­ный недавно Се­ст­ро­рец­кий ли­тей­ный за­вод. Не­да­ле­ко от устья Не­вы им­пе­ра­тор уви­дел суд­но с сол­да­та­ми и мат­ро­са­ми, плы­ву­щее из Крон­штад­та и но­си­мое во все сто­ро­ны вет­ром и не­по­го­дой. На гла­зах Пет­ра это суд­но се­ло на мель. Он не­ удер­жал­ся, ве­лел плыть на по­мощь по­тер­пев­шим, бро­сил­ся по по­яс в во­ду и по­мо­гал вы­тас­ки­вать ко­рабль с ме­ли, что­бы спа­сти на­хо­див­ших­ся на нем лю­дей. Не­сколь­ко че­ло­век, ря­дом с ним ра­бо­тав­ших, бы­ли уне­се­ны во­дой. Сам Петр про­ра­бо­тал це­лую ночь и ус­пел спа­сти жизнь два­дца­ти че­ло­ве­кам. Ут­ром он по­чув­ст­во­вал ли­хо­рад­ку и по­плыл в Пе­тер­бург.

40. Петр узнает об измене жены

По воз­вра­ще­нию в сто­ли­цу Петр уз­нал, что ме­ж­ду Ека­те­ри­ной и од­ним из его ка­мер­ге­ров Виль­я­мом Мон­сом (бра­том его преж­ней лю­бов­ни­цы Ан­ны) ус­та­но­ви­лась с не­ко­то­ро­го вре­ме­ни по­доз­ри­тель­ная друж­ба. Стран­но, что его не из­вес­ти­ли об этом рань­ше, так как, по сло­вам за­слу­жи­ваю­щих до­ве­рия сви­де­те­лей, связь им­пе­рат­ри­цы с мо­ло­дым и кра­си­вым Мон­сом бы­ла дав­но из­вест­на всей сто­ли­це. Его се­ст­ра Мо­де­ста Балк бы­ла од­ной из бли­жай­ших на­пер­с­ниц го­су­да­ры­ни. Имен­но она уст­раи­ва­ла все сви­да­ния лю­бов­ни­ков.

Ко­гда Мон­са аре­сто­ва­ли, Пе­тер­бург­ское об­ще­ст­во бы­ло слов­но по­ра­же­но гро­мом. Мно­же­ст­во лю­дей, при­вык­ших дей­ст­во­вать в сво­их ин­те­ре­сах че­рез лю­бов­ни­ка го­су­да­ры­ни, те­перь ожи­да­ли не­ми­нуе­мой ка­ры. Но опа­се­ния бы­ли на­прас­ны. От­кры­тие глав­ной ви­ны Мон­са так глу­бо­ко по­ра­зи­ло им­пе­ра­то­ра, что он на все ос­таль­ные про­ступ­ки аре­стан­та взгля­нул как-то слег­ка, толь­ко как на офи­ци­аль­ный пред­лог к осу­ж­де­нию, пре­сле­до­вать же да­вав­ших взят­ки по­ка­за­лось ему, ви­ди­мо, по­сле это­го слиш­ком мел­ким.

16 но­яб­ря 1724 го­да Монс был обез­глав­лен. Его се­ст­ру вы­сек­ли кну­том и со­сла­ли в То­больск. На­блю­дав­шие в этот день за Ека­те­ри­ной со­об­ща­ют, что она бы­ла не­обы­чай­но ве­се­ла. Ве­че­ром она по­зва­ла к се­бе дочерей с их учи­те­лем тан­цев и изу­ча­ла вме­сте с ни­ми па ме­ну­эта. На дру­гой день, ка­та­ясь с Ека­те­ри­ной в ко­ля­ске, Петр при­ка­зал про­ехать ми­мо стол­ба, на ко­то­ром во­ткну­та бы­ла го­ло­ва ее лю­бов­ни­ка. Ека­те­ри­на не по­ка­за­ла ни­ка­ко­го сму­ще­ния и, как го­во­рят, по­смот­рев­ши пря­мо в гла­за им­пе­ра­то­ру, про­из­нес­ла: «Как гру­ст­но, что у при­двор­ных мо­жет быть столь­ко ис­пор­чен­но­сти!» Та­ко­го ро­да твер­до­стью Ека­те­ри­на, воз­мож­но, спас­ла се­бе жизнь, но о при­мире­нии не бы­ло и ре­чи. Петр за­пре­тил кол­ле­ги­ям при­ни­мать от го­су­да­ры­ни при­ка­за­ния и ре­ко­мен­да­ции. На лич­ные сред­ст­ва им­пе­рат­ри­цы был на­ло­жен кве­стор. Ека­те­ри­на ока­за­лась вдруг в та­ком стес­нен­ном по­ло­же­нии, что для оп­ла­ты дол­гов долж­на бы­ла при­бе­гать к по­мо­щи при­двор­ных дам.

От­но­ше­ния ме­ж­ду же­ной и му­жем ос­та­ва­лись очень на­тя­ну­ты­ми до са­мой смер­ти по­след­не­го. По сви­де­тель­ст­ву Ле­фор­та, они боль­ше не го­во­ри­ли друг с дру­гом, не обе­да­ли, не спа­ли вме­сте. Од­на­ко, как мож­но пред­по­ло­жить, ни­ка­ких пря­мых уп­ре­ков или об­ви­не­ний же­не в из­ме­не Петр так и не сде­лал. Ес­ли и бы­ли ме­ж­ду ни­ми ка­кие-то объ­яс­не­ния по это­му по­во­ду, то они про­шли со­вер­шен­но не­за­мет­но для при­двор­ных. Толь­ко в начале ян­ва­ря Ели­за­ве­та смог­ла све­сти от­ца и мать вме­сте и уст­ро­ить хо­тя бы внеш­не их при­ми­ре­ние. Тот же Ле­форт пи­сал об этой сце­не: «Ца­ри­ца дол­го стоя­ла на ко­ле­нях пе­ред ца­рем, ис­пра­ши­вая про­ще­ния всех сво­их про­ступ­ков; раз­го­вор длил­ся боль­ше трех ча­сов, по­сле че­го они по­ужи­на­ли вме­сте и ра­зо­шлись».

41. Кончина Петра

Здо­ро­вье го­су­да­ря ме­ж­ду тем не по­прав­ля­лось, но ста­но­ви­лось со дня на день все ху­же: у не­го от­кры­лись при­зна­ки ка­мен­ной бо­лез­ни. Го­су­дар­ст­вен­ны­ми де­ла­ми он за­ни­мал­ся вплоть до 16 ян­ва­ря 1725 го­да. Но с это­го дня бо­лезнь его уси­ли­лась до та­кой сте­пе­ни, что им­пе­ра­тор слег в по­стель и кри­чал от му­чи­тель­ных бо­лей. 22 он ис­по­ве­до­вал­ся и при­час­тил­ся. К этому времени Петр уже не имел си­лы кри­чать и толь­ко сто­нал, ис­пус­кая мо­чу. Ека­те­ри­на не от­хо­ди­ла от по­сте­ли уми­раю­ще­го. Ка­жет­ся, толь­ко тут она су­ме­ла при­ми­рить­ся с ним. Но ос­та­вал­ся во­прос о на­след­ни­ке, ко­то­ро­го, по соб­ст­вен­но­му ука­зу, Петр дол­жен был на­зна­чить сам.

27 ян­ва­ря он по­тре­бо­вал пе­ро, бу­ма­гу и на­чер­тал не­сколь­ко не­яс­ных слов, из ко­то­рых су­ме­ли ра­зо­брать толь­ко два: «от­дай­те все...» Пе­ро вы­па­ло из его рук. Петр ве­лел по­звать к се­бе це­са­рев­ну Ан­ну, что­бы ей про­дик­то­вать. Она во­шла, но он не мог уже ни­че­го го­во­рить. При­сут­ст­вую­щие на­ча­ли с ним про­щать­ся. Он при­вет­ст­во­вал всех ти­хим взо­ром, а за­тем ото­слал от се­бя, ос­тав­шись толь­ко со свя­щен­ни­ка­ми.

28 ян­ва­ря в 6 ут­ра Петр умер на ру­ках Ека­те­ри­ны.

42. Возведение Екатерины на престол

Все время болезни мужа Ека­те­ри­на находилась у его по­сте­ли. Ме­ж­ду тем она не за­бы­ва­ла и о сво­ей судь­бе. По­ло­же­ние ее бы­ло весь­ма не­оп­ре­де­лен­но, так как ни­ка­ких за­кон­ных прав на рус­ский пре­стол она не име­ла. Из­вест­но, что, от­прав­ля­ясь в Пер­сид­ский по­ход, Петр хо­тел объ­я­вить ее сво­ей на­след­ни­цей, но по­сле де­ла Мон­са ра­зо­рвал за­ве­ща­ние. К сча­стью для Ека­те­ри­ны, судь­ба всей но­вой ари­сто­кра­тии бы­ла так­же очень га­да­тель­на. Ес­ли бы вверх взя­ли про­тив­ни­ки пре­об­ра­зо­ва­ний, вы­сту­пав­шие за ма­ло­лет­не­го Пет­ра, сы­на каз­нен­но­го ца­ре­ви­ча Алек­сея, то лю­ди, по­доб­ные Мен­ши­ко­ву, Ягу­жин­ско­му, Ма­ка­ро­ву, Ос­тер­ма­ну долж­ны бы­ли по­те­рять все. Тол­стой и Ап­рак­син в си­лу при­ча­ст­но­сти сво­ей к каз­ни Алек­сея, так­же при­ста­ли к этой пар­тии. Та­ким об­ра­зом, са­мые ум­ные и влия­тель­ные лю­ди из ок­ру­же­ния Пет­ра вы­ну­ж­де­ны бы­ли по­мо­гать Ека­те­ри­не.

С хо­ро­ши­ми со­вет­ни­ка­ми она су­ме­ла хо­ро­шо вос­поль­зо­вать­ся их ука­за­ния­ми. В те­че­ние су­ток, пред­ше­ст­во­вав­ших смер­ти му­жа, Ека­те­ри­на час­то по­ки­да­ла из­го­ло­вье уми­раю­ще­го и за­пи­ра­лась в сво­ем ка­би­не­те. Здесь по­оче­ред­но по­бы­ва­ли все май­о­ры и ка­пи­та­ны гвар­дии, а за­тем и ко­ман­дир Се­ме­нов­ско­го пол­ка Бу­тур­лин. Им­пе­рат­ри­ца обе­ща­ла им не­мед­лен­ную уп­ла­ту жа­ло­ва­нья, за­дер­жи­вав­ше­го­ся в те­че­ние 18 ме­ся­цев, и 30 руб­лей на­гра­ды на ка­ж­до­го сол­да­та. Впро­чем, осо­бой под­маз­ки и не тре­бо­ва­лось - гвар­дия обо­жа­ла уми­раю­ще­го им­пе­ра­то­ра и го­то­ва бы­ла вы­сту­пить в ин­те­ре­сах его же­ны.

28 ян­ва­ря в 6 ча­сов ут­ра Петр умер, а в 8 во двор­це со­бра­лись се­на­то­ры, чле­ны Си­но­да и так на­зы­вае­мый ге­не­ра­ли­тет - чи­нов­ни­ки, при­над­ле­жа­щие к че­ты­рем пер­вым клас­сам та­бе­ли о ран­гах. Пре­ж­де все­го, спро­си­ли сек­ре­та­ря Ма­ка­ро­ва, не ос­та­лась ли ка­ких-ни­будь рас­по­ря­же­ний по­кой­но­го от­но­си­тель­но его при­ем­ни­ков. По­лу­чив от­ри­ца­тель­ный от­вет, ста­ли спо­рить о пре­сто­ло­нас­ле­дии. Князь Дмит­рий Го­ли­цын пред­ло­жил на­след­ни­ком ма­лень­ко­го Пет­ра Алек­сее­ви­ча с ре­гент­ст­вом ме­ж­ду им­пе­рат­ри­цей и Се­на­том. Но из­во­рот­ли­вый Тол­стой с боль­шой лов­ко­стью стал воз­ра­жать на это и пред­ла­гал в им­пе­рат­ри­цы Ека­те­ри­ну. В то вре­мя, как он го­во­рил, не­сколь­ко офи­це­ров гвар­дии, сто­яв­ших в уг­лу за­лы, одоб­ри­тель­ным ше­по­том вы­ра­зи­ли свое со­гла­сие. Пре­зи­дент во­ен­ной кол­ле­гии князь Реп­нин вско­чил и су­ро­во при­крик­нул на них. То­гда Бу­тур­лин по­до­шел к ок­ну, сде­лал знак ру­кой и тот­час раз­дал­ся рез­кий ба­ра­бан­ный бой: ока­за­лось, что пе­ред двор­цом вы­строе­ны бы­ли под ружь­ем оба гвар­дей­ских пол­ка. Реп­нин сер­ди­то спро­сил: «Кто смел без мое­го ве­до­ма при­вес­ти сю­да пол­ки? Раз­ве я не фельд­мар­шал?» Бу­тур­лин от­ве­чал, что пол­ки при­зва­ны по во­ле им­пе­рат­ри­цы, ко­то­рой все под­дан­ные обя­за­ны по­ви­но­вать­ся. «Не ис­клю­чая и те­бя», - до­ба­вил он вну­ши­тель­но. Ад­ми­рал Ап­рак­син зая­вил вслед за тем, что идет зая­вить свои вер­но­под­дан­ни­че­ские чув­ст­ва цар­ст­вую­щей им­пе­рат­ри­це. Сле­дом за ним от­пра­ви­лись и все ос­таль­ные. Та­ким об­ра­зом, Ека­те­ри­на всту­пи­ла на пре­стол.

43. Правление Екатерины I. Учреждение Академии наук

Но­вая им­пе­рат­ри­ца, как уже го­во­ри­лось, не уме­ла ни чи­тать, ни пи­сать (в гла­зах Пет­ра, ко­то­рый сам всю жизнь пи­сал с ужа­саю­щи­ми грам­ма­ти­че­ски­ми ошиб­ка­ми, это не являлось не­дос­тат­ком). Од­на­ко, по сло­вам Кам­пре­до­на, по­сле трех ме­ся­цев уп­раж­не­ний она нау­чи­лась по­ря­доч­но под­пи­сы­вать го­су­дар­ст­вен­ные бу­ма­ги. Этим, соб­ст­вен­но, и ог­ра­ни­чи­лась ее го­су­дар­ст­вен­ная дея­тель­ность. Ре­ше­ние по­ли­ти­че­ских во­про­сов до­ве­ре­но бы­ло Мен­ши­ко­ву и соз­дан­но­му им Вер­хов­но­му тай­но­му со­ве­ту, ко­то­рые и пра­ви­ли стра­ной от име­ни им­пе­рат­ри­цы.

Впрочем, на царствование Екатерины все же пришлось одно знаменательное событие - в декабре 1725 г. была открыта Российская Академия наук, созданная по разработанному Петром проекту. Устройство Академии было продумано покойным императором во всех мелочах. Петр построил для нее удобное здание, закупил физические и астрономические приборы, приобрел множество книг, инструментов, атласов, анатомических препаратов и определил ей ежегодное содержание в 25 тысяч рублей. При Академии были устроены музей-кунсткамера, анатомический театр, обсерватория и мастерские. Поскольку Академия, по мысли Петра, должна была не только стать тем местом, «где науки обретаются», но и сделаться мощным просветительским центром, распространяющим знания по всей стране, при ней были учреждены университет и гимназия. За неимением своих природных академиков принуждены были поначалу приглашать иноземцев.

44. Частная жизнь императрицы и ее кончина

Увы, ча­ст­ная жизнь Екатерины впол­не оп­рав­да­ла со вре­ме­нем рев­ни­вые опа­се­ния, от­рав­ляв­шие по­след­ние дни Пет­ра I. Два­дцать лет шла она с не­пре­рыв­ны­ми уси­лия­ми, с не­ус­тан­ным на­пря­же­ни­ем всех сво­их сил, ни ра­зу поч­ти не ос­ла­бе­вая, к од­ной един­ст­вен­ной це­ли. И те­перь, ко­гда эта цель бы­ла дос­тиг­ну­та, ее нрав­ст­вен­ные пру­жи­ны как бы сра­зу ос­ла­бе­ли. В то же вре­мя про­бу­ди­лись дол­го сдер­жи­вае­мые ин­стинк­ты - гру­бая чув­ст­вен­ность, стрем­ле­ние к низ­ко­му раз­вра­ту, низ­мен­ные на­клон­но­сти ума и пло­ти. Про­ве­дя всю жизнь при Пет­ре I, ко­то­рый пил час­то и без вся­кой ме­ры, Ека­те­ри­на са­ма при­стра­сти­лась к ви­ну, но все же до смер­ти му­жа уме­ла се­бя сдер­жи­вать. Те­перь пьян­ст­во сде­ла­лось ее по­сто­ян­ным за­ня­ти­ем и все 26 ме­ся­цев ее прав­ле­ния бы­ли как бы од­ним сплош­ным ку­те­жом.

По сви­де­тель­ст­ву сак­сон­ца Фрекс­дор­фа, ут­ро им­пе­рат­ри­цы на­чи­на­лось с ви­зи­та Мен­ши­ко­ва. Раз­го­во­ру не­из­мен­но пред­ше­ст­во­вал во­прос: «Что бы нам вы­пить?» Сра­зу опо­рож­ня­лось не­сколь­ко ста­кан­чи­ков вод­ки. Ино­гда го­су­да­ры­ня об­ра­ща­лась к де­лам, но ни­ко­гда не вы­хо­ди­ла за пре­де­лы тех обя­зан­но­стей, к ко­то­рым при­вык­ла в преж­ние го­ды. Ка­ж­дое ут­ро она вы­хо­ди­ла в при­ем­ную, где со­би­ра­лось мно­же­ст­во сол­дат, мат­ро­сов и ра­бо­чих. Всем им она раз­да­ва­ла ми­ло­сты­ню, а ес­ли кто про­сил ца­ри­цу быть при­ем­ной ма­те­рью его ре­бен­ка, она ни­ко­гда не от­ка­зы­ва­лась. Ино­гда она при­сут­ст­во­ва­ла на гвар­дей­ских уче­ни­ях и са­ма раз­да­ва­ла сол­да­там вод­ку. День за­кан­чи­вал­ся ве­че­рин­кой в кру­гу по­сто­ян­ной ком­па­нии, а ночь ца­ри­ца про­во­ди­ла с од­ним из сво­их лю­бов­ни­ков. В чис­ле их на­зы­ва­ли Ягу­жин­ско­го, гра­фа Пет­ра Са­пе­гу, Девь­е­ра, ба­ро­на Ле­вен­воль­де. Име­на дру­гих, ран­гом по­мень­ше, зна­ла толь­ко гор­нич­ная им­пе­рат­ри­цы. Все под­ру­ги и на­перс­ни­цы Ека­те­ри­ны, все ее да­мы ста­ра­лись не от­ста­вать от сво­ей ав­гу­стей­шей пра­ви­тель­ни­цы. Ле­форт пи­сал в од­ной из сво­их де­пеш: «Нет воз­мож­но­сти оп­ре­де­лить по­ве­де­ние это­го дво­ра. День пре­вра­ща­ет­ся в ночь, он не в со­стоя­нии по­за­бо­тить­ся обо всем. Все сто­ит, ни­че­го не де­ла­ет­ся... Всю­ду ин­три­ги, ис­ка­тель­ст­во, рас­пад...»

В си­лу всех этих об­стоя­тельств, здо­ро­вье Ека­те­ри­ны, от­ли­чав­шее­ся все­гда за­вид­ной кре­по­стью, бы­ст­ро рас­ша­та­лось. В мар­те 1727 го­да на но­гах у им­пе­рат­ри­цы поя­ви­лась опу­холь, ко­то­рая ста­ла бы­ст­ро под­ни­мать­ся к бед­рам. В ап­ре­ле Ека­те­ри­на слег­ла в по­стель, а 6 мая умер­ла, на­зна­чив на­след­ни­ком вну­ка Пет­ра I - ма­ло­лет­не­го Пет­ра Алек­сее­ви­ча. До со­вер­шен­но­ле­тия ца­ре­ви­ча ре­ген­том был объ­яв­лен Мен­ши­ков.

Уруссинская основная общеобразовательная школа №4

«Эпоха дворцовых переворотов»

Выполнил:

Проверил:

учитель истории

Нигматуллин Р.Ф.

Уруссу, 2005

План.

Введение.

Глава 1. Борьба за власть после смерти Петра I.

Правление Екатерины I и Петра II.

Глава 2. «Затейка» верховников.

Глава 3. Правление Анны Иоанновны (1730 - 1740).

Глава 4. Правление Елизаветы Петровны (1741 - 1761).

Глава 5. Правление Петра III и переворот 1762 года.

Заключение.

Список литературы.

Введение.

Перенапряжение сил страны в годы петровских преобразований, разрушение традиций, насильственные методы реформирования вызывали неоднозначное отношение различных кругов русского общества к петровскому наследию и создавали условия для политической нестабильности. В первые годы, прошедшие со смерти Петра Великого, судьбу русского престола нельзя назвать благополучной: с 1725 г. до прихода к власти в 1762 г. Екатерины II на престоле сменилось шесть монархов и множество политических сил, стоящих за ними; Россия пережила несколько дворцовых переворотов; у власти иногда стояли люди, чуждые стране, по своим эгоистическим наклонностям не достойные власти. Эта смена не всегда проходила мирным и законным путем, вот почему данный период В.О. Ключевский не совсем точно, но образно и метко назвал “эпохой дворцовых переворотов ”. Причины, обусловившие эту эпоху переворотов и временщиков, коренились, с одной стороны, в состоянии царской семьи, а с другой - в особенностях той среды, которая управляла делами. Основная причина, легшая в основу дворцовых переворотов, состояла в противоречиях между различными дворянскими группировками по отношению к петровскому наследию. Было бы упрощением считать, что раскол произошел по линии принятия и непринятия реформ. И так называемое “новое дворянство”, выдвинувшееся в годы Петра благодаря своему служебному рвению, и аристократическая партия пытались смягчить курс реформ, надеялись в той или иной форме дать передышку обществу, а в первую очередь, - себе. Но каждая из этих групп отстаивала свои узкосословные интересы и привилегии, что и создавало питательную почву для внутриполитической борьбы. Дворцовые перевороты были порождены острой борьбой различных группировок за власть. Как правило, она сводилась чаще всего к выдвижению и поддержке того или иного кандидата на престол. Активную роль в политической жизни страны в это время стала играть гвардия, которую Петр воспитал как привилегированную “опору” самодержавия, взявшую на себя, к тому же, право контроля за соответствием личности и политики монарха тому наследию, которое оставил ее “возлюбленный император”. Отчужденность народных масс от политики и их пассивность служили благоприятной почвой дворцовых интриг и переворотов. В значительной степени дворцовые перевороты были спровоцированы нерешенностью проблемы престолонаследия в связи с принятием Указа 1722 г., сломавшего традиционный механизм передачи власти.

Глава 1.

Борьба за власть после смерти Петра I .

Правление Екатерины I и Петра II .

Указом 1722 г. отменялся обычный порядок престолонаследия, действовавший в Московской Руси, и монарху предоставлялось право назначения наследников. При таком порядке важное значение получало завещание монарха. Но Петр не оставил наследника, успев лишь написать (сказать) слабеющей рукой: “Отдайте все...”. Мнение верхов о его преемнике разделилось. Петр оставлял после себя жену, внука Петра Алексеевича, двух дочерей и двух племянниц. “Птенцы гнезда петрова” (А.Д. Меншиков, П.А. Толстой, И.И. Бутурлин, П.И. Ягужинский и др.) выступили за его вторую жену Екатерину, а представители родовитой знати (Д.М. Голицын, В.В. Долгорукий и др.) отстаивали кандидатуру внука - Петра Алексеевича. Исход спора решила гвардия, поддержавшая Екатерину. Избранная правящими лицами и гвардией Екатерина неспокойно принимала власть, боясь движения народных масс против иноземки. Однако волнений не было. Войска присягнули императрице спокойно. Гвардейские полки были внешней опорой нового правительства. Воцарение Екатерины1 (1725-1727) привело к резкому усилению позиций Меншикова, который стал фактическим властелином страны. Попытки несколько обуздать его властолюбие и корыстолюбие с помощью созданного при императрице Верховного тайного совета (Меншиков, Апраксин, Головкин, Толстой, Голицын, Остерман), которому подчинялись первые три коллегии, а также Сенат, ни к чему не привели. Более того, временщик задумал упрочить свое положение за счет брака своей дочери с малолетним внуком Петра. Выступивший против этого плана П. Толстой оказался в тюрьме. В мае 1727 г. Екатерина 1 умерла и императором, согласно ее завещанию, стал 12-летний Петр II (1727-1730) при регентстве Верховного тайного совета. В случае его бездетной смерти престол переходил к цесаревне Анне Петровне с наследниками, затем к цесаревне Елизавете Петровне с наследниками (этим пунктом завещания нарушался указ Петра Великого). Анна и Елизавета были включены в Верховный тайный совет и также должны были осуществлять регентство. Влияние Меншикова при дворе усилилось. Он получил желанный чин генералиссимуса, обручил Петра со своей дочерью, подружился с Голицыными и Долгорукими. Но, оттолкнув старых союзников и не приобретя новых среди родовитой знати, он вскоре потерял влияние на молодого императора. Петр не любил ни Меншикова, ни его дочь, свою невесту. Раньше всех этим воспользовались Долгорукие. Они через фаворита Петра, молодого князя Ивана Алексеевича Долгорукого, внушили государю мысль избавиться от опеки временщика. В сентябре 1727 г. Меншиков был арестован и сослан со всей семьей сначала в рязанское поместье, а затем в Сибирь, в город Березов, где вскоре и умер. Немалую роль в дискредитации личности Меншикова сыграл воспитатель царя, выдвинутый на эту должность самим Меншиковым - А.И. Остерман - ловкий дипломат, умевший, в зависимости от расстановки сил и политической конъюнктуры, менять свои взгляды, союзников и покровителей. Свержение Меншикова являлось, по своей сути, фактическим дворцовым переворотом, ибо изменился состав Верховного тайного совета, в котором стали преобладать аристократические фамилии (Долгорукие и Голицыны), а ключевую роль начал играть А.И. Остерман; был положен конец регентству Верховного тайного совета, Петр II объявил себя полноправным правителем, которого окружили новые фавориты; наметился курс, направленный на пересмотр реформ Петра I. Вскоре двор покинул Петербург и переехал в Москву, привлекшую императора наличием более богатых охотничьих угодий. Государь не занимался ни наукой, ни правлением: придворное влияние Долгоруких очень дурно действовало на малолетнего Петра, направляя его интересы в сторону забав и удовольствий. При таких условиях все в государстве жило одним днем. Иностранные послы находили, что «все в России в страшном беспорядке»; один Остерман работает усердно, но сил его не хватает на все дела; Верховный тайный совет собирается редко; администрация не удовлетворительна, финансы в расстройстве. Сестра фаворита царя - Екатерина Долгорукая была обручена с Петром II, но во время подготовки к свадьбе в ночь с 18 на 19 января 1730 года он умер от черной оспы. И вновь встал вопрос о престолонаследнике, т.к. со смертью Петра II пресеклась мужская линия Романовых, а назначить себе преемника он не успел.

Глава 2.

“Затейка ” верховников.

В условиях политического кризиса и безвременья Верховный тайный совет, состоявший к тому времени из 8 человек (5 мест принадлежали Долгоруким и Голицыным), согласно завещания Екатерины I в случае бездетной смерти Петра II, решил пригласить на престол племянницу Петра I, герцогиню Курляндскую Анну Иоанновну, поскольку еще в 1710 г. она была выдана Петром за герцога Курляндского, рано овдовела, жила в стесненных материальных условиях, во многом за счет средств русского правительства. Крайне важно было и то обстоятельство, что она не имела сторонников и каких-либо связей в России. Правда Долгорукие рискнули предложить в императрицы княжну Долгорукую, невесту Петра, и, конечно, безо всякого успеха. Приглашение же Анны Иоанновны давало возможность навязать свои условия и добиться от нее согласия на ограничение власти монарха. Дмитрий Голицын выступил с инициативой составления реально ограничивавших самодержавие “кондиций ”, в соответствии с которыми: 1) Анна обязалась править вместе с Верховным тайным советом, который фактически превращался в высший орган управления страной. 2) Без одобрения Верховного тайного совета она не могла издавать законы, вводить налоги, распоряжаться казной, объявлять войну или заключать мир. 3) Императрица не имела права жаловать имения и чины выше полковничьего ранга, без суда лишать имений. 4) Гвардия подчинялась Верховному тайному совету. 5) Анна обязалась не вступать в брак и не назначать наследника, в случае же неисполнения какого-либо из этих условий, она лишалась “короны Российской”. Еще в 1725 году, в минуту смерти Петра I Дмитрий Голицын предлагал передать власть в руки Сената. Теперь он желал дать власть первому учреждению в Империи – Верховному тайному совету. Среди ученых нет единого мнения в оценках характера и значения “затейки” верховников. Одни видят в “кондициях” стремление установить вместо самодержавия “олигархическую” форму правления, отвечавшую интересам узкого слоя родовитой знати и ведущую Россию назад к эпохе “боярского своеволия”. Другие считают, что это был первый конституционный проект, ограничивавший произвол деспотического государства, созданного Петром, от которого страдали все слои населения, включая аристократию. Анна Иоанновна после встречи в Митаве с В.Л. Долгоруким, посланным Верховным тайным советом для переговоров, без лишних раздумий приняла эти условия. Однако, несмотря на стремление членов Верховного тайного совета скрыть свои планы, их содержание стало известно гвардии и основной массе “шляхетства”. Из этой среды начали выходить новые проекты политического переустройства России (наиболее зрелый принадлежал перу В.Н. Татищеву), дававшие дворянству право выбирать представителей высших органов власти и расширявшие состав Верховного тайного совета. Выдвигались и конкретные требования, направленные на облегчение условий службы дворян. Д.М. Голицын, понимая опасность изоляции Верховного тайного совета, пошел навстречу этим пожеланиям и разработал новый проект, предполагавший ограничение самодержавия системой выборных органов. Высшим из них оставался Верховный тайный совет из 12 членов. Предварительно все вопросы обсуждались в Сенате из 30 человек, Дворянской палате из 200 рядовых дворян и палате горожан по два представителя от каждого города. Кроме того, дворянство освобождалось от обязательной службы. Разногласиями между приверженцами конституционного ограничения монархии сумели воспользоваться сторонники незыблемости принципа самодержавия во главе с Остерманом и Феофаном Прокоповичем, привлекшими гвардию. В итоге, найдя поддержку, Анна Иоанновна разорвала “кондиции” и восстановила самодержавие в полном объеме. Причинами неудачи “верховников” явилась недальновидность и эгоизм большинства членов Верховного тайного совета, стремившихся к ограничению монархии не ради интересов всей страны, или даже дворянства, а ради сохранения и расширения собственных привилегий. Несогласованность действий, политическая неопытность и взаимная подозрительность отдельных дворянских группировок, выступавших сторонниками конституционного строя, но опасавшихся своими действиями укрепить Верховный тайный совет также способствовали восстановлению самодержавия. Основная масса дворянства не была готова к радикальным политическим переменам. Верховники не имели никакой возможности помешать свершившемуся на их глазах перевороту, потому что гвардия была против них и охотно ушла из-под их начальства, потому что все шляхетство было против олигархического совета, и совет в этих условиях стал по-детски слаб и беспомощен. Наконец, не последнюю роль сыграла дальновидность и беспринципность Остермана и Феофана Прокоповича - руководителей партии сторонников сохранения самодержавия.

Глава 3.

Правление Анны Иоанновны (1730-1740).

Естественно ожидать, что, став самодержицей, Анна воздаст шляхетству за его услугу должное. Но следует при этом помнить, что шляхетство, совершая переворот, явилось во дворец не восстановить самодержавие, а изменить содержание ограничений в свою пользу. Восстановило самодержавие не шляхетство, а гвардия, т.е. лишь часть шляхетства. Вот почему Анна лаская гвардию, учреждая новые полки (Измайловский), в то же время соблюдает общие интересы дворянства не всегда и не совсем. С самого начала своего правления Анна Иоанновна попыталась вычеркнуть из сознания своих подданных даже память о “кондициях”. Она ликвидировала Верховный тайный совет, создав вместо него Кабинет министров во главе с Остерманом. С 1735 г. подпись 3-х кабинет министров по ее указу приравнивалась к подписи императрицы. Долгорукие, а позже и Голицын были репрессированы. Постепенно Анна пошла на удовлетворение наиболее насущных требований русского дворянства: был ограничен 25 годами срок их службы; отменена та часть Указа о единонаследии, которая ограничивала право дворян распоряжаться имением при его передаче по наследству; облегчено получение офицерского чина. В этих целях создан кадетский дворянский корпус, по окончанию которого присваивалось офицерское звание; разрешено записывать дворян на службу с младенческого возраста, что давало им возможность по достижению совершеннолетия получить офицерский чин “по выслуге”. Точную характеристику личности новой императрицы дал В.О. Ключевский: ”Рослая и тучная, с лицом более мужским, чем женским, черствая по природе и еще более очерствевшая при раннем вдовстве... среди придворных приключений в Курляндии, где ею помыкали, как русско-прусско-польской игрушкой, она, имея уже 37 лет, привезла в Москву злой и малообразованный ум с ожесточенной жаждой запоздалых удовольствий и грубых развлечений”. Правление Анны – печальная эпоха русской жизни XVIII века, время временщиков, чуждых России. Забавы Анны Иоанновны стоили казне очень дорого, и хотя она, в отличие от Петра, терпеть не могла спиртное, содержание ее двора обходилось в 5-6 раз дороже. Более всего она любила наблюдать за шутами, среди которых были представители знатнейших фамилий - князь М.А. Голицын, граф А.П. Апраксин, князь Н.Ф. Волконский. Не исключено, что таким образом Анна продолжала мстить аристократии за свое унижение “кондициями”, тем более что Верховный тайный совет не разрешил в свое время въезд в Россию ее курляндскому фавориту - Э. Бирону. Не доверяя русскому дворянству и не имея желания, да и способности самой вникать в государственные дела, Анна Иоанновна окружила себя выходцами из Прибалтики. Ключевая роль при дворе перешла в руки ее фаворита Э. Бирона. Некоторые историки период правления Анны Иоанновны называют “бироновщиной”, полагая, что его главной чертой являлось засилье немцев, пренебрегавших интересами страны, демонстрировавших презрение ко всему русскому и проводивших политику произвола по отношению не только к русскому дворянству, но и ко всему населению России. С первых же минут своей власти Бирон принялся за взыскание податных недоимок с народа самым безжалостным путем, разоряя народ, устанавливая невозможную круговую поруку в платеже между крестьянами плательщиками и местной администрацией. Все классы общества платились и благосостоянием и свободой: крестьяне за недоимку лишались имущества, помещики сидели в тюрьмах за бедность крестьян, областная администрация подвергалась позорным наказаниям за неисправное поступление податей. Когда же поднялся ропот, Бирон прибегнул к системе доносов. Тайная канцелярия была завалена политическими доносами и делами. Над обществом висел террор. В результате в 1734 – 1738 гг. на юго-востоке и на юге появились самозванцы, называвшие себя сыновьями Петра. Их быстро поймали, но народ продолжал роптать, виня во всех бедах иностранцев. Однако правительственный курс определял враг Бирона - Остерман, переживший Меншикова, Долгоруких и верховников, а произвол чинили скорее представители отечественного дворянства во главе с руководителем Тайной канцелярии А.И. Ушаковым. Да и урон казне русские дворяне наносили не меньший, чем иноземцы. Фаворит, надеясь ослабить влияние вице-канцлера Остермана, сумел ввести в состав Кабинета министров своего ставленника - А.Волынского. Но новый министр начал проводить самостоятельный политический курс, разработал “Проект о поправлении внутренних государственных дел”, в котором ратовал за дальнейшее расширение привилегий дворянства и затронул вопрос о засилье иностранцев. Этим он вызвал недовольство Бирона, который, объединившись с Остерманом, сумел добиться обвинения Волынского в “оскорблении ее императорского величества” и привести в 1740 г. его на плаху. Вскоре Анна Иоанновна умерла, назначив преемником сына своей племянницы Анны Леопольдовны, герцогини Брауншвейгской, младенца Иоанна Антоновича при регентстве Бирона. В условиях всеобщего недовольства дворянства и особенно гвардии, которую регент пытался расформировать, глава военной коллегии фельдмаршал Миних совершил очередной государственный переворот. Но и сам Миних, знаменитый словами: ”Русское государство имеет то преимущество перед другими, что оно управляется самим Богом, иначе невозможно объяснить, как оно существует”, вскоре не рассчитал собственных сил и оказался в отставке, пропустив на первое место Остермана.

Глава 4.

Правление Елизаветы Петровны (1741-1761).

В ночь с 24 на 25 ноября 1741 г. “дщерь” Петра Великого Елизавета Петровна приехала в казармы гренадерской роты Преображенского полка и с ее помощью произвела государственный переворот и захватила власть. Особенности этого переворота состояли в том, что Елизавета Петровна имела широкую поддержку простых людей города и низов гвардии (только 17,5% из 308 участников-гвардейцев были дворянами), видевших в ней дочь Петра, все тяжести правления которого уже забылись, а личность и деяния начали идеализироваться. Переворот 1741 г., в отличие от других, имел патриотическую окраску, т.к. был направлен против засилья иностранцев. В подготовке переворота пыталась принять участие иностранная дипломатия, стремившаяся своим содействием Елизавете получить политические и даже территориальные дивиденды. Но все надежды французского посла Шетарди и шведского - Нолькена, в итоге, оказались тщетны. Ускорило осуществление переворота то, что о встречах Елизаветы с иностранными послами стало известно правительнице Анне Леопольдовне, и над любительницей балов и развлечений нависла угроза насильственного пострижения в монахини. Захватив власть, Елизавета Петровна провозгласила возвращение к политике своего отца, но едва ли ей было по силам подняться до такого уровня. Она сумела повторить эпоху правления великого императора скорее по форме, а не по духу. Анна Леопольдовна со всей ее семьей была арестована в Зимнем дворце и перевезена во дворец Елизаветы. Были арестованы Остерман, Миних, Левенвольд, Головкин и другие, близкие к Анне люди. Было ясно, что Елизавета хочет править посредством русских людей. Все русское, что было унижено и поругано получало свои права, на русских людей сыпались награды, гренадерская рота Преображенского полка была переименована в лейб-кампанию, а ее чины получили потомственное дворянство. Свержение иноземцев и ласка к русским людям обусловили собою прочность и популярность нового царствования, объявившего своим лозунгом верность традициям Петра Великого. Елизавета начала с восстановления созданных Петром I учреждений и их статуса. Упразднив Кабинет министров, вернула Сенату значение высшего государственного органа, восстановила Берг - и Мануфактур-коллегии. На смену немецким фаворитам при Елизавете приходят русские и украинские дворяне, отличавшиеся большей заинтересованностью делами страны. Так, при активном содействии ее молодого фаворита И.И.Шувалова был открыт в 1755 г. Московский университет. По инициативе его двоюродного брата, с конца 1740-х гг. фактического главы правительства П.И. Шувалова, в 1753 г. был издан указ ”об уничтожении внутренних таможенных и мелочных сборов”, давший импульс развитию торговли и формированию внутреннего всероссийского рынка. По указу Елизаветы Петровны 1744 г. в России фактически отменялась смертная казнь. В тоже время ее социальная политика была направлена на превращениедворянстваиз служилого в привилегированное сословие и укрепление крепостничества. Она всемерно насаждала роскошь, что приводило к резкому увеличению затрат дворян на себя и содержание своего двора. Эти траты падали на плечи крестьян, в эпоху Елизаветы окончательно превратившихся в “крещеную собственность”, которую без малейшего угрызения совести можно было продать, обменять на породистую собаку и пр. Отношение дворян к крестьянам как к “говорящей скотине” вызывалось и завершившимся к тому времени культурным расколом российского общества, в результате которого русские дворяне, заговорившие по-французски, более не понимали своих крестьян. Усиление крепостничества выразилось в получении помещиками права продавать своих крестьян в рекруты (1747 г.), а также ссылать их без суда в Сибирь (1760). В своей внутренней и внешней политике Елизавета Петровна в большей степени учитывала общенациональные интересы. В 1756 г. Россия на стороне коалиции из Австрии, Франции, Швеции и Саксонии вступила в войну с Пруссией, поддерживаемой Англией. Участие России в “Семилетней войне” 1756-1763 гг. поставило армию Фридриха II на грань катастрофы. В августе 1757 г. в битве при Гросс-Егерсдорфе русская армия С.Ф. Апраксина в результате успешных действий отряда генерала П.А. Румянцева добилась первой победы. В августе 1758 г. генерал Фермор при Цорндорфе, понеся значительные потери, сумел добиться “ничьей” с армией Фридриха, а в августе 1759 г. при Кунерсдорфе войска П.С. Салтыкова ее разгромили. Осенью 1760 г. русско-австрийские войска захватили Берлин и лишь смерть Елизаветы Петровны 25 декабря 1761 г. спасла Пруссию от полной катастрофы. Ее наследник Петр III, боготворивший Фридриха II, вышел из коалиции и заключил с ним мирный договор, вернув Пруссии все потерянное в войне. Несмотря на то, что Елизавета Петровна, в отличие от своего отца, использовала безграничную власть не столько в интересах государства, сколько ради удовлетворения собственных нужд и прихотей (после ее смерти осталось 15 тыс. платьев), она вольно или невольно подготовила страну и общество к следующей эпохе преобразований. За 20 лет ее правления страна сумела “отдохнуть” и накопить силы для нового рывка, который пришелся на эпоху Екатерины II.

Глава 5.

Правление Петра III и переворот 1762 года.

В 1742 году Елизавета объявила наследником своего племянника, родного внука Петра I (и внука сестры Карла XII Шведского) герцога Шлезвиг-Голштинского Карла-Петра-Ульриха, который с детства воспитывался в неприязни к русскому народу и России. Для русских людей он был таким же немецким принцем, как и те, от которых в 1741 году освободилось русское общество. В 1745 г. когда Петру исполнилось 17 лет, его женили на 16-летней незнакомой и нелюбимой ангальт-цербстской принцессе Софье Фредерике Августе (в православии нареченной Екатериной Алексеевной). Наследник не изжил еще детства, продолжая играть в оловянных солдатиков, в то время как Екатерина, выросшая в скромной семье незначительного принца, активно занималась самообразованием и жаждала любви и власти. Екатерина досконально изучила Россию, более того она, пересилив себя, приняла православие. Благодаря своему такту, стремлению познать Россию она получила признание при дворе. После смерти Елизаветы Петр III спокойно занял престол. Против него не раздалось ни одного голоса. Опал не было, но из Германии ко двору прибыли дяди Петра. Вскоре Петр восстановил против себя дворянство и гвардию своими пронемецкими симпатиями, неуравновешенным поведением, подписанием мира с Фридрихом II, введением прусских мундиров, своими планами отправить гвардию воевать за интересы прусского короля в Данию. Эти меры показывали, что он не знал, а главное не хотел узнать страну, которую возглавил. В то же время, 18 февраля 1762 г., он подписал манифест “О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству”, освобождавший дворян от обязательной службы, отменявший для них телесные наказания и превращавший в подлинно привилегированное сословие. Затем была упразднена внушавшая ужас Тайная розыскная канцелярия. Он прекратил преследование раскольников и принял решение о секуляризации церковно-монастырского землевладения, подготовил указ об уравнении всех религий. Все эти меры отвечали объективным потребностям развития России и отражали интересы дворянства. Но его личное поведение, безразличие и даже нелюбовь к России, ошибки во внешней политике и оскорбительное отношение к жене, сумевшей добиться уважения со стороны дворянства и гвардии, создали предпосылки для его свержения. Летом 1762 года Петр держал себя так, что Екатерина должна была со дня на день ожидать погибели. Ждали, что 29 июня он и решит участь своей жены. Между тем 27 июня один из солдат рассказал, что Екатерина в опасности постороннему офицеру. Поэтому 28 июня заговорщики решили действовать. Рано утром Екатерина была разбужена Орловым. К семи часам они достигают казарм Измайловского полка. Солдаты уже ожидали ее одетые в старые елизаветинские мундиры. Екатерина обратилась к ним с речью о том, что на нее и ее сына готовится покушение. Весь полк присягнул Екатерине. Далее Екатерина направляется в Семеновский полк, затем в Преображенский полк. Оба полка также присягают Екатерине. Примыкает к ней и конная гвардия, а несколько позже и артиллерия. Окруженная войском и народом, Екатерина направляется в Казанский собор. Здесь ее встретил архиепископ новгородский и высшее духовенство. Екатерина была торжественно провозглашена самодержавнейшей императрицей всея России. Петр в это время находился в Ораниенбауме и ожидал Екатерину для празднования своих именин. Узнав, что она сбежала, Петр был в раздумьях ехать ли ему в Кронштадт или в Ревель к войскам. Было решено ехать в Кронштадт. Здесь Петр узнал, что Екатерина совершила переворот. Он вернулся в Ораниенбаум, где его и настигла гвардия Екатерины. Он был пленен и позднее подписал отречение от престола. Вскоре в Петербург пришло известие о смерти Петра III. Петр был похоронен без царских почестей. Так началось самодержавие Екатерины II.

Заключение.

Делая обобщающий вывод, можно сказать, что при всей пестроте событий и лиц эпоха дворцовых переворотов характеризуется устойчивой линией социальной политики. Именно в этот период произошло значительное расширение привилегий дворянства при одновременно еще большем закабалении крестьян. Это манифест о даровании вольности и свободы российскому дворянству - дворяне освобождались от обязательной государственной службы. Дворянству было возвращено право распоряжения вотчинами, которое разрешало делить свои имения между всеми детьми. Отныне все имения признавались полной собственностью своих владельцев. Сбор подушной подати с крепостных был передан их владельцам. Помещик теперь был обязан наблюдать за поведением своих крепостных. Однако права крепостных крестьян существенно сокращались: им запрещалось поступать на военную службу без согласия помещика, запрещается приобретать недвижимые имения, вступать в откупа и подряды, заводить фабрики. Крепостные крестьяне не признавались подданными государства, а рассматривались подданными их господ. Также им запрещалось давать векселя и принимать на себя поручительства без дозволения помещика. Вместе с тем правительство не желало разорения крепостной массы, поэтому оно обязало помещиков кормить своих крестьян в неурожайные годы. В период политической нестабильности, чтобы укрепить социальную базу своего режима, царствующие особы шли на уступки дворянскому сословию, а участь крестьян, в особенности крепостных, оставалась такой же тяжелой, как и прежде.

В середине XVIII в. появляются первые симптомы разложения феодально-крепостнических порядков, начала становления капитализма. Появляются первые капиталистические мануфактуры, основателями которых выступают преимущественно частные лица. При этом начинает использоваться вольнонаемный труд. Например, на мануфактурах Москвы с 1753 по 1762 г. было зафиксировано увеличение наемных работников (по сравнению с периодом 1745-1752 г.г.) более чем в 2 раза.

Говоря о политической жизни страны, можно отметить, что основной тенденцией развития является дальнейшая концентрация и бюрократизация власти. Изменяется роль Сената. При Екатерине созданный ей Верховный тайный совет фактически руководил деятельностью Сената. Считалось, что это более гибкий орган управления, «чисто абсолютистский»; таким образом, возникает особый, независимый от других учреждений, центр управления при монархе, имевший реальную власть. Его создание отвечало задаче сосредоточения власти в руках абсолютного монарха. Однако затем при правлении Анны последовало упразднение совета и восстановлении Правительствующего Сената на том же уровне, что и при Петре Великом. Однако созданный при императрице кабинет, по сути, являлся преемником Верховного тайного совета. В ведомство Сената были переданы Коллегия экономии (в дальнейшем при правлении Елизаветы она была возвращена назад), приказы Дворцовый и Казенный.

Следует также отметить дальнейшее процветание фаворитизма. У власти фактически часто оказывались люди, наиболее приближенные ко двору, не имевшие на это никакого права, порой бездарно воздействуя на решения и указы царствующих особ. У престола оказывались правители, которые в лучшем случае были бездарны, а в худшем случае совершенно далеки от политики. Именно поэтому в это время процветает фаворитизм, власть сосредотачивается в руках более влиятельных лиц, приближенных к монарху, на протяжении этих лет наблюдалось усиление борьбы между различными дворцовыми группировками.

Список литературы

1. Анисимов Е.В. Россия в середине ХVIII в. (Борьба за наследие Петра I). М.,1986.

2. Анисимов Е.В. Россия без Петра. СПб., 1994.

3. Безвременье и временщики: Воспоминания об эпохе “дворцовых переворотов 1720-1760-е гг.” М.,1991.

4. Бобылев В.С. Внешняя политика России эпохи Петра 1. М.,1990.

6. Каменский А.Б. Под сению Екатерины. СПб, 1992.

7. Мыльников А.С. Искушение чудом: Русский принц и самозванцы. Л.,1991.

8. Павленко Н.И. Птенцы гнезда петрова. М., 1994.

9. Павленко Н.И. Страсти у трона. М., 1996.

10. Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. С.-Пб.: Кристалл. 1997