Почти полвека потребовалось римлянам, чтобы полностью оправить­ся от галльского погрома. Но, когда им это удалось сделать, Рим был готов к решению глобальной задачи подчинения своей власти всей Италии. Первая Самнитская война (343-341 гг.) открыла каче­ственно новый период в истории Рима. Это осознавали уже сами римляне. Ливий (VII, 29) пишет: «С этих пор речь пойдет уже о более значительных войнах, так как сражались с врагами бо­лее сильными, в краях более отдаленных и по времени много доль­ше. Дело в том, что именно в этом году пришлось обнажить мечи против самнитов, племени многолюдного и воинственного; за Сам­нитской войной, ведшейся с переменным успехом, последовала вой­на с Пирром, за Пирром - с пунийцами. Сколько вынесли! Сколько раз стояли на краю гибели, чтобы воздвигнуть наконец эту, грозящую (теперь) рухнуть, державную громаду!» (пер. Н. В. Брагинской).

Латинская война

При таких обстоятельствах к 340 г. в Центральной Италии сложилась следующая обстановка: с одной стороны, был восстановлен римско-самнитский союз; с другой - образовалась обширная коалиция латинов, кампанцев, аврунков и вольсков. Традиция выставляет поводом к войне требование латинов о предоставлении им одного консульского места и половины мест в сенате. Возможно, что такое требование является модернизацией, внесен­ной позднейшей анналистикой, и в действительности речь просто шла о вос­становлении старой независимости латинских общин. Но каков бы ни был характер ультиматума, римское правительство его отклонило, и началась война, известная под названием латинской войны (340-338 гг.).

Традиция о ней изобилует множеством вымышленных фактов и в зна­чительной своей части недостоверна.

В частности, у Ливия (VIII, 6-10) мы находим известные легенды о консулах 340 г. - Тите Манлии Торквате и Публии Деции Мусе. Так как борьба с латинами носила характер почти гражданской войны , то консу­лы строжайшим образом запретили всякое общение с врагами и даже се­паратные стычки вне общего строя. Сын Манлия, храбрый и всеми люби­мый юноша, во время рекогносцировки, забыв о запрещении, вступил в единоборство с командиром латинского отряда и убил его. С торжеством вернулся он к отцу, рассказывая о своей победе. Но суровый консул перед строем осудил его на смерть как солдата, нарушившего приказ, и, несмот­ря на ужас и мольбы всего войска, приказал казнить сына, показывая при­мер жестокой, но необходимой дисциплины.

Другая легенда гласит, что оба консула видели один и тот же сон. Им представился муж необычного роста и вида, который сказал, что на чьей стороне вождь обречет на смерть неприятельское войско и самого себя, той стороне будет принадлежать победа. Консулы решили, что тот из них обречет себя на смерть, чье войско начнет отступать. В битве около горы Везувий в решительный момент левое крыло, которым командовал Деций, дрогнуло. Тогда консул, в торжественных словах принеся в жертву богам самого себя и неприятелей, бросился в гущу врагов и погиб. Смерть его вызвала такой подъем духа у римлян, что они с удвоенной силой бро­сились на противников и одержали блестящую победу.

В большой битве при г. Трифане около Суессы римляне разбили латинов и их союзников, после чего заключили сепаратный мир с кампанцами, подкупив капуанскую аристократию правами римского гражданства. Латины и вольски после этого сопротивлялись еще два года, но в конце концов также сдались.

Результаты войны были весьма значительны для обеих сторон. Рим прежде всего постарался застраховать себя от совместных выступлений латинских со­юзников в будущем. Поэтому всякие коалиции между латинскими общинами были запрещены, и те из них, которые не получили римского гражданства, ли­шились права вступать друг с другом в деловые сношения (ius commercii) и заключать браки (ius conubii). По отношению к латинам в целом римский сенат усвоил весьма разумную политику, которую в дальнейшем стал проводить и по отношению к другим италикам. Эта политика, как указывалось выше, заключа­лась в том, чтобы ставить покоренные общины в разное юридическое положе­ние по отношению к Риму. Этим достигалась их изоляция друг от друга и раз­ная степень их заинтересованности в римских делах. Так, например, латин­ские колонии (Ардея, Цирцеи, Сутрий, Непете и др.) были оставлены на старом положении союзников. Наиболее крупные беспокойные латинские города, та­кие, как Тибур и Пренесте, лишились части своей территории, и с ними Рим заключил отдельные союзные договоры. Ряд наиболее верных общин (Тускул, Ланувий, Ариция и др.) были просто присоединены к Риму и получили полное право гражданства, а в Лации были образованы две новые трибы.

Латинская война нанесла последний удар вольскам. Анций полностью капитулировал и был превращен в колонию римских граждан. Его флот перешел в руки римлян. Крупные корабли были сожжены, и только их носовые части в виде трофеев были выставлены на римском форуме, где ими украсили ораторскую трибуну (rostra). Этот факт очень примечате­лен, так как он показывает низкий уровень развития морского дела в Риме в эту эпоху. В римские колонии были превращены также Сатрик и Таррацина. Остатки вольсков оказались загнанными в горы.

Общины аврунков были поставлены в особое юридическое положение, известное под названием общины без права голосования (civitates sine suffragio). Это означало, что их жители выполняли все обязанности рим­ских граждан (например, несли воинскую повинность) и пользовались граж­данскими правами, но только без политических прав: без права голосова­ния в комициях и выбора на государственные должности.

Что касается Кампании, то здесь основной задачей Рима было привязать к себе возможно теснее эту цветущую область, которой римляне были мно­гим обязаны в своем экономическом и культурном развитии. С другой сто­роны, и кампанцы должны были немало выиграть от того, что в Риме они нашли защитника от своих беспокойных соседей. Кампанские города (Ка­пуя, Кумы, Суессула и др.) получили права, отчасти напоминавшие поло­жение союзников, отчасти - общин без права голосования. Так, например, кампанцы считались римскими гражданами и несли военную службу в леги­онах. Но их легионы формировались отдельно от собственно римских. Кро­ме того, кампанцы, в частности Капуя, сохранили широкое местное самоуп­равление. Права участия в римских народных собраниях и избрания на рим­ские государственные должности кампанцы не имели. К этому нужно добавить, что и эти ограниченные права были даны только кампанской ари­стократии (так называемым всадникам), сохранившей верность Риму во вре­мя войны 340-338 гг. Остальное население поставлено было в зависимость от всадников и должно было уплачивать им ежегодный налог.

Таким образом, к 30-м гг. IV в. Рим стал крупнейшим государством Италии, под властью которого фактически находилась Южная Этрурия, весь Лаций, область аврунков и Кампания. Решительная борьба с самнита­ми стала неизбежной.

Латинская война обессмертила имя римского консула Публия Деция Муса и положила начало знаменитой семейной традиции Дециев Мусов жертвовать своей жизнью на поле битвы ради победы и славы Рима. По-видимому, имеет смысл подробнее рассказать об этой семейной традиции.

Спустя 45 лет Публий Деций-сын повторил подвиг отца. Произош­ло это в битве при Сентине, где римлянам противостояла коалиция галлов, этрусков и самнитов. Рассказ Ливия (X, 28) вновь очень кра­сочен: «...Деций, в его возрасте и при его отваге склонный к более решительным действиям, сразу же бросил в битву все бывшие в его распоряжении силы. А когда пешая битва показалась ему слишком вялой, он бросает в бой конницу и, присоединясь к самым отчаян­ным отрядам юнцов, призывает цвет молодежи вместе с ним уда­рить на врага: двойная, мол, слава их ждет, если победа придет и с левого крыла, и благодаря коннице. Дважды они отразили натиск галльской конницы, но когда во второй раз слишком оторвались от своих и сражались уже в самой гуще врагов, их устрашило небыва­лое еще нападение: вооруженные враги, стоя на колесницах и теле­гах, двинулись на них под оглушительный топот копыт и грохот ко­лес и напугали римских коней, непривычных к такому шуму. Будто обезумев, рассеялась победоносная римская конница: опрометью мчась прочь, падали наземь и кони, и люди...

Деций стал кричать своим: куда, мол, бежите, что сулит вам бег­ство? Он преграждал дорогу отступавшим и скликал рассеявших­ся. Наконец, видя, что растерянных ничем не сдержать, Публий Деций, воззвав по имени к своему отцу, воскликнул так: "Зачем мне отлагать долее исполненье семейного рока! Нам на роду напи­сано приносить себя в жертву ради избавления от общей опаснос­ти. Вот и я предам на заклание в жертву Земле и богам преиспод­ней самого себя вместе с вражьими ратями!" С этими словами он приказывает понтифику Марку Ливию (которому, выходя на бой, велел неотлучно быть при себе) произносить слова, чтобы он, по­вторяя их, обрек себя и вражеские легионы за войско римского на­рода квиритов. И обрекши себя теми же заклинаниями и в том же облачении, как и родитель его, Публий Деций, приказал обречь себя на Везере в латинской войне, он прибавил к положенным прокля­тиям, что будет гнать впереди себя ужас и бегство, кровь и поги­бель, гнев небесных богов и подземных и обратит зловещие про­клятия на знамена, оружие и доспехи врагов, а место его гибели будет местом истребления галлов и самнитов. С этими проклятия­ми и себе, и врагам он пустил коня туда, где приметил, что галлы стоят всего плотнее, и, бросившись сам на выставленные копья, встретил свою смерть» (пер. Н. В. Брагинской). Также и внук консула 340 г. Публий Деций Мус не нарушил семей­ной традиции и повторил подвиг отца и деда в битве при Аускуле в 279 г. (Дионисий. Римская древняя история, XX, 1-3).

Вторая Самнитская война

Ряд военных столкновений, затянувшихся почти на 40 лет (328-290 гг.) и известных под названием Второй и Третьей Самнитских войн, по своему содержанию гораздо шире названия. Борьба шла не только с самнитами, но и с другими племенами Средней и Северной Италии: этрусками, галла­ми, герниками, эквами и проч. В некоторые периоды (например, в начале III в.) война с самнитами вообще отступала на задний план по сравнению с борьбой на севере. Поэтому название Самнитские войны - термин ско­рее условный и собирательный. Этим термином мы обозначаем решаю­щий этап в борьбе за римскую гегемонию в Италии, когда против Рима объединились все его бывшие и настоящие противники в отчаянной и ис­торически уже обреченной попытке отстоять свою независимость. Прав­да, этот этап был не последним (оставалась еще Южная Италия), но са­мым важным, так как его исход определил судьбу всей Италии.

Вторая Самнитская война (328-304 гг.) началась главным образом из-за Неаполя. Это не было случайностью, так как Рим, захватив Кампанию, вошел в тесное соприкосновение уже не только с самнитами долины Лириса, но и с горными племенами собственно Самния. Для последних зах­ват римлянами Кампании означал не только потерю соблазнительного объекта грабежей и важного рынка наемников, но и потерю выхода к морю. По-видимому, в Неаполе, сохранившем греческую культуру, обострилась борьба аристократической и демократической партий. Последняя обрати­лась к самнитскому городу Ноле и ввела в Неаполь отряд самнитских на­емников. Неаполитанские аристократы, в свою очередь, призвали на по­мощь капуанцев, а через них - римлян (327 г.).

Для римского сената в его италийской политике вообще характерна неизменная поддержка аристократических элементов. Здесь же ситуация была особенно соблазнительной, так как исход дела сулил захват такого важного центра, каким был Неаполь. Поэтому римское войско под началь­ством консула 327 г. Квинта Публилия Филона (бывшего диктатора 339 г., известного своей реформой) осадило Неаполь, в то время как армия дру­гого консула прикрывала осаждающие войска. Осада затянулась и на сле­дующий 326 г. Тогда Публилию продлили его военные полномочия еще на год в звании проконсула («вместо консула»). Это был первый случай в римской практике продления военного империя; в дальнейшем аналогич­ные случаи станут довольно частыми.

В обстановке блокады ситуация в Неаполе изменилась. Взяла верх проримская аристократическая партия, которая обманным путем удалила сам­нитский гарнизон и сдала город римлянам. С Неаполем был заключен союз.

Этот инцидент и послужил поводом к войне с племенами Центрально­го Самния. Что же касается западных самнитов, то борьба с ними нача­лась еще в 328 г. из-за того, что римляне основали колонию в г. Фрегеллах на среднем течении Лириса. Первые годы война велась без решительных успехов на той и другой стороне, но в 321 г. римлян постигла катастрофа в Центральном Самнии. Борьба здесь оказалась очень трудной для Рима. Римская армия была еще плохо приспособлена к войне в условиях горной местности. Храбрые самниты, отличавшиеся страстной любовью к своим горам, действовали мелкими партизанскими отрядами, с которыми римля­не на первых порах не умели бороться. К тому же у самнитов появился талантливый вождь - Гавий Понтий, которому удалось заманить римлян в ловушку. Оба консула 321 г. , обманутые ложными сведениями о том, что главные силы самнитов находятся в Апулии, двинулись из Кампании в глубь Самния. Недалеко от г. Кавдия, в юго-западной части Самния, рим­ское войско попало в засаду в узком лесистом ущелье. Положение оказа­лось безвыходным, так как пробиться силой было невозможно, а съестные припасы истощились. Консулы пали духом и заключили от своего имени позорный мир. Римляне должны были уйти из области самнитов, вывести оттуда свои колонии и дать обязательство не возобновлять войны. В обес­печение этих условий они выдали 600 заложников из аристократической части армии. Но самниты не могли отказать себе в удовольствии довести унижение ненавистного врага до самой крайней степени. Римское войско было вынуждено сдать все оружие, и полураздетые воины по одному про­шли под игом , осыпаемые градом насмешек и издевательств стоявших кругом самнитов. Римскому сенату не оставалось ничего другого, как при­знать постыдный мир, который продолжался около 6 лет.

Самолюбие римских анналистов, конечно, и здесь не могло удовлетво­риться простым констатированием печального факта. Была придумана ро­мантическая история, как консулы, виновники позорной сдачи, уговорили сенат не признать кавдинского мира и связанными выдать их самнитам. Но Гавий Понтий якобы отказался принять выдаваемых консулов. Оружие и заложники были возвращены римлянам. Война немедленно возобнови­лась, а римляне нанесли самнитам несколько поражений. Все это - чис­тая выдумка.

Военные действия возобновились только в конце 316 г. За этот шести­летний промежуток римляне, формально не нарушая мира, стали прони­кать в Апулию, в тыл самнитам, а также образовали две новые трибы в области аврунков и в Северной Кампании. В 315 г. одна консульская ар­мия оперировала в Апулии, в то время как вторая под начальством Публи­лия Филона осадила г. Сатикулу в юго-западной части Самния. Самниты воспользовались разделением римских сил, прорвались в долину Лириса и двинулись дальше к Лацию. Римляне собрали резервы под командой дик­татора Квинта Фабия Руллиана, одного из самых выдающихся полковод­цев этой эпохи. Римские и самнитские войска встретились около г. Таррацины, в проходе между горами вольсков и морем. Римляне потерпели же­стокое поражение и бежали. Начальник конницы пытался прикрыть отступление, но был убит. Самниты захватили область аврунков и Кампа­нию, даже Капуя была готова перейти на их сторону. Положение Рима стало чрезвычайно критическим.

Однако самниты не сумели использовать полностью свои успехи, и в

314 г. наступил перелом. Римские войска одержали блестящую победу: на поле боя осталось более 10 тыс. самнитов . Это изменило всю ситуацию. Главари демократической партии в Капуе, замышлявшие отпадение от Рима, были выданы римлянам и казнены. Аврунков, которые вели себя в

315 г. крайне подозрительно, почти полностью истребили, а в Суессу была выведена латинская колония. Многие города, отпавшие от Рима или за­хваченные самнитами (Сатрик, Фрегеллы, Сора и др.), были воссоедине­ны с ним. Для укрепления римского влияния было основано несколько новых колоний. Среди них нужно отметить колонию на маленьком остро­ве Понтии, недалеко от южного побережья Лация (313 г.). Это была пер­вая морская база римлян вне Италии, основание которой говорит о том, что морское дело в Риме после 338 г. несколько продвинулось вперед. В связи с этим стоит и появление в 311 г. двух должностных лиц для наблю­дения за постройкой и ремонтом кораблей (duoviri navales) . Возможно, что к этому же периоду относится высылка колонии в Остию, у устья Тиб­ра. Наконец, Аппиева дорога, постройка которой началась в 312 г., долж­на была тесно связать Рим с Кампанией и облегчить дальнейшее продви­жение в Южную Италию.

Но благополучное завершение Самнитской войны было омрачено но­вой опасностью со стороны этрусков. В 311 г. истекал срок 40-летнего перемирия с ними. Рассчитывая на то, что римские силы связаны на юге, войска Тарквиний и других полисов Северной Этрурии осадили Сутрий. Но консул 310 г. Квинт Фабий Руллиан обходным движением через Умбрию неожиданно появился в Северной Этрурии и опустошил страну, чем заставил этрусков снять осаду с Сутрия. В следующем году римляне по­вторили свой набег. Эти события привели к власти в этрусских городах проримскую партию. В Рим прибыли этрусские послы с просьбой о мире и союзе. Но с ними заключили только перемирие на 30 лет.

Этрусские дела привели римлян в более тесное соприкосновение с умб­рами, выразившееся в заключении союза с двумя умбрскими городами. С другой стороны, римские позиции в борьбе с самнитами на некоторое время ослабели, и римляне вынуждены были перейти к обороне. В 308 г. самнит­ские войска вторглись в область марсов, в непосредственной близости к Лацию. Для борьбы с ними был направлен испытанный Квинт Фабий. Другой консул действовал в Северной Апулии. Положение осложнилось восстани­ем старых союзников Рима - герников, а затем и эквов, подстрекаемых самнитами. Центральная Италия стала ареной ожесточенных боев.

К 304 г. римляне добились здесь решительных успехов. Самниты за­просили мира. Границы собственно Самния были оставлены почти без из­менений, а область Лириса присоединена к Лацию, и самниты там быстро исчезли. Герники лишились всей территории, кроме трех городов, сохра­нивших прежние союзнические отношения. Эквы были почти полностью уничтожены, и вся их страна вплоть до Фуцинского озера присоединена к Лацию. В захваченных областях появился ряд новых колоний, и было об­разовано две трибы. С мелкими племенами Средней Италии, родственны­ми самнитам, - марсами, пелигнами, френтанами и др., были установле­ны союзнические отношения.

Третья Самнитская война

Однако мир был непродолжителен, и после шестилетнего перерыва военные действия возобновились. Как уже было сказано, в Третьей сам­нитской войне центр тяжести лежал не столько на юге, сколько на севере, в Этрурии. Условны также и ее традиционные хронологические рамки (298-290 гг.). Собственно, началом новой серии военных столкновений нужно считать 299 г., когда галльский отряд, усиленный этрусками, по­явился на римской территории и, опустошив ее, ушел с богатой добычей. Это движение было отражением новых перемещений галлов в Северной Италии, вызванных появлением их соплеменников из-за Альп. К этому моменту обострились отношения и с самнитами. Последние, надеясь, быть может, на то, что внимание римлян было отвлечено на север, попытались усилить свое влияние в Лукании. Сенат счел это достаточным поводом для объявления войны (298 г.). Консул Луций Корнелий Сципион Барбат, об элогии которого упоминалось выше, вторгся в юго-западную часть Самния, взял там два незначительных пункта и получил заложников от луканов, тем самым гарантировавших свою верность Риму .

Значительнее были успехи римлян в Северном Самнии. Второй кон­сул 298 г. разбил самнитские войска и взял г. Бовиан, центр самнитского племенного союза. Эти успехи были продолжены консулами 297 г. Квинтом Фабием Руллианом и Публием Децием Мусом, сыном известного консула 340 г. Самниты находились накануне полного разгрома, однако час их гибели еще не настал. Более того, соотношение сил внезапно из­менилось столь резко, что не над Самнием, а над Римом нависла страш­ная опасность.

В 295 г. галлы снова двинулись на юг и соединились с этрусками. На помощь к ним прорвались и самнитские отряды. Таким образом, впервые Рим имел перед собой объединенные силы своих главных противников. Оба прославленных полководца, Фабий и Деций, были направлены про­тив врага. Первое столкновение в Центральной Умбрии оказалось неудач­ным для римлян: их авангард был разбит. Но уже через несколько дней главные силы римлян наголову разбили союзников в ожесточенной битве при Сентине в Северной Умбрии (295 г.). По сведениям греческих истори­ков, в сражении пало 100 тыс. галлов и их союзников, в том числе выдаю­щийся самнитский полководец Геллий Эгнаций.

Ливий (X, 28) передает рассказ о героической смерти Публия Деция, в точности дублирующий легенду о гибели его отца в битве при Везувии в 340 г. Аналогичный рассказ существует и о смерти третьего Публия Де­ция Муса, обрекшего себя подземным богам в сражении с царем Пирром при Аускуле (279 г.). Если легенда не является чистой выдумкой, то, по-видимому, какие-то два рассказа копируют оригинал, каковым, вероятнее всего, служит самый последний.

Битва при Сентине, в сущности, решила исход войны, т. е. судьбу Ита­лии. Союз противников Рима распался. Остатки галлов и самнитов отсту­пили в разных направлениях: одни - на север, другие - на юг, а этрус­ские города, принимавшие участие в антиримском движении , вынуждены были согласиться на 40-летнее перемирие с уплатой большой контрибу­ции. В Самнии борьба продолжалась еще несколько лет. Римляне систе­матически вели концентрированное наступление, закрепляя его основа­нием колоний. Отдельные неудачи не ослабляли явного общего успеха римского оружия. В 293 г. самниты потерпели крупнейшее поражение , после которого они уже не могли оправиться. Три года спустя Маний Ку­рий Дентат, консул 290 г., один из крупнейших демократических деятелей Рима, довершил разгром мужественного народа, так долго боровшегося за свою свободу. Самнитам на правах римских союзников была оставлена только небольшая территория с центром в г. Бовиане.

Окончание Самнитской войны развязало руки римлянам для новых дей­ствий на севере. Им необходимо было максимально обеспечить там свои границы против возможных нападений галлов. В 290 г. Курий Дентат про­шел всю страну сабинов и покорил ее. Поводом к войне послужило сочув­ственное настроение сабинов по отношению к самнитам или, быть может, даже активная помощь с их стороны. Уцелевшая часть племени получила права граждан без права голосования. Аналогичная судьба постигла в этом же году и пиценов. В южной части их области, недалеко от морского побе­режья, была основана латинская колония Адрия, первый укрепленный пункт на Адриатическом море.

Эти меры оказались вполне своевременными, так как уже в 285 г. галль­ское племя сенонов, жившее к северу от Пицена, пришло в движение. Гал­лы вторглись в Северную Этрурию и осадили г. Арреций, державший сторо­ну Рима, в то время как другие этрусские общины поддерживали сенонов. Римское войско, посланное на помощь Аррецию, было отбито с огромными потерями. Сам командующий пал в бою (284 г.). Курий Дентат, заменив­ший погибшего, отправил к сенонам посольство для переговоров о судьбе пленных. Послы были изменнически убиты. Тогда римские войска вторг­лись в область сенонов (ager Gallicus), разбили их и частью уничтожили, а частью изгнали из страны. На бывшей территории сенонов, на морском бе­регу, вскоре была основана колония римских граждан Сена Галльская.

Судьба сенонов вызвала движение их соседей бойев, живших за Апен­нинами к северу от Этрурии. С большими силами они двинулись на юг, соединились с этрусками и пошли прямо на Рим. Римляне во главе с кон­сулом 283 г. Корнелием Долабеллой встретили их около Вадимонского озера, к западу от среднего течения Тибра, и разбили наголову. Однако на следующий год галлы повторили свою попытку, призвав под знамена всю молодежь, едва достигшую возмужания. Потерпев вторичное поражение, они обратились к римскому правительству с просьбой о мире. Римляне, пока еще не заинтересованные в Северной Италии, охотно пошли на за­ключение мирного договора.

Что же касается Этрурии, то события конца 80-х гг. решили ее судьбу. Этрусские города принуждены были заключить с Римом отдельные союз­ные договоры. Только два полиса, Вольсинии и Вульчи, сопротивлялись еще в течение двух лет, после чего и им пришлось сдаться.

Таким образом, Вторая Самнитская война с ее продолжением в 80-х гг. закончилась тем, что Рим фактически стал хозяином всей Италии к югу от равнины По и приблизительно до северной части Лукании. Наступил зак­лючительный этап завоевания Италии.

Завоевание Южной Италии. Война с Пирром

В начале III в. на юге Италии создалась сложная обстановка. Греческие города переживали трудную пору своей истории. Эпоха их процветания осталась далеко позади. Еще в начале IV в. многие из них были ослаблены борьбой с сиракузским тираном Дионисием I. Это сильно ухудшило поло­жение греков перед лицом наступавших на них племен Южной Италии: луканов, бруттиев, мессапиев и др. Завязалась долгая борьба, в результа­те которой ряд греческих городов перешел в руки варваров. На западном побережье только Велия (Элея) и Регий сохранили независимость. На во­сточном берегу положение было несколько лучше. Там роль передового борца против варваров играл богатый торговый город Тарент. Но и он мог кое-как справляться с натиском луканов и мессапиев, только приглашая к себе на службу предводителей наемных отрядов из Греции.

Среди таких наемников первым был спартанский царь Архидам, пав­ший в 338 г. в битве с мессапиями. Затем тарентинцы пригласили эпирского царя Александра, дядю Александра Македонского. Сначала он до­стиг больших успехов против луканов и бруттиев и освободил ряд горо­дов. Возможно, что он даже заключил союз с Римом. Но в конце концов Александр поссорился с тарентинцами, лишился их поддержки и был убит луканами (330 г.). Затем появился спартанец Клеоним (303 г.). Пер­вое время он также добился крупных успехов и заставил луканов при­нять мир. Но потом последовали обычные ссоры с греками, и Клеоним покинул Италию. Около 300 г. на помощь тарентинцам прибыл знамени­тый сиракузский тиран Агафокл. Он овладел значительной частью Юж­ной Италии, стремясь создать большую монархию. Но в 289 г. он умер, и его царство распалось. Греки остались беззащитными против новых на­падений туземцев.

В конце 80-х гг. луканы напали на греческий город Фурии. Учитывая бесполезность всех предшествующих попыток искать помощи у иност­ранных наемников и не желая обращаться к своему сопернику Таренту, Фурии прибегли к заступничеству Рима, с которым они завязали дру­жеские отношения еще года за три до этого. Консул 282 г. Гай Фабриций Люсцин явился на выручку: он разбил луканов, осаждавших Фурии, и занял город римским гарнизоном. Но это не понравилось ни фурийцам, ни тарентинцам, поэтому, когда 10 римских судов по пути в Адриатиче­ское море появились в тарентинской гавани, население напало на них и захватило пять кораблей. Их экипаж частью был перебит, частью продан в рабство, а римский командующий флотом погиб во время схватки. После этого тарентинцы двинулись на Фурии и с помощью дружественной им партии заставили римский гарнизон очистить город.

Сенат направил в Тарент посольство с требованием удовлетворения, но послы подверглись оскорблениям толпы и вернулись обратно, ничего не добившись. Тогда Рим объявил Таренту войну (281 г.). Консул Эмилий Барбула двинулся из Южного Самния и вторгся в тарентинскую область. У Тарента были довольно крупные силы, к которым примкнули в качестве союзников луканы и мессапии. Но испытанным римским войскам не сто­ило большого труда разбить противников. Область Тарента была опусто­шена.

В это время уже происходили переговоры тарентинского правитель­ства с Пирром, царем Эпира, об оказании Таренту помощи. Поражение ускорило эти переговоры. Дружественная Риму партия вынуждена была отстраниться от дел, и договор с Пирром был заключен. Ранней весной 280 г. Пирр высадился в Италии. С ним была сравнительно небольшая, но первоклассная армия, состоявшая из 20 тыс. тяжелых пехотинцев (фалангитов), 2 тыс. стрелков из лука и 3 тыс. фессалийских всадников. Кроме того, при его войске было 20 боевых слонов, впервые появившихся тогда в Италии. Тарент обещал предоставить в распоряжение Пирра 350 тыс. пе­хоты и 20 тыс. конницы. Конечно, это обещание было выполнено только частично.

В лице Пирра римляне столкнулись с одним из самых выдающихся пол­ководцев эллинистической эпохи, вышедшим из школы Александра Маке­донского, с которым он состоял в дальнем родстве. Пирру было тогда око­ло 40 лет. С 295 г. он был царем Эпира, проделав до этого весьма бурную политическую карьеру, во время которой, между прочим, оказался на ко­роткое время даже на македонском троне, с которого был прогнан Лисимахом. Пирр был чрезвычайно талантливым полководцем, не только прак­тиком, но и теоретиком: его перу принадлежали сочинения по военному делу, и сам великий Ганнибал впоследствии называл себя его учеником. Однако характер Пирра не отличался устойчивостью. Он постоянно но­сился с грандиозными планами, мечтал стать вторым Александром, легко загорался, развивал на некоторое время огромную деятельность, но быст­ро остывал и ни одного дела не доводил до конца.

Приглашение Тарента пришлось очень кстати. За несколько лет до этого Пирр потерял Македонию и теперь был одержим новым планом: покорить

Но в то время, во всяком случае, поражение римлян при Гераклее сильно изменило всю ситуацию на юге. Кротон выразил покорность Пирру, Лок­ры выдали ему римский гарнизон. В Регии, где римский отряд состоял из кампанцев, можно было опасаться того же самого. Тогда кампанцы завла­дели городом, перебили богатых и влиятельных граждан и объявили себя независимыми. Таким образом, Регий не перешел в руки Пирра, но ока­зался потерянным и для Рима.

Эпирский царь решил максимально использовать свою победу и дви­нулся на Рим. Нигде не встречая сопротивления, он подошел к городу на несколько десятков километров. Однако в тылу у него Левин привел в по­рядок и пополнил разбитые при Гераклее войска, Капуя и Неаполь оста­лись верны Риму, римская армия, действовавшая против Вольсиний и Вульчи, быстро закончила свои операции и спешила на помощь Риму, в городе принимались экстренные меры для обороны. При таких условиях нападе­ние на Рим делалось очень рискованным, и Пирр повернул назад...

Теперь он изменил тактику и решил попытаться завязать с Римом мир­ные переговоры . Он отправил в Рим своего посла, фессалийца Кинея, от­личавшегося необычайным ораторским искусством и дипломатической лов­костью. Пирр говорил, что с помощью Кинея он приобрел больше горо­дов, чем с помощью собственного копья. С Кинеем были посланы богатые подарки влиятельным членам сената. Предложения Пирра сводились к тому, что римляне должны были заключить мир с Тарентом, гарантиро­вать автономию греческим городам и вернуть то, что они захватили у сам­нитов, луканов и бруттиев. Речь, по-видимому, шла о крупных колониях Луцерии и Венузии в Северной Апулии и Южном Самнии. На этих усло­виях Пирр готов был прекратить войну и вернуть пленных.

Хотя подарки Пирра были отклонены, но его предложения подверг­лись серьезному обсуждению в сенате, где образовалась сильная группа сторонников мира, правда, на условиях, более благоприятных для Рима. В разгар прений в сенат был приведен слепой Аппий Клавдий, тогда уже глубокий старик, и произнес пламенную речь. Он убеждал сенат не вести переговоров с врагом, пока тот находится на почве Италии. Эта речь рез­ко изменила настроение сенаторов, и переговоры были прерваны.

Однако к Пирру все-таки были отправлены римские послы во главе с Фабрицием с предложением выкупа за пленных. Гордое и мужественное поведение сената чрезвычайно импонировало эпирскому царю, в характе­ре которого было немало благородной романтики. Он заявил послам: «Я пришел сюда не для того, чтобы заниматься торговлей. Решим наш спор на поле битвы. Что же касается ваших пленных, то возьмите их как мой подарок». По другим известиям, Пирр отпустил пленных на честное сло­во только для празднования Сатурналий.

В апреле 279 г. военные действия возобновились. Римскими войсками командовали оба консула, одним из которых был Публий Деций Мус, сын консула, погибшего при Сентине. Битва произошла около г. Аускула, в Апулии, в пересеченной и лесистой местности, где Пирр не мог использо­вать в полной мере своей фаланги, конницы и слонов. Поэтому первый день не дал решительных результатов. Битва возобновилась на следую­щий день. Пирру удалось занять лучшие позиции, и римляне потерпели поражение, но далеко не полное, так как удержали свой укрепленный ла­герь. Они потеряли 6 тыс. человек и в числе их консула Деция. Потери Пирра достигали 3,5 тыс., сам он был легко ранен. При этих условиях он не мог использовать победы и отступил в Тарент.

Трудности войны значительно охладили Пирра. К тому же он получил известия с Балканского полуострова, которые настоятельно требовали его возвращения. С другой стороны, некоторые сицилийские города обрати­лись к нему с просьбой о помощи против карфагенян, которые после смерти тирана Агафокла (289 г.) перешли в Сицилии в решительное наступление. Эта просьба как раз отвечала широким планам Пирра.

В этой обстановке создались более благоприятные условия для новых переговоров о мире. Зимой 279/78 г. Фабриций снова посетил Пирра и выработал с ним предварительные условия мира, которые на этот раз, по-видимому, сводились только к признанию независимости Тарента. Киней вновь поехал в Рим.

Но как раз в этот момент в Остию прибыл сильный карфагенский флот из 120 судов под командой Магона. Карфагенское правительство предло­жило Риму заключить договор, направленный против Пирра. Тайной це­лью Карфагена было во что бы то ни стало помешать подготовлявшемуся миру между Римом и эпирским царем и задержать последнего как можно дольше в Италии. С другой стороны, карфагенские условия были выгодны и Риму. Деталей договора мы не знаем. Смысл той части его, которая при­ведена у Полибия (III, 25), причем сформулирована не вполне ясно, сво­дится к следующему. Если Пирр вступит на территорию одной из догова­ривающихся сторон, то другая сторона обязана доставить подкрепления на территорию союзника, подвергшегося нападению, причем должна со­держать войска на свой счет. В частности, Карфаген должен доставлять транспортные суда и оказывать римлянам помощь своим военным фло­том, но экипаж этого флота не обязан сражаться за римлян на суше. Выго­да для Рима этой части договора состояла в том, что он давал возмож­ность с помощью карфагенского флота напасть на Тарент и отрезать Пир­ра в Италии или Сицилии. Договор с Карфагеном был подписан, и Киней снова покинул Рим, не добившись успеха.

В 278 г. началась новая кампания, протекавшая на территории Тарента. Во главе римских войск стояли оба консула этого года, одним из кото­рых был снова Фабриций. Кампания протекала довольно вяло, так как Пирр был занят подготовкой сицилийской экспедиции, а римляне еще не чув­ствовали себя достаточно сильными, чтобы осадить Тарент.

Из истории этой кампании традиция сохранила рассказ, прибавляющий еще один штрих к характеристике нравов того времени. К Фабрицию явился врач Пирра с предложением отравить царя за крупную сумму денег. Консул с гневом отверг предложение и связанным отправил изменника к Пирру. Бла­городный царь не только вернул без выкупа всех римских пленных, но был готов согласиться на мир на чрезвычайно выгодных для римлян условиях.

Возможно, что Киней еще раз ездил в Рим с мирными предложениями, но сенат повторил свой прежний ответ. Заключать мир при создавшейся обстановке не имело для Рима никакого смысла.

Осенью 278 г. Пирр отплыл в Сицилию с 10-тысячным войском, оста­вив в Таренте и других греческих городах сильные гарнизоны. В Сицилии после смерти Агафокла воцарилась величайшая анархия, чем воспользо­вались карфагеняне. Сиракузы были блокированы карфагенским флотом. В первый момент Пирра встретили в Сицилии с восторгом: он был провоз­глашен царем и гегемоном Сицилии. Все греки объединились для борьбы с общим врагом. Пирру быстро удалось достичь крупных успехов: он зас­тавил карфагенян снять блокаду Сиракуз и захватил почти все занятые ими пункты. Только Лилибей, крупный порт в западной части Сицилии, оставался в их руках. Взять его можно было только с моря.

Карфагеняне предложили Пирру мирный договор на условиях очище­ния ими всей Сицилии, кроме Лилибея. Царь, в значительной мере под давлением греков, отказал. После неудачных попыток захватить Лилибей с суши он решил построить сильный флот, чтобы нанести Карфагену ре­шительный удар в Африке.

Эти широкие планы не встретили сочувствия у греков, для которых они предвещали огромные расходы, так как Пирр, само собой разумеется, не собирался строить флот на свои деньги. Сюда присоединялось недо­вольство самодержавными замашками Пирра, его пренебрежительным от­ношением к демократическому строю греческих городов, явным предпоч­тением, которое он отдавал своим офицерам, и проч. Греки поняли, что Пирр преследует свои личные цели, для которых они служат только ору­дием. Все это резко изменило их настроение. Дело дошло до того, что некоторые полисы обратились за помощью против Пирра к своим недав­ним врагам - карфагенянам. В конце концов в его руках остались только Сиракузы.

Пирр стоял перед трудной задачей вторичного завоевания острова. На это у него не хватило выдержки. Он воспользовался первым благоприят­ным предлогом - италики снова стали просить его о помощи - и весной 275 г. покинул Сицилию. В проливе на него напал карфагенский флот и уничтожил больше половины судов. Тем не менее Пирру удалось выса­диться в Италии.

За время отсутствия Пирра римляне добились на юге крупных успе­хов, в частности заняли Кротон и Локры и снова привели к покорности перешедшие на сторону Пирра племена луканов и самнитов. Но появле­ние Пирра заставило их отступить. Опираясь по-прежнему на Тарент как на свою главную базу, царь двинулся на север, собрав все свои наличные силы. При Беневенте в Самнии произошла его последняя битва в Италии (275 г.). Римлянами командовал консул Маний Курий Дентат, герой Тре­тьей Самнитской войны. Второй консул шел к нему на помощь из Лукании, но не успел прибыть вовремя. Пирр, стремясь раньше римлян занять лучшую позицию, предпринял ночной марш, но сбился в темноте и тем самым дал возможность Манию Курию развернуть свои силы. Слоны на этот раз сыграли для Пирра роковую роль: испуганные римскими стрелка­ми, прикрывавшими лагерь, они бросились на свои же войска и привели их в замешательство. Римляне захватили лагерь Пирра, более 1 тыс. плен­ных и четырех слонов, появление которых в Риме, никогда их не видав­шем, произвело необычайную сенсацию.

Пирр, зная о приближении второго консула, отступил в Тарент. Не имея ни денег, ни войск, получив отказ в материальной помощи со стороны эл­линистических монархов, субсидировавших его италийскую экспедицию, Пирр потерял всякую охоту дольше оставаться в Италии. Осенью 275 г. с остатками своих войск он покинул негостеприимный полуостров и пере­правился в Грецию, оставив в Таренте гарнизон и утешая своих испуган­ных союзников обещанием скоро вернуться. Впрочем, никто ему больше не верил... Три года спустя Пирр бесславно кончил свои дни в уличной схватке в Аргосе (272 г.).

Победа никому неведомого варварского народа над прославленным полководцем обратила внимание на Рим всего тогдашнего культурного мира. Выражением этого внимания было, например, посольство, которое в 273 г. отправил в Рим самый могущественный монарх эллинистического Востока - Птолемей Филадельф. Пирр проиграл кампанию в Италии не только из-за своих личных качеств, исключавших возможность для него вести спокойную и выдержанную политику, но и из-за разнородности тех сил, на которые он опирался. Разношерстные наемные войска, раздирае­мые противоречиями греческие полисы Италии и Сицилии, полуварварс­кие племена Южной Италии - эта база была весьма далека от монолит­ности. А против себя Пирр имел молодое, но уже сильное государство, к началу III в. ликвидировавшее все наиболее острые внутренние противо­речия и объединившее значительную часть Италии. В течение более чем двух столетий войн сложилась римская военная организация, превосхо­дившая македонскую, образовалась римская военная школа и выросли стой­кие и опытные войсковые кадры. Рим незаметно для современников пре­вратился в крупнейшую державу.

В начале III в. впервые столкнулись интересы Римской республики и эллинистического мира. И уже из первого столкновения Рим вы­шел победителем. А ведь римлянам противостоял далеко не самый слабый противник, более того, один из самых талантливых полко­водцев древнего мира - эпирский царь Пирр. Плутарх выбрал Пирра в качестве героя одной из своих биографий. Характеризуя царя, Плутарх отмечает: «Лицо у Пирра было цар­ственное, но выражение лица скорее пугающее, нежели величавое. Зубы у него не отделялись друг от друга: вся верхняя челюсть состо­яла из одной сплошной кости, а промежутки между зубами были намечены лишь тоненькими бороздками. Верили, что Пирр может доставить облегчение страдающим болезнью селезенки, стоит ему только принести в жертву белого петуха и его правой лапкой не­сколько раз легонько надавить на живот лежащего навзничь больно­го. И ни один человек, даже самый бедный и незнатный, не встречал у него отказа, если просил о таком лечении: Пирр брал петуха и приносил его в жертву, и такая просьба была для него самым прият­ным даром. Говорят еще, что большой палец одной его ноги обладал сверхъестественными свойствами, так что, когда после его кончины все тело сгорело на погребальном костре, этот палец был найден целым и невредимым» (Пирр, 3). И далее Плутарх пишет: «О нем много говорили и считали, что внешностью своей и быстротой дви­жений он напоминает Александра, а видя его силу и натиск в бою, все думали, будто перед ними - тень Александра или его подобие, и если остальные цари доказывали свое сходство с Александром лишь пурпурным облачением, свитой, наклоном головы да высокомерным тоном, то Пирр доказал его с оружием в руках. О его познаниях и способностях в военном деле можно судить по сочинениям на эту тему, которые он оставил. Рассказывают, что на вопрос, кого он считает лучшим полководцем, Антигон ответил (говоря лишь о сво­их современниках): «Пирра, если он доживет до старости». А Ган­нибал утверждал, что опытом и талантом Пирр превосходит вообще всех полководцев, второе место отводил Сципиону, а третье - себе... К приближенным Пирр был благосклонен, не гневлив и всегда готов немедля оказать друзьям благодеяние... Как-то раз уличили юношей, поносивших его во время попойки, и Пирр спросил, правда ли, что они вели такие разговоры. Один из них ответил: "Все правда, царь. Мы бы еще больше наговорили, если бы у нас было побольше вина". Пирр рассмеялся и всех отпустил» (Пирр, 8, пер. С. А. Ошерова). Приглашение Тарента явилось для Пирра как нельзя кстати: нако­нец он мог приступить к осуществлению давней мечты - создать на Западе свою державу, подобную Александровой на Востоке. Внача­ле успех сопутствовал ему: римляне потерпели поражение при Гераклее, и сенат готов был заключить выгодный для Пирра мир. Лишь в последний момент сенаторы передумали, пристыженные и вдох­новленные пламенной речью Аппия Клавдия Цека. Этот эпизод под­робно описал в биографии Пирра Плутарх: «Тем временем о цар­ском посольстве узнал Аппий Клавдий. Прославленный муж, он по старости и слепоте оставил государственную деятельность, но когда распространились слухи, что сенат собирается принять решение о перемирии, не выдержал и приказал рабам нести его на носилках через форум в курию. У дверей его окружили сыновья и зятья и вве­ли в зал; сенат встретил его почтительным молчанием. А он, тотчас же взяв слово, сказал: "До сих пор, римляне, я никак не мог прими­риться с потерею зрения, но теперь, слыша ваши совещания и реше­ния, которые обращают в ничто славу римлян, я жалею, что только слеп, а не глух. Где же те слова, которые вы всем и повсюду твердите и повторяете, слова о том, что если бы пришел в Италию великий Александр и встретился бы с нами, когда мы были юны, или с нашими отцами, которые были тогда в расцвете сил, то не прославляли бы теперь его непобедимость, но своим бегством или гибелью он возвы­сил бы славу римлян? Вы доказали, что все это было болтовней, пус­тым бахвальством! Вы боитесь молоссов и хаонов, которые всегда были добычей македонян, вы трепещете перед Пирром, который всегда, как слуга, следовал за каким-нибудь из телохранителей Александра, а те­перь бродит по Италии не с тем, чтобы помочь здешним грекам, а чтобы убежать от своих тамошних врагов. И он обещает доставить нам первенство среди италийцев с тем войском, что не могло удер­жать для него самого и малую часть Македонии! Не думайте, что, всту­пив с ним в дружбу, вы от него избавитесь, вы только откроете дорогу тем, кто будет презирать нас в уверенности, что любому нетрудно нас покорить, раз уж Пирр ушел, не поплатившись за свою дерзость, и даже унес награду, сделав римлян посмешищем для тарентинцев и самнитов". Эта речь Аппия внушила сенаторам решимость продол­жать войну...» (Пирр, 18-19, пер. С. А. Ошерова).

Окончательное завоевание Италии

Победа над Пирром развязала руки Риму. Окончательное завоевание Южной Италии не представляло теперь сложной проблемы. В год смерти Пирра римские войска осадили Тарент. Между эпирским гарнизоном и гражданами начались раздоры. Проримская партия, представлявшая глав­ным образом интересы знати, готова была сдать город; начальник гарни­зона некоторое время сопротивлялся, но, видя, что положение безнадеж­но и желая капитуляцией купить себе право свободного отступления, сам вошел в сношения с римским командующим и сдал город. Гарнизону было разрешено беспрепятственно отплыть в Эпир (272 г.). Тарент вошел в рим­скую федерацию в качестве морского союзника, но с урезанной автономи­ей. В городской крепости был помещен римский отряд, и Тарент стал глав­ным оплотом римского влияния в Южной Италии.

С правами таких же морских союзников, обязанных поставлять для Рима военные суда с соответствующим вооружением и экипажем, были присое­динены другие греческие города юга: Кротон, Локры, Фурии, Велия и др. Кампанский гарнизон в Регии, превратившийся в разбойничью банду, был ликвидирован в 270 г. Римские войска штурмом взяли город, большинство кампанцев было перебито, а захваченные живыми 300 человек были дос­тавлены в Рим, высечены на форуме и обезглавлены. Город передали его бывшим жителям, и он вошел в федерацию с правом морского союзника и с полной автономией.

Южноиталийские племена, скомпрометировавшие себя переходом на сторону Пирра, сильно пострадали. У самнитов, луканов и бруттиев была отнята часть их земель. В стратегически важных пунктах были основаны римские или латинские колонии: Беневент, Пестум (Посидония), позднее Брундизий (в области мессапиев).

Окончание войны в Южной Италии дало повод Риму доделать то, что еще не было завершено на севере. Несколько сильных колоний было ос­новано в Этрурии, Умбрии и бывшей области сенонов (ager Gallicus). Сре­ди них нужно особенно отметить латинскую колонию в г. Аримине, на северной оконечности ager Gallicus. Она имела целью защитить границу римской Италии, проходившую по р. Рубикон.

К периоду окончательного покорения Римом Италии относится один любопытный эпизод, к сожалению, сохраненный нашей традицией в очень искаженной форме. Он слегка приоткрывает завесу над тайной обществен­ного строя Этрурии в начале III в. Во время Самнитских войн аристокра­тия г. Вольсинии освободила своих рабов и включила их в состав армии, действовавшей против Рима. Эти вольноотпущенники захватили власть в городе, создали там демократическое устройство и поженились на доче­рях своих бывших господ. Последние в 265 г. обратились к Риму с просьбой о помощи. Узнав об этом, вольноотпущенники обрушились на господ: часть их перебили, часть изгнали. Римляне поспешили на выручку. Вольсинии были взяты штурмом и разрушены до основания. Вместо них был выстро­ен новый город (Новые Вольсинии - на северном берегу Вадимонского озера, недалеко от старого), где и поселились уцелевшие господа и остав­шиеся им верными рабы. Прежнее общественное устройство было полно­стью восстановлено.

Рассказ, несмотря на множество недостоверных деталей, в целом ин­тересен тем, что характеризует остроту социальных противоречий в Эт­рурии уже в начале III в. Но, по-видимому, рабы, о которых говорят ис­точники, вряд ли являлись таковыми в точном смысле этого слова. Речь здесь идет о своеобразном состоянии примитивной зависимости, внешне напоминающей крепостничество, много аналогий которой мы находим в Греции: спартанские илоты, фессалийские пенесты и т. п. Если источни­ки называют это состояние рабством, то только потому, что ни латинс­кий, ни греческий языки не имеют термина для обозначения понятия «кре­постной».

Причины победы Рима в борьбе за Италию

Итак, в борьбе за Италию, длившейся около трех столетий, победи­тельницей оказалась маленькая община на Тибре. К 60-м гг. III в. вся Ита­лия времен Республики , от р. Рубикон до Мессанского пролива, во-шла в своеобразную федерацию, возглавляемую Римом. Это был факт всемир­но-исторического значения, последствия которого оказались неисчисли­мыми, ибо италийский союз оказался чрезвычайно жизнеспособным орга­низмом, способным помериться силами с самыми могущественными дер­жавами Средиземноморья. Каковы же были причины, которые в борьбе за господство в Италии определили победу именно Рима, а не другой какой-нибудь общины? Рим далеко не был самым сильным полисом, когда еще в царский период начал свои бесконечные войны с соседями. Но комбина­ция исторических условий, среди которых он возник и развивался, была для него благоприятнее, чем для других, и прежде всего обстановка на Нижнем Тибре. В римской общине с самого начала объединились два мо­мента: торговый и аграрный. Развитию торговли содействовали положе­ние на Тибре, близость моря, добыча и транспортирование соли, сосед­ство Этрурии и Кампании; аграрный характер придавала Риму плодород­ная равнина Лация. Сочетание этих двух моментов имело огромное значение.

Нижний Тибр был местом скрещения разнообразных влияний, цент­ром взаимодействия различных сил - экономических, этнических и куль­турных. Сравнительно-исторический материал доказывает, что в исто­рии ведущая роль всегда принадлежала тем пунктам, которые лежали на пересечении нескольких линий взаимодействия. Развитие обмена, заим­ствования у соседей, племенные скрещения, выгоды стратегического по­ложения - все это приводило к тому, что именно эти центры станови­лись самыми мощными очагами исторического развития.

Рим благодаря своему местоположению очень рано стал привлекать население из окружающих областей. В него стекались наиболее предпри­имчивые и энергичные элементы, которые оставили заметный след в обра­зовании римского народного характера. Этот характер мы отнюдь не мо­жем сбрасывать со счетов при объяснении успехов Рима. В нем сочета­лась сильная доза мелкоаграрного консерватизма с чертами смелого дерзания, идущими от пиратов, купцов и авантюристов.

Однако, несмотря на это, римская община сохраняла черты относи­тельной примитивности. Аграрная струя в ней преобладала. Она особен­но усиливается в V в., когда связи с этрусками были разорваны, да и сама этрусская торговля начала клониться к упадку благодаря растущей кон­куренции Сицилии и Карфагена. По сравнению с полисами Этрурии, Кампании и Южной Италии, социальные контрасты в Риме выступали менее резко, весь строй жизни был значительно проще. Это давало Риму большие преимущества по сравнению с его богатыми, изнеженными, раз­дираемыми социальными противоречиями соседями . Характерен, напри­мер, тот факт, что многие противники Рима вынуждены были обращать­ся к наемникам, тогда как римское войско состояло из ополчения граж­дан, имевшего огромное преимущество перед наемными контингентами с точки зрения его морально-политического уровня. Только племена Центральной Италии (самниты и др.) были равноценны Риму в этом отношении. Но римляне имели над ними преимущество в организован­ности.

Римский общественный строй породил суровые и простые черты на­родного характера эпохи борьбы за Италию, отразившиеся в образах госу­дарственных деятелей и полководцев. Конечно, позднейшая легенда силь­но их приукрасила. Но и сквозь толстый слой поэтических выдумок и пат­риотических фальсификаций мы еще можем рассмотреть подлинные лица Марка Фурия Камилла, Тита Манлия Торквата, трех Дециев, принадле­жавших к трем разным поколениям, Аппия Клавдия Цека, Квинта Фабия Руллиана, Мания Курия Дентата, Гая Фабриция Люсцина и многих дру­гих, трудами и подвигами которых закладывался фундамент римского ве­личия в эту замечательную эпоху.

Центральное положение Рима в Италии давало ему большое стратеги­ческое преимущество, позволяя действовать по внутренним операцион­ным путям и разбивать своих врагов поодиночке (за редкими исключения­ми - например, битва при Сентине).

Немалую роль играли также единство воли Рима и в то же время разно­родность интересов его противников. Что общего могло быть между гал­лами и этрусками, самнитами и греками, италиками и наемными войсками Пирра? Ничего, кроме общей ненависти к Риму. Но этого было недоста­точно для победы: галлы и этруски ссорились из-за добычи, тарентинцы не доверяли Пирру, греки ненавидели луканов и бруттиев. И рядом с этим - последовательная политика сената, который знал, чего хотел, умел доби­ваться своих целей, терпеливо выжидать, идти на уступки, если это было нужно, снова наступать, разъединять своих врагов, подкупая одних, нано­ся сокрушительные удары по другим.

Наконец, римская военная техника, окончательно сложившаяся к III в. (римский манипулярный строй, система укрепленных лагерей, метатель­ное оружие), оказалась выше даже эллинистической техники Пирра. Прав­да, фаланга, кавалерия и слоны вначале победили. Но когда римляне на­учились пугать слонов и изучили слабые стороны фаланги, знаменитый полководец был разбит грубыми «варварами».

Таковы были главные причины победы Рима в борьбе за Италию.

Примечания:

Подробный историко-филологический анализ надписи см.: Peruzzi E. On the Satricum inscription // La parola del passato, fasc. CLXXXII, Napoli, 1978. P. 346- 350; Федорова Е. В. Введение в латинскую эпиграфику. М., 1982. С. 45-46.

Ср.: Werner R. Der Beginn der romischen Republik. Munchen, 1963.

Last H. The Servian Reform // JRS, 35, 1945. P. 30-48.

Наиболее полно эта концепция выражена в следующих работах: De Francisci P. Primordia civitatis. Roma, 1959; Heurgon J. The Rise of Rome...; Richard J.-Cl. 1) Les origines...; 2) Patricians and Plebeians: The Origin of a Social Dichotomy//Social Struggles in Archaic Rome. Los Angeles, 1986. P. 105-129; Gjerstad E. Innenpolitische und militarische Organisation... S.136-188.

Из послевоенных обзоров различных точек зрения по данной проблеме вы­делим: Staveley E. S. Forschungsbericht: The Constitution of the Roman Republic// Historia, 5, 1956. P. 74-119; ScullardH. H A History ofthe Roman World... P. 460- 461. См. также обзор историографии в основательной статье А. И. Немировского «К вопросу о времени и значении центуриатной реформы Сервия Туллия» (ВДИ, 1959, № 2. С. 153-165).

Возможно, что это была одна из старых латинских федераций, к этому вре­мени окрепших.

Заключению союза предшествовала война между римлянами и латинами, закон­чившаяся полулегендарным сражением при Регилльском озере (499 или 496 г.).

За исключением Капены и Фалерий, находившихся к северу от Вейи. Они оказывали Вейи активную поддержку. За это Рим расплатился с ними после паде­ния Вейи: в 395 г. Капена, в 394 г. Фалерий вынуждены были признать римское господство. Расширяя свое влияние в Южной Этрурии, Рим в конце 90-х гг. под­чинил Сутрий, Непете и даже Вольсиний - священный город этрусков.

Этот факт подтверждается археологически.

Быть может, это прозвище он имел еще до галлов просто потому, что жил на Капитолии.

Римский фунт равнялся приблизительно 4/5 русского фунта. Сумма выкупа в 1 тыс. фунтов представляется для той эпохи слишком большой и, вероятно, преувеличена римской анналистикой.

Главный город племени фалисков, вероятно, родственного латинам.

Тускул, Ардея, Ариция, Ланувий, Лавиний, Кора, Норба и др.

В науке существует и другая точка зрения, согласно которой в 358 г. был заключен новый договор, в частности с общинами Южного Лация.

Этот пункт имел значение не столько для Рима, торговые интересы которого в это время не могли простираться так далеко, сколько для его старого союзни­ка - греческой колонии Массилии (теперь Марсель).

Этих самнитов греки называли осками.

И. В. Нетушил полагает, что в 343 г. союз с Римом заключила капуанская аристократия. Но вскоре после этого в Капуе произошел переворот, и захватив­шая власть демократия порвала с римлянами.

Ливий (VIII, 8), модернизируя отношения IV в., пишет: «Борьба эта была весьма похожа на гражданскую войну: до такой степени ни в чем не было разницы между латинскими и римскими порядками, за исключением лишь мужества».

Консул Цецилий Метелл.

Пирр считал, что на эту последнюю он имел особые права как муж дочери сицилийского тирана Агафокла.

С этого времени выражение «Пиррова победа» стало нарицательным.

Традиция о войне с Пирром в очень плохом состоянии. Сохранилась она главным образом у поздних или второстепенных писателей и носит чрезвычайно отрывочный и противоречивый характер. Только биография Пирра, принадлежа­щая Плутарху, дает связный и подробный рассказ. Поэтому последовательность событий не всегда может быть установлена с полной надежностью. В частности, мирные переговоры происходили, согласно одному варианту предания, в 280 г., согласно другому - в 279 г. Нами принят первый вариант.

В научной литературе высказывалось предположение, что в договоре были и другие пункты, быть может, тайные, например денежная помощь Карфагена Риму.

К этой именно эпохе относится начало употребления самого термина «Ита­лия» применительно почти ко всему полуострову, тогда как первоначально Ита­лией (от оскского Viteliu - собственно «страна телят») греки называли только юго-западную оконечность полуострова. Потом название перенесли на всю Юж­ную Италию и, наконец, на весь полуостров (кроме долины По). Только импера­тор Август включил и долину По в границы Италии.

Борьба патрициев и плебеев в Риме не была антагонистической, т. е. классо­вой борьбой в точном смысле этого слова, несмотря временами на ее ожесточен­ный характер. Она скорее являлась борьбой между фракциями становящегося класса рабовладельцев. Этим объясняется тот факт, что перед лицом общего вра­га оба сословия, как правило, объединялись. Сказанное, само собой разумеется, не исключает того, что в борьбе плебейской бедноты, обращаемой в рабов-долж­ников, были элементы подлинной классовой борьбы.

В течение этого периода Рим был преимущественно аграрной страной. В зависимости от местности выращивали пшеницу, ячмень, просо, бобы, репу. Именно нехватка земли для земледелия была основной причиной завоевательных войн и организации колоний.

В горных районах Рима было развито скотоводство. Разводили свиней, коз, овец, крупный рогатый скот и лошадей.

Кроме того, уже к этому периоду времени относятся упоминания о мастерах по работе с золотом, плотниках, сапожниках, гончарах и других ремесленниках. Археологи находят образцы, указывающее развитый уровень прядения, ткачества и металлообработки.

Храм Юпитера и мост через Тибр относятся к значительным творениям архитектуры того времени.

Развитие земледелия, скотоводства и ремесла способствовали регулярному внутреннему обмену. Указ Ромула о проведении базарных дней служит этому подтверждением.

Период расцвета Римской империи, республиканский (VI век до нашей эры - I век нашей эры)

В этот промежуток времени продолжают развиваться земледелие, скотоводство и ремесло. Однако, в процессе социальных изменений труд рабов практически вытесняет труд свободных людей.

• С одной стороны, это значительно удешевляет производство продуктов и ремесленных изделий, их становится всё больше.
• С другой стороны, их качество ниже, чем в или на ближнем Востоке.

Между городами римской республики развивалась специализация в сельском хозяйстве и ремесле. Например, Капуя славилась изделиями из бронзы и свинца, Путеолы - оружием, а сам Рим - кожаными и текстильными изделиями.

Расширилась и торговая система. Торговля велась с Египтом, странами Малой Азии, Грецией и Иберией. Открывшиеся морские пути были предпочтительней сухопутных, потому что обходились дешевле. Но и развитая сеть римских дорог, созданная в этот период, остаётся феноменом до сих пор. Однако из-за сравнительно низкого качества римских товаров импорт преобладал над экспортом.

Расширение торговли требовало чеканки национальных денег, в противовес ходившим в обороте греческим монетам. Это произошло во второй половине IV века до нашей эры, когда в оборот вошли денарий и сестерция. В Риме этого периода было ростовщичество, причем в некоторых регионах процентные ставки достигали 48 процентов, что приводило к увеличению числа рабов.

Период кризиса и разложения, имперский (I - V века нашей эры)

Кризис коснулся всех сторон экономики римской империи. Несмотря на применения новых технологий, таких как водяная мельница или колесный плуг, земледелие постепенно становилось невыгодным занятием. Кроме того, обилие привозного хлеба способствовало большему упадку это сферы деятельности.

Уже к III веку становилось понятно, что труд рабов малоэффективен. Кроме того, неудачи в военных действий резко сократили приток новой дешёвой рабочей силы.

Стимулы к труду у других слоёв населения тоже сокращались, и как следствие в упадок пришли, и ремесло, и торговля.

Приходилось искать более эффективные способы ведения хозяйства, но экономическая нестабильность постепенно вела Римскую империю к краху.

Древний Рим в I в. до н.э.

Предыстория

После свержения последнего римского царя Тарквиния Гордого (509/510 до н.э.), в Риме была установлена аристократическая республика. В период республики Рим объединяет под своей властью всю Италию, а также завоевывает Балканский полуостров, Малую Азию, Сирию, Испанию, Галлию, Северную Африку.

Стремление народных трибунов облегчить жизнь обедневших и безземельных граждан (потерявших земли за время военных походов) привело к первым гражданским столкновениям в конце II в. до н.э.

В Риме все больше нарастают противоречия между сторонниками и противниками власти аристократических родов (в борьбу вступают сторонники и противники сената как выражения власти патрицианских родов).

События

90 г. до н.э. - восстание жителей италийских общин, завоеванных Римом, с требованием предоставления им гражданских прав. К 88 г. до н.э. почти все свободное население Италии имело римское гражданство.

Первая треть I в. до н.э. - гражданская война между приверженцами сената и сторонниками реформ - противниками порядка, при котором власть сосредоточена в руках немногих знатных семей.

83 г. до н.э. - в гражданской войне между Луцием Корнелием Суллой и Гаем Марием побеждает сторонник сената Сулла.

82-79 до н.э. - диктатура Суллы, который сам назначает себя на пост диктатора на неограниченный срок. Проводит массовые репрессии (составляет проскрипции). В 79 г. до н.э. сложил с себя полномочия диктатора.

74-71 до н.э. - восстание Спартака, которое было подавлено полководцем Марком Крассом (о восстании см. видео).

Середина I в. до н.э. - борьба за власть между тремя полководцами - Юлием Цезарем, выступившим против власти сената, Гнеем Помпеем и Марком Крассом.

58 г. до н.э. - Юлий Цезарь становится наместником провинции Галлия. В течение последующих лет завоевывает всю эту страну (современная Франция), став самым популярным полководцем и политиком Рима. Это вызывает опасения сенаторов, которые наделяют Гнея Помпея чрезвычайными полномочиями.

49 г. до н.э. - Цезарь вступает во главе войск в Италию, занимает Рим и подчиняет себе всю Италию. Помпей и сторонники республики сосредотачивают силы в Греции, но терпят поражение от Цезаря.

49-44 гг. до н.э. - диктатура Цезаря. Впервые в истории Рима Цезарь был провозглашен (в 44 г. до н.э.) пожизненным диктатором.

44 гг. до н.э. - Цезарь убит в результате заговора.

44-42 гг. до н.э. - гражданская война между цезарианцами и республиканцами. Цезарианцев возглавили Марк Антоний, Эмилий Лепид и Октавиан. Сторонником республики был известный оратор Цицерон. Республиканская армия была разгромлена, начало правления Антония и Октавиана, фактически поделивших республику.

31 г. до н.э. - Октавиан побеждает Марка Антония в морском сражении при Акциуме.

27 г. до н.э. - установление принципата Октавиана. От сената он получает имя Август («возвеличенный богами»). Первый римский император.

Участники

Сулла Луций Корнелий - римский полководец и политический деятель, диктатор.

Цезарь Гай Юлий - полководец, политический деятель, писатель; диктатор.

Цицерон Марк Тулий - римский оратор, государственный деятель, философ.

Август (Гай Юлий Цезарь Октавиан) - первый римский император. Установил новую форму правления - принципат (от лат. princeps - «первый» в сенате), сосредоточив власть в своих руках, но сохранив республиканские институты.

Заключение

Сражением 31 г. до н.э. между войсками Антония и Октавиана закончилась череда гражданских войн. В Риме установилась единоличная власть, Октавиан Август стал первым римским императором. В истории Древнего Рима начался период империи (см. урок ).

На данном уроке речь пойдет об истории Рима в I веке до н. э.

После военной реформы усилилась роль полководцев в Римском государстве. Произошло это очень вовремя, так как Римское государство в это время находилось в кризисе. Здесь было очень много социальных групп с самыми разными целями и задачами своей деятельности, поэтому необходим был общий центр принятия решений. Этим центром вполне могли стать полководцы.

Политическая борьба в Риме проходила как противостояние между оптиматами и популярами . Оптиматами называли сторонников прежнего, аристократического, характера управления. Они считали, что такой порядок является наилучшим, оптимальным, отсюда и их название. Популярами называли людей, которые считали, что обычные римские граждане должны иметь возможность управлять Римским государством или хотя бы влиять на политику. Популяры носят свое название от слова «популюс» - народ.

Полководцы находились как на стороне оптиматов, так и на стороне популяров. Для них было важно то, какая группа сможет предоставить им верховную власть.

В 88 году до н. э. народный трибун Сульпиций Руф , который находился на стороне популяров, предложил законопроект, который должен был изменить порядок управления государством. Менялся состав Сената: в него должны были войти дополнительно 300 человек, что увеличивало количество сенаторов практически вдвое.

Кроме того, данный проект предусматривал отстранение от руководства армии очень популярного полководца Суллы (рис. 1) . Армия под командованием Суллы должна была отправиться на Восток и воевать там с понтийским царем Митридатом VI Евпатором (рис. 2) .

Рис. 1. Римский полководец Луций Корнелий Сулла ()

Рис. 2. Бюст царя Митридата VI Евпатора ()

Римский закон категорически запрещал входить в город с оружием. Но Сулла привел свои войска в город, они вошли в Сенат и заставили сенаторов отменить принятое ими решение. Сулла был торжественно восстановлен в своих правах и триумфально отплыл из города для войны с Митридатом VI Евпатором.

Сенаторы были недовольны тем, что Сулла вмешивается в политические дела. Но справиться с Суллой в 88 году до н. э. оказалось невозможным. Однако как только он отправился в Азию, Сенат вновь принял решение о проведении реформы и лишил Суллу его полномочий. Но сенаторы не учли того, что Сулла может вернуться из военного похода.

Война в Азии оказалась не очень длинной, но принесла Сулле серьезные политические плоды. В ходе этой войны армия понтийского царя была разбита и был взят важный город Греции - Афины (рис. 3) .

Рис. 3. Античные Афины ()

В 85 году до н. э. Сулла подписал Дарданский мир . Согласно договору Митридат VI Евпатор отказывался от агрессивных намерений, освобождал захваченные в Греции и Малой Азии римские провинции, выплачивал контрибуцию в три тысячи талантов и передавал часть флота Сулле.

В 82 году до н. э. Сулла высадился со своим войском на юге Италии. Он с боями продвигался к Риму.

Противоборство шло между сторонниками управления, где решающую роль должны были играть полководцы и противниками такого режима. Сулле удалось прийти к власти в Риме, и он провозгласил себя диктатором. Впервые римский диктатор не избирался, а назначался. Сулла сам назначил себя на это пост и не на полгода, а на неограниченный срок. Он потребовал от римского общества и от Сената, чтобы ему были предоставлены чрезвычайные полномочия для борьбы с той социальной опасностью, которая существовала в городе (в Риме в это время шла полноценная Гражданская война).

Сулла приказал развесить по всему городу списки своих политических врагов. Эти списки получили название проскрипции . Люди, занесенные в эти списки, подлежали смертной казни, а их имущество должно было быть конфисковано в пользу Суллы.

В результате Сулла стал самым богатым человеком в Риме. Также Сулла стал собственником огромного надела земель. Эти земли он не оставил себе, а распределил между своими солдатами. Все местности вокруг столицы оказались населенными солдатами-ветеранами, подчиненными Суллы.

С этого момента и до самого конца Римской истории ни один серьезный вопрос в Риме не решался без участия ветеранов. С этого момента полководцы стали самыми влиятельными римскими политиками. Теперь должности чиновников неразрывным образом были связаны с римской армией. Если назревала какая-то проблема или кризис, то ветераны приходили в Рим и заставляли чиновников принимать те решения, сторонниками которых они являлись.

Сулла оставался диктатором сравнительно недолго. Его полномочия формально были неограниченны, но уже в 79 году до н. э. он сложил их с себя. В следующем году он умер, и диктатура Суллы, таким образом, закончилась.

80-70 гг. до н. э. - эпоха, когда Рим ведет многочисленные войны. Римская армия уже не была ограничена в своей численности. Начинаются изменения в социально-экономической жизни общества. Крупномасштабные войны приносили Риму все большее количество рабов. Чем рабов было больше, тем цены на них становились меньше. Чем ниже были цены на рынках, тем с рабами хуже обращались. Это привело к тому, что Рим начали потрясать восстания рабов .

В это же время, в 70-е годы до н. э., в Этруре происходило восстание Липида . На территории современной Испании шла настоящая Гражданская война между сторонниками и противниками полководцев. На острове Сицилия проходило одно из восстаний рабов . Сильнее всего римлян напугало восстание Спартака (рис. 4) , проходившее в 74-71 гг. до н. э. Подавить это восстание удалось не сразу. Опасность его заключалась в том, что армия рабов была огромной и угроза, которую они представляли для города Рима, была очень серьезной. Те полководцы, которые сумели справиться со Спартаком, стали самыми популярными римскими политиками этого времени. Это были Марк Лициний Красс и Гней Помпей Магн . Именно они в 70 году до н. э. стали римскими консулами (должность консулов занимали сразу два человека для того, чтобы никто из них не мог узурпировать власть).

Рис. 4. Восстание Спартака (карта) ()

Сенаторам все это категорически не нравилось. Дополнительным фактором было то, что Помпей и Красс происходили из плебейских родов. Сенаторы, потомки древних патрициев, относились к ним свысока. Но сделать с этим было ничего нельзя, ведь Красс и Помпей блестяще выполняли свою работу.

Например, Помпею было поручено покончить с пиратством . Пиратство было настоящей трагедией Средиземного моря, и многие пытались с ним справиться, но не удавалось никому. Помпей решил эту задачу всего за два месяца. Он разделил все Средиземное море на 30 частей и в каждый из этих секторов отправил часть римского флота. Через 60 дней было объявлено о том, что пиратства в Средиземном море больше нет. Помпей настолько напугал пиратов, что эта проблема вернулась в Рим только во II веке н. э. Все это еще больше укрепило авторитет Помпея.

Между Помпеем и Крассом не было полного взаимопонимания. Они друг друга воспринимали как соперники. Были и другие полководцы, которые хотели получить власть несмотря на то, что за ними не числилось таких заслуг, как победа над Спартаком.

Так, в 63 году до н. э. Рим столкнулся с угрозой насильственного установления военной диктатуры. Если власть Суллы была установлена в результате действия его войск, то в 63 году до н. э. возник настоящий политический заговор. Политик (рис. 5) попытался прийти к власти. Катилина не был выдающимся полководцем, имевшим преданное ему лично войско, и, в отличие от Суллы, опирался не на действующую армию, официально находящуюся на службе, а на «отставников» и «добровольцев».

Против него стал активно бороться другой политический деятель - Марк Туллий Цицерон (рис. 6) . Мятеж Катилины был быстро подавлен. В результате подавления мятежа Цицерон стал одним из самых популярных римских ораторов. Но с военной точки зрения Цицерон не был так славен, как Красс или Помпей. Римский народ все равно продолжал выбирать полководцев.

Рис. 5. Луций Сергий Катилина ()

Рис. 6. Марк Туллий Цицерон ()

Около 60 года до н. э. Красс и Помпей заключили друг с другом неформальный союз. Они понимали, что союз двух полководцев превращается в борьбу между ними, ведь каждый желал получить единоличную власть. Но по римским законам это было невозможно. В этот союз они пригласили вступить третьего полководца - Гая Юлия Цезаря (рис. 7) . Таким образом, в 60 году до н. э. сформировался союз, который получил название Первый Триумвират (рис. 8) . Членами этого Триумвирата стали Красс, Помпей и Цезарь.

Рис. 7. Первый Триумвират (Красс, Помпей и Цезарь) ()

Рис. 8. Статуя Цезаря в саду Версальского дворца ()

В 59 году до н. э. Цезарь становится консулом и в качестве одного из правителей Рима он проводит ту политику, о которой заранее договорился с Крассом и Помпеем. Теперь Триумвират сам решает вопрос о том, кто будет баллотироваться в консулы и кому в Риме должна принадлежать власть.

Союз трех полководцев оказался не лучшим мероприятием, чем союз двоих. Каждый воспринимал двух других как соперников. Цезарь придумал план, каким образом они могут власть поделить. Цезарь предположил, что ему лучше отправиться завоевать какую-нибудь территорию, присоединять ее к Риму, и он выбрал Галлию . Помпею следовало отправиться в Испанию и завершить присоединение этих территорий. Красс должен был отправиться на Восток и бороться с государством Парфия , которое в это время оказывало серьезное давление на римские восточные границы.

Помпей перехитрил всех и под предлогом того, что государство находится в опасности, остался в Риме. Пока Цезарь и Красс решали свои военные задачи, он единолично правил в Риме. В 52 году до н. э. он добился невиданного ранее решения: он стал единственным консулом. До этого все должности были коллегиальными.

Задача по освоению и покорению Галлии считалась в то время трудноразрешимой. Римляне привыкли воевать на пересеченной местности, в условиях горных долин. Захватывая одну долину за другой, римские войска могли контролировать всю территорию. Галлия гор и долин не имела. Поэтому Цезарь потратил более 5 лет для того, чтобы привести галлов в покорность. В итоге ему удалось добиться результатов только тогда, когда он понял, что необходимо соединенное действие многих отрядов и еще римского флота, который срочно нужно было создать в Атлантическом океане. После этого Галлия официально была присоединена к Риму.

С точки зрения Помпея, Цезарь оказался не самым лучшим союзником. Красс, борясь с парфянами, погиб. А Цезарь в результате своих завоеваний стал еще более популярен, чем Помпей, ведь он присоединил новые территории к Римскому государству. Необходимо было с этой популярностью Цезаря что-то делать. Пронесся слух о том, что Цезаря собираются вызвать в Рим для того, чтобы потребовать от него объяснений, почему его политика в Галлии носила такой характер. Цезаря хотели сместить с должности руководителя Галлии.

Все это привело к тому, что в 49 году до н. э. в Риме разразилась очередная Гражданская война . Помпей был хорошим политиком, но римлянам к этому времени, а правил он уже долго, он надоел. Цезарь оказался более популярным. Ему удается в этой войне одержать победу. Помпей бежал за пределы Италии и погиб в Египте .

В 45 году до н. э. Цезарь становится единоличным правителем Рима. Он провозгласил себя диктатором сроком на 10 лет, а затем стал диктатором пожизненно. Но в 44 году до н. э. Цезарь был убит. Убийцами были его союзники, люди, которых он приблизил к себе.

После смерти Цезаря в Риме образуются две политические группировки: республиканцы и цезарианцы . Республиканцами стали те люди, которые готовили заговор с целью убийства Цезаря. Их не устраивала сама модель, при которой, кроме полководцев, в Риме больше никто не мог править.

Цезарианцам удалось одержать победу. Самыми главными были три из них: Марк Антоний , Марк Эмилий Лепид и Гай Юлий Цезарь Октавий, который вошел в историю как . Они заключили между собой союз, который действовал на протяжении 13 лет: с 43 по 30 год до н. э. Этот союз вошел в историю под названием Второй Триумвират (рис. 9) . Он оказался не более успешным, чем первый. Быстро возникли разногласия. Сначала Лепид потребовал себе всей полноты власти и был исключен из этого Триумвирата, а в конце 30-х гг. до н. э. разгорелась Гражданская война между Марком Антонием и Октавианом . Эта война закончилась победой Октавиана. В 30 году до н. э. он стал единоличным правителем Рима (рис. 10) .

Рис. 9. Второй Триумвират (Октавиан, Антоний, Лепид) ()

Именно тогда Римское государство изменило свою форму правления. Римское государство от республиканского правления переходит к империи .

Список литературы

1. Аппиан. «Римские войны».
2. Веллей Патеркул. «Римская история».
3. Волобуев О.В., Пономарев М.В., Всеобщая история для 10 класса. - М.: Дрофа, 2012.

Домашнее задание

1. Кого называли оптиматами, а кого популярами? За что они боролись?
2. Расскажите о противоборстве Красса и Помпея. Чем оно в итоге закончилось?
3. Почему был создан Первый Триумвират? Кто в него входил?
4. Расскажите о создании Второго Триумвирата. Кто в него входил, какие цели преследовал?

Новое устройство. Принцепс и сенат в Риме

Антоний и Октавиан разделили между собою империю: первый взял себе восточные провинции, женился на египетской царице Клеопатре и стал жить в Александрии, второй остался в Риме. Между ними никогда не было дружбы, каждый из них искал единовластия. Октавиан, более предусмотрительный, заставил сенат объявить Антония врагом отечества, разбил флот Антония у берегов Греции и последовал за ним в Египет. Антоний и Клеопатра покончили самоубийством, а царство Птолемеев в 30 г. до Р. X. было присоединено к римской империи.

Октавиан достиг той же цели, что и Цезарь. Он казался менее даровитым, был невзрачен, застенчив, скрытен, у него не было военного таланта, как у Цезаря. Ему много помогло само положение дел.

Долгая война во всех областях кругом Средиземного моря утомила большинство людей: очень многие искали покоя и теснились к сильному человеку, надеясь на его охрану. Так, примкнул к Октавиану поэт Гораций, который бился в последний раз за республику под начальством Брута и Кассия. В одном стихотворении Гораций вспоминал потом, что "нехорошо бросил свой щит", т. е. бежал с поля битвы; но он горячо советовал своим друзьям покинуть войну и участие в смутах, чтобы уйти от всех опасностей. Вместе с тем в борьбе погибли по большей части независимые гордые нобили, которые не хотели видеть никакого господина над собой. Жители провинций привыкли подчиняться Риму; им было все равно, пришлет ли им начальника римский сенат или военный правитель из Рима. Население самого Рима мирилось с тем властителем, который готов был больше всех дарить ему.

Но Октавиан добился власти также своим терпением и искусством. Он не принимал названия диктатора, которое напоминало торжество Суллы и Цезаря; он не хотел ни в титуле, ни в обстановке ничего такого, что было бы похоже на царя, чтобы не раздражать старых привычек и понятий римлян. Между прочим он принял звание трибуна. В то же время Октавиан постоянно повторял, что его главная забота – восстановить в Риме старинный порядок. Он старался окружить себя остатками старинных аристократических фамилий. В его дворце был хорошо принят историк Тит Ливии, который в огромном сочинении своем возвеличил республику, изобразив возвышенным ораторским слогом ее судьбу от древнейших времен.

Октавиан назвался принцепсом, т. е. первым человеком в государстве. Это значило, что он как бы считается уполномоченным на свою власть от народа. Он решил не пугать население Италии военными силами: солдат увели и расставили по границам. Наконец Октавиан поделился со старыми господами, нобилями. В важных случаях принцепс советовался с сенатом, как раньше это делали консулы.

Было положено, что по-прежнему сенат будет распоряжаться старинными провинциями: сенат будет посылать туда наместников из своей среды. Области вновь присоединенные, пограничные остались за Октавианом: Галлия, бывшее владение Цезаря, и богатый Египет, который захватил сам Октавиан. В этих областях стояли все римские войска, около 250.000, чтобы держать в повиновении недавно покоренных жителей и оберегать границу. Войска были подчинены Октавиану, солдаты приносили присягу только ему. Старое название военного императора он присвоил себе одному; оно означало теперь власть верховного главнокомандующего. Императором звали его в провинциях. В свои области Октавиан посылал для управления своих офицеров и приказчиков.

Принцепс и народ

Народ перестали созывать на собрания. Однако новый правитель должен был также угождать столичному населению, как раньше это делали народные вожди или сенат. Он только принял один на свой счет все траты, как прежде делались в пользу народа разными лицами. Принцепс взял на себя прокормление столичных пролетариев хлебом: его чиновники заготовляли, привозили морем нужное количество зерна, складывали его в огромные магазины, которые занимали целый городской округ против гавани, и производили выдачу.

Принцепс же взял на себя устройство развлечений, которых народ настойчиво требовал. Это были разнообразные игры и зрелища в праздничные дни. Число праздников было очень велико и доходило до трети, а потом даже до половины всех дней в году. По временам в знак особого торжества, например после окончания счастливой войны, народу устраивали непрерывный праздник в течение месяца или даже двух, трех месяцев.

Вкусы римского народа были гораздо грубее, чем у греков. В театрах не слушали музыки, чтения стихов и речей. Пьесы были невысокого сорта; более всего любили пантомимы, т. е. представления без речей, балет и феерии. Но особенно были в ходу состязания в беге колесниц и разные кровавые бои. Первые происходили в цирках, вторые – в амфитеатрах. Те и другие помещения были очень велики размерами. Огромный амфитеатр, называемый Колизеем, наполовину сохранившийся до нашего времени, мог вместить двести тысяч человек. Но все-таки, чтобы занять места, толпа собиралась часто накануне представления и ждала всю ночь.

Представление начиналось с торжественного обряда. Длинная процессия спускалась с Капитолия и через форум проезжала в ворота цирка. Впереди ехал сановник, открывавший игры; на разукрашенных колесницах, запряженных иногда слонами, везли изображения богов и обоготворенных цезарей, кругом шли жрецы. В цирке на почетных местах садился принцепс со свитой и сенаторы. Это был случай парадной всенародной встречи принцепса.

Народ приветствовал его кликами. Но народ иногда выражал ему также свое раздражение, громко жаловался на какое-нибудь притеснение. Принцепс узнавал в цирке настроение народа и, если нужно было, спешил его успокоить. Цирк как будто заменил народные собрания, которые перестали созывать. Принцепс и народ вместе распоряжались в цирке: принцепс давал приказ к началу игр, к различным сменам и действиям; народ разделялся на партии, выражал громко свое сочувствие любимцам между возницами и гладиаторами. В цирке кучера делились по цветам костюма на красных, белых, зеленых и синих. Зрители, вплоть до самого принцепса, выбирали себе также цвета, шумели, волновались, держали пари за кучеров и лошадей, горячо приветствовали одних, посылали проклятия другим; многие задолго спрашивали у предсказателей об исходе игр.

Особенностью Рима были гладиаторские бои. Они произошли от старинных человеческих жертв при поминании умерших вождей: на могиле убивали пленных и рабов или заставляли их биться парами между собою. Позднее эти бои стали повторять в разные праздники и все увеличивали число выпускаемых пар. Цезарь поразил народ, выпустив более 600 гладиаторов. Потом их число доходило иногда до 10.000. Между гладиаторами были осужденные преступники; иных отпускали на свободу после нескольких лет, проведенных в боях. Большую часть обучали в особых школах.

Их выпускали в странном вооружении: то в слепых шлемах, закрывавших глаза; то, например, против бойца в полном вооружении выходил другой, совершенно обнаженный с одним трезубцем в руке, но зато с большою сетью, которую он старался набросить на противника, чтобы запутать его. Сбросив противника на землю, гладиатор-победитель ставил на него ногу и обращался к зрителям: если они махали платками, это означало пощаду сброшенному; если зрители опускали большой палец книзу, гладиатор на месте убивал противника.

Принцепсы, преемники Октавиана, придумывали все новые и новые виды развлечений для народа: привозили в огромном количестве диких и невиданных зверей и птиц: львы, тигры, слоны, носороги, крокодилы, жирафы, страусы появлялись в амфитеатрах; их держали в клетках нижнего этажа и сразу в большом количестве выпускали в средину, на арену. Против них выходили охотники с оружием, или им отдавали на съедение пленных и осужденных: амфитеатр был местом публичной казни.

Или из-под земли поднимались внезапно тропические леса, и в них выпускали оленей, кабанов, антилоп; на ветвях появлялись птицы, и народу позволяли за ними охотиться; каналы вдоль арены наполнялись водой, и в них плавали дрессированные рыбы. Иногда зрелище принимало неслыханные размеры: вся арена обращалась в глубокое озеро; в нее вводили настоящие морские корабли с экипажем обученных рабов и устраивали полную морскую битву с крушением судов и гибелью людей.

В дни праздников и представлений народ как бы считался гостем принцепса. Однажды 5000 рабов с зажженными факелами провожали зрителей по домам. За зрелищем следовало какое-нибудь угощение, подарки: то на арену выкладывали куски мяса, то сверху на толпу сыпались тучи птиц, африканских кур, египетских уток и т. д., то в середину бросали огромный гардероб плащей. Так как в толкотне и драке, которая неизбежно поднималась, вещи рвались на части, то придумали бросать в толпу значки, деревянные шарики. По таким билетикам можно было потом получить мясо, хлеб, одежду, золото, жемчуг, ценные камни, картины, рабов, домашних животных, ручных тигров и львов и даже корабли, дома и земли.

Принцепс помимо того раздавал много деньгами. Октавиан много раз дарил сотням тысяч римлян по 100, 200, 300 рублей на наши деньги. Всего он выдал народу на сумму около 2 1 / 2 миллиарда.

Поклонение императору в римской империи

Когда установили новый порядок, Октавиан принял и новый титул Августа, т. е. священного. Этот титул обратился в его имя: правитель точно поднялся над всеми как высшее существо. Его окружало множество людей, обязанных ему. Поэт Виргилий*, дважды изгнанный со своего поместья страшными солдатами, был спасен Августом и получил у него приют. Он восторженно приветствовал обоготворенного Цезаря и самого Августа.

* Вергилий.

Виргилий написал большую поэму, Энеиду, в подражание Гомеру; ее содержание – судьба троянского героя Энея, уцелевшего от пожара и гибели разрушенной греками Трои; после многих странствований Эней добирается до Италии и становится со своими троянцами родоначальником римского народа; боги пророчат ему великое будущее римлян. Поэма Виргилия прославляла вместе с Римом и последних двух великих императоров, так как Эней считался прямым предком Юлия Цезаря и Августа.

У Виргилия Эней представлен благочестивым героем: он все делает так, как укажут боги: оттого везде ему удача. Во времена смут старая вера была сильно потрясена. Многие, покинув обряды, говорили, что и жрецы не могут без смеха смотреть друг на друга. Иные представляли себе, что в мире нет богов; собственной силой, никем не управляемый, живет и движется он. Сам Юлий Цезарь был в числе неверующих. Разорения и несчастия смутной поры иначе настроили людей: многие стали искать утешения в богомольях, обращаться к предсказателям, отыскивать старые святыни. Виргилий разделял эти чувства: его герой как будто должен был напомнить римлянам, что все величие Рима создали боги. Август хотел поддержать это настроение и показать, что и он везде и всегда заодно с богами. Он принял звание верховного жреца и получил силу устанавливать обряды.

В Риме на каждом перекрестке стояли алтари богов-охранителей околотка, ларов; время от времени около них народ собирался на праздник, украшал площадку и алтарь цветами и зеленью, водил хороводы. Август предписал, чтобы в молитвах призывали, вместе с ларами, "гения" императора, т. е. его духа-покровителя.

Было положено молиться этому гению Августа вместе с богиней Ромой (т. е. богиней города Рима) во всех провинциях. Каждая область, каждый подчиненный народ мог соединить Августа и Рому со своими богами и чтить их на своем языке по своим особым обрядам. Смысл этого подчинения был тот, что все выражали покорность Риму и его правителю: от Ромы и Августа все должны были ждать и всяких благ. В каждой области выбирали несколько жрецов обрядов и для устройства игр в честь этих богов: ко времени праздника сходились выборные из разных местностей в главный город провинции; они составляли приветствие императору и могли также выразить ему свои желания или принести ему жалобу на наместника области. Очень скоро в провинциях гения императора смешали с самим императором: это произошло тем легче, что статуе гения придавали черты самого правителя. Императора самого стали чтить как бога.

Римская империя

Под управлением римлян было теперь государство величиной почти с половину Европы, с населением около 60 миллионов жителей.

В его состав входили нынешние: Испания и Португалия, Франция и Бельгия (то и другое называлось вместе Галлия), Англия (называвшаяся Британией и захваченная римлянами 80 лет спустя после Августа), Италия, Швейцария, южная часть Австро-Венгрии*, весь Балканский полуостров, большая часть нынешней Азиатской Турции (кроме земель за Евфратом), Египет и вся береговая полоса северной Африки, кончая Марокко (у римлян Мавритания).

* Австро-Венгрия (распалась в 1918 г.) объединяла, помимо Австрии и Венгрии, Хорватию, Словению, Чехию, Словакию, Моравию, Галицию и другие земли.

Общего между землями, входившими в состав империи, и было всего только одно военное начальство и управление Рима. Они были населены по крайней мере двенадцатью большими народами: кроме итальянцев, которые образовались из соединения римлян и прежних союзников, в империю входили греки, иллирийцы (между Адриатическим морем и Дунаем), африканцы (бывшие карфагеняне), евреи, галлы, испанцы и др. Большинство сохраняло свой прежний язык, веру, обычаи. Только менее образованные испанцы и галлы на западе принимали быстро язык римлян и становились народами романскими (от Рома, романи). Римская империя заключала в себе большую часть известных в то время стран: на север от нее были глухие леса варваров, на запад – океан, за которым дальше ничего не знали, на юг – бесконечные пески Сахары.

Римлянам казалось теперь, что они родились для того, чтобы покорить весь свет и всем поставить порядки и законы. У Горация говорится, что римское оружие "дошло до последних пределов мира, где на одном конце вырывается полуденный огонь из жерла, а на другом стоит вечный туман и дождь". На монетах римских ставились надписи: "вечный Рим". Римляне гордились тем, что, покорив всех, они истребили войну, дали всем прочный мир, "римский мир".

По Средиземному морю во всех направлениях спокойно проезжало множество купеческих кораблей. Прилегающие страны обменивались своими произведениями: Испания давала металлическую руду, Азия – шерсть, Африка и Египет – хлеб. Из греческих ремесленных городов везли в Рим посуду, тонкие изделия, предметы роскоши. В самом Риме готовилось немного фабричных вещей; гораздо более покупали чужого. Римляне набрали много добычи во время своих войн; в столицу стекались подати и взносы подчиненных народов; из всех этих огромных сумм, скоплявшихся в Риме, римляне теперь и платили за привоз. Ежегодно более ста кораблей выезжали Красным морем в Индию за пряностями и слоновою костью для Рима; греческие моряки заметили ветры-муссоны Индийского океана и направляли по ним поездки туда и назад. На востоке главным торговым городом осталась Александрия. На западе поднялся восстановленный при Юлии Цезаре Карфаген. В Галлии римляне расширили до крупных размеров город Лион (по-латыни Лугдун).

В середине каждой захваченной области римляне выстраивали город; этот город был рынком для окрестных жителей, местом, где находился суд для них и куда они доставляли подать. Областной город был малым повторением Рима; в нем был сенат из именитых людей, владевших поместьями под городом; ежегодно выбирались два городские головы, подобные римским консулам. В крупном городе были возведены цирк, амфитеатр, обширные помещения для школы, для декламаций перед публикой, был устроен водопровод с обычным для римлян искусством в таких сооружениях.

На постройки и игры тратились из своих средств богатые люди, которые хотели быть выбранными в городские головы; они повторяли то, что в Риме для столичной толпы делал принцепс. Перед выборами богатые люди, добивавшиеся почета, давали наперерыв обещания; между горожанами шли шумные споры, составлялись кружки, чтобы выбрать то или другое лицо, вывешивались афиши с их именами и различными призывами.

Богатый человек нередко оставлял большую сумму на устройство общественной библиотеки в городе. Греческие и латинские книги заносились в далекие концы империи. На некоторые сочинения был очень большой спрос. Издатель таких книг набирал много обученных рабов-переписчиков; они сидели в больших залах и быстро писали под диктовку раба-чтеца, громко читавшего рукопись. Так сочинение сразу приготовлялось в десятках экземпляров. Свиток, на котором написана была книга, вкладывался в футляр из белой тонкой кожи (пергамент), и на нем выставлялось заглавие книги.

Императоры Рима после Августа

Порядок, установленный Августом, держался около 300 лет. Хотя Август (умер 77 лет в 14 г. после Р. X.*) и назывался императором, т. е. высшим военным начальником, но не появлялся на границе во главе своих войск; войны вели его генералы. Так же поступали по большей части и его преемники. Они жили блестящим двором в Риме и итальянских загородных дачах. Но войско помнило, что оно посадило императора в Риме. Каким бы способом ни досталась власть новому императору, по наследству от отца, по желанию ли сената, он не мог удержаться без одобрения войска.

* Август умер в возрасте 76 лет.

После Августа нескольких императоров провозглашала гвардия, стоявшая в казармах Рима для охраны властителя от республиканцев. Но легионы на границе возмутились против последнего императора из семьи Августа–Нерона (более 50 лет после смерти Августа).

Нерон раздражил против себя всех: он принимал от рабов доносы на видных сенаторов, казнил их и отбирал имения; так он захватил половину провинции Африки, принадлежавшую шести крупным владельцам. Расплодилось много доносчиков всякого звания, которые наживались насчет опальных, как при Сулле. Безумные деньги бросал Нерон на различные затеи свои, на постройку "золотого дома" в Риме, на пиры и забавы. В Риме говорили, что это уже не правление "первого человека", какое хотел установить Август, а каприз и насилие деспота. Между нобилями стали вспоминать опять Катона, Брута и Кассия. Нерон поднял против себя и народ в Риме: при нем хлеб подвозили неправильно, зерно вздорожало и столице грозил голод. Рассказывали, что в то время как народ в беспокойстве ожидал, не подъезжают ли спасительные суда с зерном из Египта, на взморье показался действительно корабль из Александрии; но он вез тонкий нильский песок для театральной арены по заказу Нерона. Однако Нерон все еще держался, пока войска не объявили себя против него.

Легионы, стоявшие в разных провинциях, выбрали одновременно императорами своих начальников и двинулись к Риму; Нерон покончил с собою. Между избранниками легионов спор был решен силой, как в первый раз между Помпеем и Цезарем. Перевес остался за начальником сирийского войска Веспасианом, который был в это время занят подавлением великого иудейского восстания (в 70 году после Р. X.).

Иудея под властью Рима

Большинство евреев жило в чужих странах: на Евфрате, в Египте, в Малой Азии, в самом Риме. Среди этих "иудеев рассеяния" было много писателей и проповедников, которые распространяли ветхозаветное учение между греками и другими народами; живя в среде иноплеменников, они привыкли относиться к ним мягче. Гораздо более замкнуты и упорны в старине были иудеи, оставшиеся на родине. С тех пор как они должны были подчиниться Помпею, который к ужасу верующих вошел в Святое святых иерусалимского храма*, началась вражда их с римлянами.

* Святое святых – внутренняя часть иерусалимского храма.

Римляне оставили сначала управление Палестиной местным царям; таков был Ирод (Герод) из племени идумеев, современник Антония и Октавиана, который оттеснил царя-первосвященника, потомка Маккавеев. Большой сторонник римлян, Ирод хотел обратить Иерусалим в настоящий западный город с играми, театром, греческими постройками. Около времени Рождества Христова римляне начали посылать в Палестину наместников; таков был известный из Евангелий Понтий Пилат. Поборы римских откупщиков тяжело разоряли страну. Множество людей попали в долги; по народным понятиям того времени, несчастливейший человек – должник, отводимый в тюрьму. Ненавистны стали народу те единоплеменники, которые шли на службу к римлянам и брали на себя сбор податей. Эта беда для народа связывалась с оскорблением его веры. Римляне затрагивали ее всеми своими действиями.

Римский наместник решил произвести народную перепись в стране, чтобы положить поголовную подать: еврейские книжники объявили, что исчисление народа противно закону Моисееву и вызовет великую кару Божию, чуму. Римляне хотели собирать подать с земли; но, по еврейским понятиям, такой сбор можно было взимать только в пользу храма. У каждого моста и разъезда, где сидел римский мытарь*, поднимался спор, а по временам в Палестине вспыхивали кровавые восстания. Римляне поставили в Иерусалиме свой гарнизон и вместе с ним хотели поместить у ворот храма свой герб – изображение орла; но, в глазах евреев, это было оскорблением священного города и священного места.

* Мытари – сборщики пошлины для откупщиков, покупавших за определенную плату право собирать подати в какой-либо римской провинции.

Пилат, вступая в свою должность, решил насильно ввести в Иерусалиме римские военные значки с серебряными изображениями императора. Ночью он велел поставить их близ храма. Утром поднялось страшное волнение. Множество народа сошлось из деревень. Раввины стали обсуждать, что делать. Наконец толпа пошла к наместнику в приморский город за несколько десятков верст. Пять суток она стояла перед домом Пилата и шумно требовала удаления римского герба от храма. Пилат велел евреям идти в цирк будто бы для того, чтобы говорить с ними; здесь он оцепил толпу солдатами и велел обнажить оружие. Тогда евреи бросились на землю и открыли свои шеи, как для казни: они объявили, что лучше им умереть, чем допустить нарушение закона. Пилат в замешательстве должен был уступить. Римлян поражало упорство, с каким евреи сопротивлялись всему чужому: они говорили, что у этого народа ненависть ко всему роду человеческому.

Чем тяжелее становилась участь евреев, тем больше росла у них вера, что явится чудесное избавление. Пророчества говорили о Мессии*. В народе представляли себе Мессию великим земным царем, подобным Давиду, и верили, что Он даст торжество евреям во всем свете.

* Мессия – помазанник Божий, по-гречески – Христос.

Богатые семьи, из которых выбирали первосвященников, держались в стороне от этой веры; но она была распространена между людьми среднего достатка и бедными, и ее разделяли многие простые священники и книжники; они учили, что спасение придет, если все будут строго выполнять обряды и Моисеев закон, вся забота должна быть в том, чтобы соблюдать чистоту старинного обычая и чуждаться иностранцев, их звали фарисеями, т. е. отделившимися. Фарисеи не приняли Христова учения о любви и прощении. На их вопрос, надо ли платить римлянам подать, Христос ответил: "Отдайте Богу Божье, а Кесарю Кесарево". Эти слова возбудили в них гнев, потому что они постоянно выражали ненависть к Риму.

Фарисеи ожидали мирного наступления великой спасительной поры в награду за несказанные страдания и стойкость народа. Гораздо дальше их шли ревнители, готовые искоренить все чуждое. Они учили признавать главою земли лишь Бога и отрекаться от всякого правителя, не бояться смерти, убивать всех противников, если дело идет о свободе страны; они одушевляли себя картинами злой гибели нечестивых чужестранцев.

Падение Иерусалима перед римской империей в 70 г.

Чем дальше, тем более ревнители брали верх над умеренными. Около тридцати лет спустя после проповеди Христовой в конце правления Нерона во всей почти Палестине поднялось восстание против Рима. Римские отряды, стоявшие в стране, были разбиты, и пришлось отправить сильное войско для усмирения мятежа. Иудейские ревнители не сдавались, а шли отчаянно на смерть. В ожесточении они избивали не только врагов, но и своих, кто стоял за мир. Наместник Сирии Веспасиан занял уже Галилею, когда легионы провозгласили его императором. Он поспешил в Рим и предоставил осаду Иерусалима своему сыну Титу. Мятежники заперлись в городе, где собралось множество евреев на празднование Пасхи. Три месяца бились под его крепкими стенами; раздраженные римляне распинали ежедневно по нескольку тысяч пленных. Когда они ворвались в город, восставшие бросились защищаться в храме, который считался несокрушимым. Наконец и храм был подожжен; но кучка погибающих, стоя на краю его, все еще глядела наверх, ожидая, что в последнюю минуту совершится чудо и с неба придет спасительная весть о Мессии.

Римляне сурово наказали восставших; огромное количество евреев было продано в рабство и выселено из страны. Храм и почти весь Иерусалим были срыты до основания.

Борьба с варварами в римской империи

Северная граница Римской империи была также границей образованных народов. В настоящее время дикие и малоразвитые племена живут далеко от образованных европейцев: европейцы не боятся их у себя дома и везут в их страны свой товар, иногда совершают за морем завоевания. Две тысячи лет тому назад отношение между образованными и дикими народами было почти обратное. Диких было очень много в самой Европе: они занимали середину, север и восток, около 4 / 5 материка. Они стояли у самого порога образованного мира: время от времени какая-нибудь орда вторгалась в обработанные страны юга и страшно опустошала их. Так обрушились на Италию и берега Средиземного моря кимвры и тевтоны.

В самих пограничных горах гнездились разбойничьи народцы; римляне долго не могли пользоваться альпийскими проходами для сообщения между Италией и южной Галлией. Альпийские горцы бросались на проезжавших, скатывали с высот громадные обломки на проходившие римские войска, однажды ограбили целый обоз с серебром, предназначавшийся для императора. Римляне стали прямо истреблять эти горные гнезда. Целый народец в 45 000 человек был продан в рабство с условием, чтобы покупатели увели их в далекие места и не освобождали ранее, чем через 20 лет.

Борьба римлян с Германами

Когда римляне перешагнули Альпы и завладели Галлией и Иллирией (нынешние: Далмация, Босния, Сербия и юго-западная часть Австрии), они встретились с многочисленными племенами; между ними главные были германцы. В первый раз увидали римляне германцев на своей земле во времена Мария. Потом Цезарь бился с германцами, приходившими из-за Рейна грабить Галлию.

Германцы были в то время дикарями вроде нынешних средне-африканских. Они едва умели взрыхлять землю и питались больше дичью, рыбой, яйцами диких птиц, молоком своих стад; мясо они нередко ели в сыром виде, потому что в лесу трудно было развести огонь. Из-за соляных источников у них обыкновенно шла ожесточенная борьба. Соль добывали самым грубым способом: над огнем косо ставили древесные стволы и на них сливали соляную воду: оседавшую на дереве соль соскабливали с углем и золой и примешивали в еду.

Германцы жили в землянках, которые накрывали сверху для тепла навозом, или строили жалкие избушки, которые были гак легки, что их можно было возить за собой в поход. Правильной работы германцы не знали. Самые крепкие и молодые уходили от нее и искали пропитания войной и разбоем. В одном племени половина мужчин уходила ежегодно на войну, а оставшиеся дома кормили свои и чужие семьи; на следующий год уходила другая половина, а первая оставалась. В другом племени были люди, которые только и знали военное ремесло и не имели ни земли, ни дома, ни семьи; когда войны не было, они ходили из дома в дом и кормились, чем угостят.

Страна германцев (нынешние: Германия, северная Австрия, Польша, Швейцария, Голландия, Бельгия, Дания и юг Швеции) была покрыта лесом и болотами. Огромные густые боры тянулись на сотни верст: Герцинский лес начинался от Рейна и расстилался на восток, имея 6 дней пути в ширину (150 верст) и 2 месяца в длину (1500 верст). У германцев с восточной стороны было много простору, но на западе они дошли до границы оседлого населения, галлов и римлян. Поэтому они здесь стеснились в большем числе и должны были поневоле больше заняться обработкой земли.

Но земледелие их долго оставалось очень жалким. Силач-воин лежал целый день лениво на медвежьей шкуре и посылал на поле женщин, стариков, рабов. Для начала выжигали лес и получали удобрение от пепла. Деревянный плуг едва поднимал верхний слой земли. Первоначально сеяли только яровые хлеба, овес и ячмень; позднее появилась рожь. Сеяли подряд одну и ту же породу хлеба без унавоживания; когда почва истощалась, старое поле бросали или вовсе, или на долгие годы, и оно зарастало опять травой или лесом, обращалось в дикое пастбище. Если вся земля кругом деревни была истощена, всем приходилось покидать свои жилища, передвигаться на новое место и мастерить опять хижины или землянки. Германцы были кочевыми земледельцами.

Целые племена постоянно снимались с места: поднявшиеся теснили соседей, истребляли их, захватывали их запасы, обращали более слабых в своих крепостных. Теснимое племя успевало часто уйти, в свою очередь принималось бродить или резало своих соседей: однажды, например, изрублено было племя в 60000 человек. Иное племя, чтобы оградить себя от таких нападений, оставляло кругом своих поселений во все стороны огромный пустырь. Когда племя захватывало землю, оно, по-настоящему, определяло себе круг для кочевания: если на него нападали с одного конца этого круга, оно забиралось в отдаленный другой угол.

Все свободные должны были владеть оружием. Германское племя было бродячим войском. Все решалось на сходках воинов. Воины выбирали вождя и в знак выбора поднимали его на щит. Свое одобрение они шумно выражали стуком оружия. Вождь выбирался у иных племен только на время похода; это был герцог. Другие племена имели обычай выбирать вождей на всю жизнь: это были конунги, короли. Обыкновенно конунгом выбирали самого храброго и умного из определенной семьи, которая стала знаменита своими подвигами и выводила себя от богов.

Вождя окружала дружина лучше вооруженных воинов, большею частью молодых людей; они набирались из разных племен, иногда являлись издалека, привлеченные славою вождя. У них не было ни двора, ни семьи, они сходились в большом зале у вождя на обед и тут же вместе спали; вождь делил с ними добычу, по-товарищески давал им коней и оружие, а они давали ему клятву безусловной верности, стояли рядом с ним в битве и считали позором вернуться без него домой.

Германцы и римляне

Римлянам нечего было искать в стране этих дикарей. Но германцы представляли отличную военную и рабочую силу, и римляне старались забрать ее себе. Римляне сначала не имели ясного понятия о размерах далекой северной страны. Дикари были сильны, но у них было плохое каменное, костяное, роговое оружие; разве только в переднем ряду стояли воины, вооруженные длинными копьями с бронзовым и железным наконечником: у остальных были стрелы да короткие деревянные дротики, с обожженными на огне остриями. Но в их стране совсем не было дорог; припасов нельзя было достать. Поэтому походы римлян в глубь страны германцев были неудачны. В конце правления Августа три римских легиона, т. е. около 20 000 человек, были окружены германцами в Тевтобургском бору за Рейном и изрублены*.

* Это произошло в 9 г. н. э. Германский вождь херусков Арминий заманил римского наместника Квинтилия Вара в болотистый Тевтобургский лес, где его легионы были уничтожены на размокших лесных дорогах.

Римляне очень интересовались германцами. Спустя лет 100 после Августа историк Тацит составил описание быта германцев. Тацит был недоволен своим временем. Его привлекали нравы старинного Рима. Избалованным в довольстве римлянам он старался показать в германцах образец силы; по его изображению, это – народ свежий, полный прямоты и более всего на свете любящий свободу.

Военная граница Рейна и Дуная

После нескольких походов во внутрь Германии римляне решили загородиться от беспокойных соседей. На северной границе вдоль Рейна и Дуная поместили 15 легионов, т.е. более половины всех военных сил империи. У больших переправ при слиянии рек были выстроены крепости. Где не хватало защиты в виде реки или горного хребта, проводили искусственную ограду и вал; по валу на известном расстоянии стояли сторожевые посты и поднимались редуты. В трех местах особенно замечательны римские валы, остатки которых сохранились до нашего времени: в углу между Нижним Дунаем и Черным морем, в углу между Верхним Дунаем и Рейном и на севере нынешней Англии.

На границе были не одни только военные схватки: соседние варвары приходили меняться товарами с римлянами; многие германцы искали заработка, просили земли, поступали к римлянам на службу в войско. Германцы, селившиеся у границы, многому научились у римлян: прививать плодовые деревья, сажать виноградную лозу, удобрять землю, устраивать большие мельницы, печь хлеб, возводить каменные постройки, употреблять в доме столы, скамьи, шкапы.

Римские военные посты на границе превращались в правильные поселения. Из базаров, торговых бараков около лагерей составлялись слободы. Самые лагери при долгом стоянии войск на одном месте становились городами. До сих пор еще некоторые европейские города носят имя от латинского названия лагеря (например, Честер в Англии – от "кастра"*), и в расположении их старинных улиц можно узнать крест лагерных дорог. Некоторые укрепленные пункты обратились в крупные города; большинство их стоит и сейчас: Кельн, Страсбург, Вена, Буда-Пешт**.

* Кастра (от латинского слова castra) – военный лагерь.

** Ныне Будапешт.

Траян, после 1 века н.э.

В течение ста лет после Августа римское оружие расширяло империю. Последним римским завоевателем был император Траян (98–117 гг. после Р. X.).

Между Карпатами и Дунаем в нынешней Румынии и Трансильвании* жил варварский народ даков. Даки быстро поднялись и усилились. В их земле были богатые рудники; они торговали с греками; рабочие, вызванные из Римской империи, устроили их вождю, "великому государю", крепости. Даки стали опасны Риму; к ним тянулись многие племена Балканского полуострова, жившие на юг от Дуная.

* С 1918 г. (кроме 1940–1945 гг.) Трансильвания входит в состав Румынии.

Траян приготовил против даков огромные сооружения вдоль Дуная: у Железных ворот, где Дунай пробивается между гор, он выстроил для переправы к дакам каменный мост более версты длиною, остатки которого и сейчас видны. Римляне повели против даков истребительную войну: тех, кто оставался в живых, переселяли внутрь империи. На место выселенных двинули колонистов из самых различных мест империи. Много было поселено римских солдат с семьями. Хотя римляне потеряли эту область через 200 лет после Траяна, но следы римского господства и поселения остались там до сих пор. Народ, живущий в этой стране теперь, зовет себя румынами (т. е. романами, римлянами). В названиях мест, в сказаниях Нижнего Дуная и Карпат живет имя Траяна.

Памятником римских походов за Дунай осталась огромная Траянова колонна из белого мрамора, до сих пор находящаяся в Риме. На ней выпуклыми картинами представлены битвы, переходы римских легионов через мосты, обращение императора к войску, нападения римлян на деревни варваров и т.д.

Второе восстание в Иудее

Траян задумал еще обширный поход на восток в виде повторения предприятия Александра. Ему удалось завоевать Армению, отнять у парфян Ассирию и взять парфянскую столицу Ктезифон на р. Тигр. Но эти успехи Траяна были остановлены страшным восстанием евреев, которое вспыхнуло в тылу завоевания: одновременно возмутились и те евреи, которые жили в империи, в Египте, Кирене и на острове Кипр, и те, которые жили в парфянском государстве по реке Евфрату. Среди этих событий Траян умер, а его преемник, усыновленный им Гадриан*, поспешил отдать парфянам все сделанные им завоевания.

Затруднения римлян на этом не окончились. В Палестине также собрались мятежники; во главе их стал Симон Баркохеба* ("сын Звезды"), в котором многие видели Мессию возрождающегося народа. Симон изгнал римский гарнизон из лагеря, стоявшего на месте разрушенного Иерусалима; он чеканил монету с надписью: "За свободу Иерусалима". Гадриану пришлось стянуть в Палестину войска со своей империи, и только по прошествии трех лет одолели римляне мятеж (в 135 г. после Р. X.). Победитель поступил еще суровее, чем Тит. Решено было искоренить в Палестине все, что напоминало старину. Сожгли до тысячи иудейских селений. На месте Иерусалима выстроили город на совершенно новый лад, населили его чужестранцами и назвали Капитолиной, в честь римского верховного бога Юпитера Капитолийского. Евреям под страхом немедленной смерти было воспрещено вступать на почву Палестины. С этой поры у них не было более родины**.

* Бар-Косеба, или Бар-Кохба.

** В 1948 г. на территории Палестины было создано еврейское государство Израиль.

Рим во время империи

При императорах Рим стал еще обширнее, чем во времена республики. В нем красовались огромные сооружения, каких не знали старинные греческие города. Римские архитекторы умели возводить широкие своды: при Августе был выстроен храм для всех богов, чтимых римлянами, Пантеон; его круглый свод имеет в поперечнике 20 сажен. Императоры ставили в память своих побед большие каменные триумфальные арки. В разных местах города поднимались просторные термы (бани с купальнями, гимнастическими залами и садами), занимавшие размеры целых кварталов и усадеб.

На больших площадях были выстроены базилики. Это – высокие продолговатые залы: над средней полосой залы, отделенной от боков двумя продольными рядами колонн, подымается более высокий потолок. Здания эти служили для разных целей. В них разбирались судебные дела; судья помещался на одном из краев базилики, в полукруглом выступе; к колоннам внутри примыкали обходившие все здание хоры; на них скоплялась публика, когда говорил речь знаменитый адвокат. В боковых галереях базилики располагались торговцы, внутри помещалась биржа. В эти прохладные залы, защищенные от солнца, приходили поговорить о делах, отдохнуть и поболтать о новостях.

Когда в странах кругом Средиземного моря установилась римская империя – во времена Помпея и Цезаря, – римляне резко отделялись от подвластных народов. Римлянами в то время назывались жители Италии; Италия как бы правила всеми странами у Средиземного моря.

С тех пор римляне рассеялись по разным областям, как в настоящее время англичане по колониям. Одновременно с этим многие жители провинций получили имя и права граждан. Наконец 100 лет спустя после Траяна всех свободных жителей в империи объявили римскими гражданами. Старый римский народ потерялся среди других, можно сказать, перестал существовать. Имя римлян перешло на всех, кто знал латинскую речь.

В сношениях с различными народами римляне привыкли применяться к своеобразным обычаям и законам разных стран: римские судьи приобрели большой опыт; между ними были ученые, которые умели толковать закон, юристы. Императоры окружали себя юристами; к юристам обращалось множество людей отовсюду за советом. Из законов и толкований к ним составилось обширное римское право.

Когда римские юристы времен империи рассуждали о правах людей, о том, что справедливо, они уже не держались суровых понятий старинных римлян; они применялись к пользе человека вообще, какой бы то ни было страны и какого бы то ни было происхождения. По старинным понятиям не всякий человек может быть свободным и владеть имуществом; право на свободу и на имущество, – так думали прежде, – получилось оттого, что сам человек или его предки захватили себе власть и богатство силой, оружием. Римские юристы стали учить теперь, что права людей на свободу и на владение имуществом – прирожденные права, что они происходят не от силы, а от достоинства человеческого: в этом отношении все люди равны. Это были понятия, перешедшие от греков.