«Если в русской поэзии было когда-нибудь Возрождение, то оно выразилось в одном поэте - Пушкине», - отмечал Н. Бердяев. У Пушкина нет никакой разработанной философской концепции; его философия - это миропонимание, мировоззрение, нашедшее свое воплощение в стихах. Пафос пушкинских стихов всегда жизнеутверждающий.
Так для юности характерно упоительное ощущение молодости, силы, желания наслаждаться ими. Из всех философов студенты выбирают Эпикура с его лозунгом: «Живи сегодняшним днем!» Жизнь ценна, пока мы молоды, пока души полны огня, желаний. Между юностью и жизнью ставится знак равенства («Мы ж утратим юность нашу / Вместе с жизнью дорогой»).
Но уже в 1820 году Пушкин по-новому осмыслит минувшую пору ранней юности в стихотворении «Мне вас не жаль, года весны моей». «Не жаль», казалось бы, все приметы юности: «мечты, любви напрасной», «таинства ночей», «неверные друзья», «изменницы младые» - все, что составляло до сих пор смысл жизни. Но рефреном повторяемые строки «мне вас не жаль» объясняют, что жаль не времени, потраченного бездумно, но самого бездумья.
«Придите вновь, года моей весны!» - призывает автор.
1823 год - время психологического и творческого перелома Пушкина. Образ жизненного пути представляется безотрадным. В стихотворении «Телега жизни», которое представляет собой развернутую метафору, автор отражает свои мысли в древних образах-символах: жизнь - путь, молодость - утро, зрелость - день, старость - вечер, смерть - ночь. Жизненный путь - бессмысленное движение из небытия в небытие, не зависящее от воли человека.
1830 год - значимый в судьбе Пушкина. Поэт высказывает в стихотворении «Элегия» свою «формулу жизни»: «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать». Вот цель и смысл жизни. Жизнь не в веселье, ибо:
Безумных лет угасшее веселье
Мне тяжело, как смутное похмелье.
Жизнь - это труд, бесконечная работа мысли, духа, тогда возможны минуты истинного счастья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь...
Время идет, и снова переосмысливается понятие счастья. Теперь уже высшие ценности бытия - покой и воля (1834 год «Пора, мой друг, пора!»).
И наконец, в стихотворении «Памятник» сформулировано кредо, подведены итоги жизни, обретена гармония:
Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит -
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Так соединились в его сознании жизнь, смерть, бессмертие.
Внутренний мир лирического героя предстаёт читателю разнообразным, в нём можно выделить несколько аспектов. Рассуждая о смерти и подводя итоги жизни, С. Есенин первым делом вспоминает природу, землю; именно прощаясь с «берёзовыми чащами» и родной землёй автор «не в силах скрыть тоски», именно природа занимает наибольшее место во внутреннем мире лирического героя.
Любовь к женщинам также занимает немалую роль в жизни лирического героя; он рад тому, что за жизнь ему приходилось любить.
Ещё одним составляющим внутреннего мира лирического героя является любовь к животным, автор заявляет, что в течение жизни бережно относился к животным:
И зверье, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.
Тема жизни и смерти звучит в стихотворении А.С. Пушкина «Элегия» («Безумных лет угасшее веселье…»). Пушкинское стихотворение созвучно с есенинским в том, что оба поэта исполнены любви к жизни. Однако если Есенин подводит итоги своей жизни и думает о скорой смерти, то Пушкин, наоборот, не желает смиряться с её неизбежностью: «Но не хочу, о други, умирать; Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;». Также мы можем заметить, что Пушкин смотрит в будущее, надеется, что светлые и прекрасные моменты ещё будут в его жизни, в то время как Есенин рассуждает о том, что будет после смерти.
Данную тему также поднимает в своём стихотворении «Дума» М.Ю. Лермонтов. Лирический герой этого поэта считает, что его поколение, как и он сам, не умеет жить, наслаждаясь жизнью. В отличие от позиции Есенина, Лермонтов утверждает, что жизнь скучна, что люди не умеют жить искренне: «И ненавидим мы, и любим мы случайно». В отношении к смерти поэты солидарны: оба лирических героя не боятся смерти и относятся к ней со спокойствием.
Обновлено: 2018-08-14
Внимание!
Спасибо за внимание.
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Полезный материал по теме
- Каким предстаёт внутренний мир лирического героя в стихотворении С.А.Есенина? В каких произведениях русской лирики звучит тема жизни и смерти и в чём они перекликаются с есенинским стихотворением?
Многие русские поэты задумывались в своих произведениях над проблемой жизни и смерти. Например, А.С. Пушкин («Брожу ли я вдоль улиц шумных…») и А.А. Ахматова («Приморский сонет»). Сопоставим эти произведения со стихотворением С.А. Есенина «Мы теперь уходим понемногу…».
Обоснованием для сопоставления Пушкинского стихотворения со стихотворением Есенина служит то, что лирические герои стихотворений являются отражениями авторов, а то, что оба поэта воспринимают смерть как нечто неизбежное, однако относятся к ней различно.
Так, А.С. Пушкин пишет о смерти: «Мы все сойдем под вечны своды». То есть поэт осознает естественность и неминуемость смерти. Так же и Есенин согласен с пушкинским убеждением, о чем и свидетельствует первая строка стихотворения: «Мы теперь уходим понемногу». Но отношение лирических героев к смерти отличается друг от друга. «Может быть, и скоро мне в дорогу/Бренные пожитки собирать», - пишет Есенин, ничуть не боящийся приближающегося конца. Стихотворение поэта проникнуто спокойствием, и лирический герой задумывается не о том, что финал судьбы совсем близок, а о том, как он прожил свою жизнь:
Много дум я в тишине продумал,
Много песен про себя сложил,
И на этой на земле угрюмой
Счастлив тем, что я дышал и жил.
Пушкинский же герой боится смерти, желает отдалить гибель как можно дальше: «Но ближе к милому пределу/ Мне все б хотелось почивать». В стихотворении поэт использует эпитеты «забвенный», «охладелый», «бесчувственный», что и свидетельствует о мрачной атмосфере произведения и нежелании автора принять смерть.
Отражением автора является и лирический герой ранее упомянутого стихотворения А. А. Ахматовой. Обоснованием для сопоставления это стихотворения со стихотворением С.А. Есенина служит то, что оба поэта относятся к смерти без страха и трагизма. Так, Ахматова заменяет слово «смерть» романтичной метафорой «голос вечности». «Там», утверждает поэтесса, «среди стволов еще светлее». Такая эмоциональная окраска стихотворение передает истинное отношение Ахматовой к смерти. Есенин так же убежден, что «там» царит «тишь и благодать». И потому лирический герой стихотворения не стремится отдалять смерть, он лишь смиренно прощается с миром, подводя итоги своей жизни.
Таким образом, и С.А. Есенин, и А.С. Пушкин, и А.А. Ахматова рассуждали над темой жизни и смерти, и все названные поэты едины в одном – смерть, в их понимании, вполне естественна.
Обновлено: 2019-01-01
Внимание!
Спасибо за внимание.
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Задание 16: В каких произведениях русской лирики звучит тема жизни и смерти и в чем они перекликаются с есенинским стихотворением «Мы теперь уходим понемногу»?
Не только в стихотворении Есенина прослеживается тема жизни и смерти, но и в других произведениях русских поэтов.
В первую очередь, хочется отметить стихотворение Пушкина «Элегия», где явно преобладает оптимизм. Подобно есенинскому лирическому субъекту, герой Пушкина сожалеет о прошлом и настоящем: «Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе». Сходство нарисованных образов выражается в размышлениях героев о грядущей смерти, они принимают жизнь с любыми трудностями. Пушкин, безусловно, хочет «жить, чтоб мыслить и страдать».
Кроме того, стоит обратиться к стихотворению Лермонтова «Выхожу один я на дорогу». Тема жизни и смерти типична для лермонтовской лирики, здесь присутствует мотив разочарования: «Уж не жду от жизни ничего я». Но в отличие от мысли Есенина, герой Лермонтова отдает предпочтение смерти, именно она приблизит героя к гармонии, «покою и свободе».
В творчестве Есенина данная тема является сквозной, и в стихотворении «Не жалею, не зову, не плачу…» герой понимает, что “не будет больше молодым”, и он трезво осмысливает перспективу уйти в мир иной: “Все мы в этом мире тленны”. В этом произведении присутствует то смирение, что отсутствует в лирическом стихотворении «Мы теперь уходим понемногу».
Интересно? Сохрани у себя на стенке!Глава 1. Жизнь и смерть в различных бытийных регистрах.
§ 1.1. «Двойственность» в жизни и поэтические оппозиции творчестве А.А. Фета…………………. ………………………………………………………С. 13.
§ 1.2. Жизнь и смерть в любовной лирике, посланиях и посвящениях
А.А. Фета..……………………………………………………………………... С. 31.
Глава 2. Философское осмысление темы жизни и смерти в творчестве А.А. Фета.
§ 2.1. Вопрос о человеческом существовании в философской лирике
А.А. Фета………………………………………………………………………. С. 62.
§ 2.2. Философия жизни и смерти в художественной и автобиографической прозе А.А. Фета………………………………………………………………... С. 77.
Глава 3. Жизнь и смерть в образно-поэтической системе А.А. Фета.
§ 3.1. Жизнь в образно-поэтической системе А.А. Фета…………………… С. 98.
§ 3.2. Смерть в образно-поэтической системе А.А. Фета…………………. С. 110.
§ 3.3. Пограничные образы, передающие отношение к жизни и смерти.…С. 125.
Заключение………………………………………………………………….... С. 143.
Список использованной литературы…………………………...…………....С. 148.
Введение
В отечественной культуре достаточно пристальное внимание уделяется вопросам жизни и смерти, осмысление которых происходит в рамках философских, религиозных и нравственных размышлений. «Изучение установок в отношении к смерти может пролить свет на установки людей в отношении к жизни и основным её ценностям. Поэтому восприятие смерти, загробного мира, связи между живыми и мёртвыми – темы, обсуждение которых могло бы существенно углубить понимание социально-культурной реальности минувших эпох».
С течением времени окружающая действительность заставляет человека все более серьёзно и сознательно подходить к различным онтологическим проблемам. «… одна из очевидных тенденций конца XIX – начала XX века угадывается в неодолимом, до самозабвения и самопожертвования, стремлении значительной части русской интеллигенции обрести некий безусловный абсолют…». Это время характеризуется как период отрицания привычных жизненных форм, выявляется ориентация на самые разнообразные философские и эзотерические учения, особое значение придаётся общей оккультной традиции, обнаруживаются новые возможности толкования религиозных вопросов, всевозможных обрядов, преданий, а шире и представлений о человеческом существовании. В ХХ веке развивается многофункциональная наука танатология, охватывающая медицинский, религиозный, философский и психологический аспект смерти.
В литературе проблема человеческого существования решается неоднозначно, а изображение жизни и смерти в произведениях многих писателей отличается таким же многообразием, как и трактовка других «вечных» тем – любви, дружбы, природы или религиозной веры. Можно выделить метафизические стихотворения Ф.Н. Глинки, В.К. Кюхельбекера, философскую лирику Д.В. Веневитинова, переводы английской «кладбищенской» поэзии Томаса Грея В.А. Жуковским. Особо показательны искания А.С. Пушкина, Е.А. Баратынского, Н.В. Гоголя, Л.Н. Толстого, Н.А. Некрасова, Ф.М. Достоевского, Ф.И. Тютчева.
Оппозиция «живое-неживое», «жизнь-смерть» зачастую выступает как основа всякого знания не только в произведениях научно-философского, но и литературного характера. Л.Н. Толстой пишет: «Если жизнь благо, то благо и смерть, составляющее необходимое условие жизни». В повести «Смерть Ивана Ильича» данное положение наглядно иллюстрирует состояние главного героя, находящегося на грани жизни и смерти. Писатель демонстрирует «одно из самых поразительных описаний умирания» в русской литературе, где физическое угасание человека ведёт к его моральному возрождению. Только осознав свою смерть, он стал со всей полнотой воспринимать духовные явления, недоступные ему раньше. Зачастую невозможность познания жизни и смерти Толстой объясняет объективными биологическими законами: «Вся телесная жизнь человеческая есть ряд незаметных ему, но подлежащих наблюдению изменений. Но начало этих изменений, совершившееся в первом детстве, и конец их – в смерти – недоступны человеческому наблюдению». В своей «Исповеди», произведении, представляющем собой результаты долгих идейных исканий, он говорит уже о другом противопоставлении «бессмысленная жизнь – осмысленная жизнь». Здесь писатель отходит от биологической трактовки вопроса о человеческом существовании, сосредотачивая основное внимание на этической проблематике.
Темы, обращённые к фундаментальным свойствам бытия, затрагиваются практически в каждом произведении Ф.М. Достоевского. Вопрос о смысле жизни обозначается автором в знаменитом разговоре Ивана Карамазова с Алёшей, одной из ключевых является проблема человеческого существования для Родиона Раскольникова. В «Братьях Карамазовых» писатель дает достаточно емкие описания, характеризующие жизнь его героев: лишь царапанье крыс напоминает Фёдору Павловичу о жизни в мёртвой ночной тишине. Уже по одному евангельскому эпиграфу к этому произведению можно понять авторские идеи о необходимости человеческой жертвы, сделанной во имя осознания жизни и духовного бессмертия: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрёт, то принесёт много плода».
В начале XX века пристальное внимание вопросам человеческого существования уделяют И.А. Бунин, В.С. Соловьёв, достаточно широкий круг поэтов Серебряного века. Гордое отречение декадентов от мира приводит их к общефилософскому и социальному пессимизму. Проповедуется культ «туманного очарования» смерти, которая мыслится как окончательное освобождение «я» от действительности. Исследуя круг наиболее частотных метафор в поэзии начала ХХ века, Н.А. Кожевникова приходит к выводу, что «на первом месте и по распространённости, и по значимости стоят вариации на тему жизнь – смерть, смерть – рождение, смерть – бессмертие…» :
Я хочу, чтобы белым немеркнущим светом
(К. Бальмонт «Гимн огню»).
Не жду необычайного:
Всё просто и мертво.
Ни страшного, ни тайного
(З. Гиппиус «Глухота»).
Рассмотрение отношения того или иного писателя к проблемам жизни и смерти позволяет проследить эволюцию его творчества, философских и религиозных воззрений, степень близости к духовным источникам искусства. «Когда писатель на протяжении длительного периода своей жизни часто обращается к теме смерти, мы можем вычитать из его произведений многое о нем самом». При этом одним из ключевых моментов является то, в какое время и в связи с какими событиями, осознанно или бессознательно, происходит обращение к теме смерти. Так, будучи начинающим поэтом и студентом Петербургского университета, А. Добролюбов внушает знакомым мысль о самоубийстве, а в книге «Natura naturans. Natura naturata» воспевает свое одиночество и смерть. А.С. Пушкин создаёт онтологические стихотворения ещё в Царскосельском Лицее («Безверие»). В них уже чувствуется особая авторская манера, но нет правдивости и глубины, которая отличает более поздние пушкинские опыты рассмотрения вопросов о человеческом существовании, где перед лицом смерти он исповедует верность жизни:
Но не хочу, о други, умирать;
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья…
(А.С. Пушкин «Элегия»)
Во многих случаях художественное обращение к теме смерти происходит под воздействием усиливающихся жизненных переживаний. Так, произведения А. Белого из сборников «Пепел» и «Урна», в которых звучит трагедия самосожжения и смерти, были продиктованы поэту временем серьезных драматических событий. Эпоха революций совпала для него с периодом неразделенной любви к Л.Д. Блок, поэтому пессимистические настроения и горькие выводы автора в этих книгах кажутся совершенно оправданными:
Бесследна жизнь. Несбыточны волненья.
Ты – искони в краю чужом, далеком…
Безвременную боль разуверенья
Безвременье замоет слезным током.
(А. Белый «Разуверенье»).
Среди поэтов ХIХ века, демонстрирующих собственные методы передачи жизненных впечатлений и имеющих особую систему взглядов по поводу вопроса о человеческом существовании, можно выделить А.А. Фета. Современники, продолжатели и исследователи фетовского творчества подчеркивают мысль о жизнеутверждающей основе его поэзии. Ближайший друг поэта Н.Н. Страхов на пятидесятилетие фетовской музы отмечает характерные особенности его лирики: «…мы не найдём у Фета ни тени болезненности, никакого извращения души, никаких язв, постоянно ноющих на сердце. Всякая современная разорванность, неудовлетворённость, неисцелимый разлад с собой и с миром, – всё это чуждо нашему поэту. … он сам отличается совершенно античной здравностью и ясностью душевных движений, он нигде не переходит черты, отделяющей светлую жизнь человека от всяких демонических областей. Самые горькие и тяжёлые чувства имеют у него бесподобную меру трезвости и самообладания. Поэтому чтение Фета укрепляет и освежает душу».
По мнению символистов, поэзия А. Фета ценна именно своей жизнеутверждающей силой. В произведении «Элементарные слова символической поэзии» К. Бальмонт пишет, что его любимый поэт поистине «влюблен в жизнь» . В статье «А.А. Фет. Искусство или жизнь?» В. Брюсов отмечает, что Фет не находил другого назначения поэзии, как «служение жизни», но не той, которая «шумит на рынках и крикливых базарах», а той, «когда просветлённая, она становится окном в вечность, окном, сквозь которое струится свет «солнца мира» . В публичной лекции, прочитанной в 1902 году, говорит о Фете как о поэте полноты и прелести жизни в её быстротекущих мгновениях. Как собственное жизненное кредо на своём пятидесятилетии в Российской Академии художественных наук символист цитирует четверостишие своего предшественника: «Покуда на груди земной / Хотя с трудом дышать я буду, / Весь трепет жизни молодой / Мне будет внятен отовсюду».
