Тысячи километров прошел с боями уроженец деревни Крутово бывшего Петушинского района Михаил Яковлевич Березкин. Он освобождал Торопец, Ковель, Витебск, Латвию.
Трижды раненый Михаил Березкин дошел до Восточной Пруссии.
…Шли жестокие бои на подступах к Кенигсбергу. Старший сержант Березкин дважды поднимал свое стрелковое отделение в атаку на укрепленную полосу немцев. И каждый раз стрелки под ураганным огнем отступали. Не увенчалась успехом и третья атака, предпринятая ночыо. Потеряв несколько человек убитыми и ранеными, отделение Березкина отошло.
Сам он был ранен в левую руку. И все же Михаил Березкин не покинул поля боя. Заменив вышедшего из строя командира взвода, он на рассвете четвертый раз поднял бойцов в атаку. Совершив обходный маневр, стрелковый взвод перерезал железную дорогу и вышел в тыл к немцам. Этот смелый и дерзкий рейд небольшой группы советских воинов во главе с Березкиным всполошил немцев, в их рядах началась паника, и они, дрогнув, начали отступать в лес. Березкин преследовал врага, увлекая за собой стрелков. Бегством спаслись немногие- на поле боя лежало до 20 вражеских трупов, а 123 немца, среди которых было три офицера, сдались в плен.
В результате смелых и стремительных действий взвода Березкина враг, удирая, бросил на железнодорожных путях паровоз и 282 вагона. В них оказалось много военного имущества, продовольствия, винтовок, 2 пушки и 5 пулеметов. В вагонах дрожало несколько сот не успевших удрать предателей Родины - власовцев.
Раненый Березкин и после этого боя не отправился в госпиталь. Преследуя врага на пути к заливу Фриш-Гаф, он еще трижды бросался в атаки, в которых лично уничтожил 15 гитлеровцев.
Отбивая яростные контратаки немцев, он первым достиг берега залива. И не удивительно, что командир батальона капитан Гаврилов принялся обнимать и качать Березкина: выход советских воинов к заливу Фриш-Гаф предвещал конец Курляндской группировке, немцев.
Ты настоящий герой,- сказал Гаврилов, пожимая горячую руку Березкина.
А на утро следующего дня прославленного в боях воина Березкина приняли в ряды Коммунистической партии.
Отдых был коротким: впереди предстояли тяжелые бои за взятие немецкой крепости Кенигсберга.
Всю ночь с 6 на 7 апреля 1945 г. через торфяное поле и кустарники пробиралось отделение Березкина к Кенигсбергу. Когда на рассвете показались первые дома города, Березкин дал возможность стрелкам отдохнуть, а сам пополз на разведку. Вернувшись с важными данными о расположении огневых точек врага, Березкин четырьмя осветительными ракетами указал нашей артиллерии цели. Артиллеристы по его сигналу открыли по немцам беглый огонь. Как только прекратился обстрел нашей артиллерии, Березкин, увлекая за собой отделение, бросился вперед. Ворвавшись в первый дом, он неожиданно на столе увидел красный материал. Оторвав кусок, Березкин быстро прикрепил его к здесь же найденному древку и устремился на чердак. Держа наготове автомат, он пробил черепичную крышу и водрузил над домом красное знамя.
Когда Березкин, наступая, приблизился к одному из укрепленных фортов врага, в его отделении оставалось семь человек. Были на исходе боеприпасы. И все же отважный командир повел в атаку своих бойцов. Ворвавшись в каземат, прикрывающий вход в форт, Березкин.
крикнул на немецком языке «Хенде хох!», предлагая двенадцати засевшим гитлеровцам сдаться. Унтер-офицер прицелился и выстрелил в Березкина. К счастью, напуганный гитлеровец промахнулся, и Березкин остался невредимым. Он вступил в неравный бой. Длинной очередью из автомата герой убил четырех немцев и ранил двоих. Три фашиста набросились на Березкина. И сколько же надо было иметь физических и душевных сил, чтобы, не дрогнув, не растерявшись, и в этом поединке выйти победителем. В одно мгновение Березкин выхватил из-за пояса нож и двумя ударами прикончил двух фашистов. На третьего он прыгнул и задушил его. Подоспевшие бойцы помогли ему полностью овладеть казематом и’взять в плен остальных трех гитлеровцев.
Через день Березкин совершил новый подвиг. Получив от командира, батальона задачу: атаковать и взять немецкое имение,’в котором засели немцы, старший сержант Березкин снова устремился вперед.
Сопротивлявшийся враг вел сильный огонь. Перебегая от укрытия к укрытию, Березкин был ранен в голову. Оставляя на траве кровавый след, он настойчиво продвигался вперед. Достигнув ползком один из домов, Березкин, уже теряя силы, бросил в окно несколько гранат. Новая рана в ногу оказалась тяжелой. Присев на землю, чтобы разрезать сапог, Березкин уже не мог подняться. Его подобрали. Лежа в подвале рядом с раненым комбатом, он жаловался ему на то, что не может больше громить ненавистных гитлеровцев.
Кончилась война, вернулся на Владимирщину Михаил Яковлевич. Радостно встретили земляки храброго воина, на груди которого сверкали три медали «За отвагу», медаль «За боевые заслуги» и орден Славы III степени.
А через месяц Михаила Яковлевича пригласили в Москву. В Кремле в торжественной обстановке 8 января 1946 г. бывшему командиру стрелкового отделения старшему сержанту Березкину Михаилу Яковлевичу были вручены орден Ленина, «Золотая Звезда».и грамота Героя Советского Союза. Это высокое звание М. Я- Березкину было присвоено Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 29 июня 1945 г.
Родился Михаил Яковлевич Березкин в 1909 г.
1901-1951
Член ВКП(б) с 1919
1927-1929 - военком 45-й стрелковой дивизии
1930-1931 - военком стрелкового корпуса
1935-1937 - помощник начальника Управления ВВС РККА по политчасти, начальник политуправления Харьковского ВО
1937 - командующий ВВС Северо-Кавказского ВО
Уволен из РККА в октябре 1937г.
Репрессирован 15.12.1937-15.02.1941г.
Освобожден, находился в запасе до декабря 1943г.
Приказом Главного управления ГВФ от 23 декабря 1943 года Березкин назначается исполняющим обязанности начальника Азербайджанского управления ГВФ.
1944 - 1945 - начальник Управления ГВФ Азербайджана.
После Азербайджана он работал в центральном аппарате - сначала заместителем начальника Управления капитального строительства ГВФ, а затем в такой же должности в Управлении материально-технического снабжения ГВФ.
С середины 1947 года и вплоть до своей кончины полковник Березкин руководил Красноярским управлением ГВФ.
Умер М.Ф. Березкин в мае 1951 года.
Л. К. Корчагин. ОТВЕТСТВЕННОЕ ЗАДАНИЕ (отрывок)
В феврале 1936 г. после окончания Иркутской краевой комсомольской конференции, делегатом которой я был, мне предложили выехать с группой товарищей в Москву, на первый слет стахановцев ВВС РККА.
В те, теперь уже далекие 30-е годы стахановское движение охватило не только отрасли народного хозяйства, но и вооруженные силы страны, в том числе и военную авиацию. Соревновались курсант с курсантом, отделение с отделением, взвод со взводом, рота с ротой, а школа в целом - с другой школой. Все стремились быстрее и лучше овладеть знаниями, приобрести опыт. Материальную часть готовили в более сжатые сроки, многие теоретические и практические вопросы изучались и решались сверх программы. Укреплялась воинская дисциплина. Появились стахановцы ВВС: в авиационных школах - передовые курсанты, в частях - летчики, летнабы, техники, мотористы.Для меня, сибирского паренька, поездка в Москву была пределом моих мечтаний, представлялась событием исключительным. Слет проводился в клубе (теперь Дом офицеров) Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского. Руководил им начальник ВВС командарм 2-го ранга Я. И. Алкснис. В президиуме находились секретарь ЦК ВЛКСМ А. В. Косарев, начальник Главного политического управления РККА Я. Б. Гамарник, корпусной комиссар М. Ф. Березкин . В один из дней в президиуме слета появились маршалы Советского Союза М. Н. Тухачевский и С. М. Буденный, который выступил перед авиаторами с большой речью. Особенно запомнилась и речь одного из первых Героев Советского Союза, слушателя академии капитана Н.П.Каманина. Все выступления глубоко западали в душу и ко многому обязывали.
Черушев Н.С. 1937 год: элита Красной Армии на Голгофе (отрывки)
1
Политический состав в РККА представлял собой вторую по численности группу военнослужащих, подпавшую под гонения и чистки в годы большого террора. Комиссары, помполиты, политруки - все они занимали соответствующее место в системе организационно-штатной структуры частей, соединений и учреждений Красной Армии.
В структуре политсостава Красной Армии особое место занимали военные комиссары - должностные лица, облеченные большими полномочиями со стороны правящей партии. В РККА институт военных комиссаров был введен весной 1918 года в связи с массовым привлечением в армию и на флот военных специалистов - бывших генералов и офицеров старой армии, а также необходимостью усиления политического воспитания многочисленной красноармейской массы.
И военные комиссары добросовестно выполняли свои нелегкие обязанности.
На посты военкомов, соединений и частей подбирались, как правило, наиболее подготовленные в политическом и военном отношении люди, на деле показавшие свою преданность и верность генеральной линии партии, всецело поддерживающие политику руководства РКП(б) - ВКП(б) и советского правительства. И вот теперь этих людей, которыми по праву гордились армия и страна, сотнями и тысячами отдавали на заклание органам НКВД, превращая их в прах и лагерную пыль.
К началу июня 1937 года армейского комиссара 2-го ранга Славина (Бас) Иосифа Еремеевича, начальника Управления военно-учебных заведений РККА, а в недавнем прошлом начальника политуправления Ленинградского военного округа, обложили со всех сторон. В течение последних двух месяцев (апрель - май) он только и делал, что отбивался от разного рода пасквилей...
Одним из первых на него поступило заявление члена Комиссии Советского Контроля Кисиса, написанное в начале апреля на имя наркома обороны маршала Ворошилова.
Снежный ком, пущенный Кисисом по косогору, стремительно набирал скорость, превращаясь в могучую лавину, все сметающую на своем пути. К уже имеющимся материалам вскоре добавились новые: следователи Парткомиссии ПУРККА направили ряд запросов лицам, работавшим в 1923 - 1924 годах в пуарме-5. Те не замедлили откликнуться, и в августе 1937 года в кабинетах ПУРККА скопилось около десятка таких ответов.
Несомненный интерес представляют слова начальника кафедры истории ВКП(б) Военной академии имени М.В. Фрунзе бригадного комиссара Г.Л. Баранцева, бывшего заместителя Славина в политуправлении 5-й армии. В заявлении, написанном по собственной инициативе в середине августа 1937 года, Баранцев писал:
«Считаю необходимым сообщить ряд фактов об антипартийном поведении т. Славина И.Е. в 1923 - 24 гг.... Тов. Славин был в конце 1923 г. назначен нач. пуарм-5, я ему сдавал должность, а затем остался при нем заместителем. Вскоре после прибытия т. Славина по его инициативе были назначены в пуарм Шмидт, Березкин и Липелис... Шмидт, назначенный нач. орготдела пуарма, был одним из троцкистских лидеров в Чите, вплоть до выступления троцкистским содокладчиком на общегородском партсобрании. Березкин и Липелис с ним солидаризировались... Славин держался двурушнической позиции, не выступая прямо за троцкизм, но и не критикуя его...»
Допрашивали его (Славина) много и упорно. И только в Лефортовской тюрьме в период с 9 октября 1937 года по 7 января 1938 года - 38 раз …
Довелось ему писать и собственноручные показания.
В них Иосиф Еремеевич «признается», что в антисоветский заговор был завербован Гамарником в 1934 году, что оба они в свое время защищали троцкистскую платформу о профсоюзах и начальник ПУРККА знал его как скрытого троцкиста...
Славин в числе лиц, завербованных им в военный заговор, назвал Я.Ф. Генина - помполита Артиллерийской академии, М.И. Арша - начальника политотдела 20-й стрелковой дивизии, З.К. Цейтлина - начподива 10-й стрелковой, Л.И. Идельсона - начподива 16-й стрелковой, И.М. Гринберга - своего бывшего заместителя по авиации в ЛВО, Н.Ф. Артеменко - заместителя начальника УВУЗа и М.Ф. Березкина
- помощника начальника ВВС РККА по политчасти. Этих лиц, как показал Славин, он вовлек в заговор в 1935 - 1936 годах.
15 марта 1938 года состоялся суд. Бригада Военной коллегии (Ульрих, Ждан, Кандыбин) приговорила Славина к расстрелу с конфискацией имущества и лишением присвоенного ему воинского звания .
Не менее суровой и трагичной оказалась судьба других армейских и флотских политработников.
2
«Москва НКО
Маршалу Тимошенко
Ростов ДН 7/163 18 15 2227
Принята 15/2 1941 г.
Оправдан ходатайствую восстановлении РККА Моя жизнь принадлежит партии Ленина Сталина Бывший корпусной комиссар Березкин НР 7/163ДЛ Груздева в 23 20»
«Начальнику Гл. Полит. Управления Красной Армии
корпусной комиссар в запасе
Березкин Марк ФедоровичПрошу Вас о восстановлении меня в кадрах Красной Армии. В Красной Армии я работал с мая 1919 года по октябрь 1937 г. на разных политдолжностях от политрука до н-ка политуправления округа (ХВО).
Последние пять лет работал по линии ВВС. В 1937 г. был переведен на командную работу и назначен командующим ВВС СКВО.
За все 19 лет службы в Красной Армии имею положительные аттестации. Дисциплинарных и партийных взысканий не имею.
С15 декабря 1937г. по 15 февраля 1941 г. находился под следствием.
Судом оправдан, в партии восстановлен без взыскания.
Сейчас я на пенсии НКО за выслугу лет и работаю по командировке Кировского Р К ВКП (б), г. Москва, в промкооперации директором трикотажной фабрики «Красная Звезда», г. Москва.
По партийной работе - пропагандист и агитатор Кировского РК ВКП (б).
В 1941 г. я возбуждал ходатайство перед Гл. Управлением ВВС об определении меня на командную работу в ВВС, но ходатайство мое удовлетворено не было, по причинам от меня не зависящим.
Возбуждал я ходатайство в 1941 г. и перед Вами. Решение вопроса было отложено Вашим управлением кадров в связи с утерей мною партбилета.
Партколлегия МК ВКП(б) вынесла решение о выдаче мне партбилета и 3 февраля 1942 г. я получил новый партбилет № 4250856 в Кировском РК ВКП(б) г. Москвы.
Личное дело на меня имеется в Управлении кадров Гл. Полит. Управления, в Управлении кадров Гл. Управления ВВС и в Кировском райвоенкомате г. Москвы...
Вся моя жизнь прошла в Кр. Армии. Я вырос в армии, воспитан армией, люблю и знаю, полагаю, военное дело и политработу в Армии. Я - член ВКП(б) с апреля 1919 г., с 17-летнего возраста. Вся моя жизнь принадлежит партии Ленина - Сталина.
Я хочу в рядах Красной Армии, на фронте, где сочтет нужным ЦК партии, принять участие в активной борьбе с фашизмом за Родину, за Сталина!
Корпусной комиссар Марк Березкин
3.3.1942
Москва, Валовая, 8, ф-ка «Красная Звезда»
Полностью оправданный судом корпусной комиссар М.Ф. Березкин многократно обращается в различные высшие органы с одной-единственной просьбой - поскорее восстановить его в кадрах Красной Армии и предоставить ему возможность в условиях войны применить на практике богатый запас знаний и навыков организаторской и воспитательной работы.
Подобного содержания письма он направил: в 1941 году - командующему ВВС РККА генералу П.Ф. Жигареву и начальнику Главного Политуправления Красной Армии армейскому комиссару 1-го ранга Л.З. Мехлису, в 1942 году - секретарям ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову и А.С. Щербакову, заместителю наркома обороны армейскому комиссару 1-го ранга Е.А. Щаденко; в 1943 году - снова начальнику ГлавПУРа (дважды), секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину. Но все безрезультатно!
Березкин недоумевает: почему так долго рассматриваются его заявления, когда на фронте сложилась такая тяжелая обстановка и налицо острая нехватка командных и политических кадров? Почему ему продолжают не доверять, когда советский суд его полностью оправдал по всем пунктам обвинения? Ему не суждено было знать содержание разговоров в высоких московских кабинетах по поводу его писем и обращений о возвращении в ряды РККА. А разговоры там происходили весьма интересные.
Для примера обратимся к его письму на имя Е.А. Щаденко, который, кстати, хорошо знал Березкина по довоенной службе, когда последний в 1935 - 1937 годах исполнял обязанности помполита в Управлении ВВС РККА. Это письмо по содержанию аналогично всем предыдущим обращениям Березкина в высшие партийные и военные инстанции: все та же просьба о восстановлении в кадрах РККА и предоставлении возможности внести посильный вклад в победу над врагом, посягнувшим на свободу и независимость Родины. Приведем только некоторые фрагменты из этого документа и резолюции высоких должностных лиц из НКО и ПУРККА.
Березкин пишет:
«С 15.ХП.1937 г. по 15.11.1941 г. был под следствием и содержался под стражей. Я не знал за собой никакой вины... После 3-хлетнего следствия я был оправдан судом, освобожден и восстановлен в ВКП(б). В день освобождения я возбудил ходатайство о восстановлении меня в кадрах Красной Армии. Однако вот уже год, (как) мои просьбы остаются без ответа.
Почему во время Отечественной войны, когда так нужны преданные партии и тов. Сталину кадры Красной Армии, я, имея почти 20-летний опыт и известные знания, должен оставаться вне рядов Армии? В чем моя вина?
...Я работаю в Москве, с 1941 г. директор фабрики «Красная Звезда» в Кировском районе... Кировский РК ВКП(б) может дать справки о моей работе. Но я неудовлетворен своей работой. Вся моя жизнь прошла в рядах Красной Армии. Я знаю и люблю армию и хочу работать в армии. Тем более сейчас, в обстановке войны, когда Родина отдает все кадры и силы делу укрепления армии для победы над фашистским зверьем.
Я готов работать в армии на любой работе, куда Вы сочтете нужным назначить...»
Письмо, написанное 20 марта 1942 года, через неделю (27 марта) за соответствующим номером регистрируется в секретариате заместителя НКО по кадрам. В тот же день Щаденко, прочитав его, направляет это письмо в Главное Политуправление РККА, сделав на нем весьма характерную резолюцию. Вернее, не резолюцию, а записку заместителю начальника ГлавПУРа Ф.Ф. Кузнецову: «Оказывается, у Вас в запасе много еще кадров, причем матерых кадров, а Вы все жалуетесь на нехватку людей. Боже мой, боже мой!»
Слова «матерых» и «боже мой» Щаденко специально выделил в тексте подчеркиванием, причем слово «матерых» он подчеркнул двумя жирными линиями.
Однако, несмотря на слезные просьбы Березкина, Щаденко так и не стал сам решать его судьбу, а переадресовал его письмо в ГлавПУР. Он даже не высказал своего мнения по существу изложенного в нем вопроса, не изъявил ни малейшего желания дать хоть какую-то характеристику просителю, которого хорошо знал, что было бы весьма важно для положительного разрешения просьбы Березкина. Щаденко просто, как самый заурядный чиновник, переадресовал письмо в ГлавПур и после совсем не интересовался этим делом.
Во время войны прохождение документов в центральном аппарате НКО было организовано четко. Уже через два дня заместитель Мехлиса армейский комиссар 2-го ранга Ф.Ф. Кузнецов, получив письмо Березкина с резюме Щаденко, делает на нем не менее примечательную резолюцию: «Пусть сидит в запасе» . Эта резолюция, обязательная для исполнения, была адресована дивизионному комиссару Н.В. Пупышеву - начальнику Управления кадров Главного Политического управления Красной Армии.
Нет, не такого решения ожидал Марк Федорович Березкин! Вот так - пусть и далее сидит в запасе! Пусть сидит, даже если на фронте налицо острейшая нехватка квалифицированных политических кадров во всех без исключения звеньях. Пусть сидит в тылу, возглавляя артель в системе наркомата местной промышленности, опытный военный с тремя ромбами на петлицах, получивший богатую практику организаторской и идеологической работы на всех без исключения ступеньках службы в войсках - от полка до округа.
Не возлагая особо больших надежд на руководство наркомата обороны, Березкин, отправив письмо на имя Е.А. Щаденко, посылает аналогичное заявление в адрес Г.М. Маленкова - секретаря ЦК ВКП(б), курирующего кадры высшей номенклатуры. Суть заявления - в последних его строчках:
«Как хозяйственник и партработник, делаю все, что могу, чтобы помочь фронту громить ненавистных оккупантов. Но своей работой не удовлетворен. Мог бы в армии принести больше пользы. Хочу в Красную Армию на любую работу, куда пошлет ЦК или НКО. Лично прошу о направлении в действующую армию...»
Как и в первом случае (с Е.А. Щаденко), это письмо также дошло до адресата. Маленков дал поручение Управлению кадров ЦК ВКП(б) разобраться с делом Березкина. Оттуда письмо переправили в ГлавПУР. Итак, все вернулось на круги своя - позицию ГлавПУРа мы уже знаем.
В ответе заведующему отделом военных кадров Управления кадров ЦК партии, подписанном упомянутым выше дивизионным комиссаром Н.В. Пупышевым, в качестве основного аргумента звучит следующее: «ГлавПУРК-КА считает, что в настоящее время использовать его (Березкина. - Н. Ч.) на политработе в Армии, в соответствии с его военным званием, не представляется возможным»
.
Формальным поводом для такого отказа в ведомстве Мехлиса - Щербакова послужило то, что Березкин свыше пяти лет не находился на партийно-политической работе. А почему такое случилось и кто в этом виновен - там, как видно из документов личного дела и переписки ГлавПУРККА с опальным корпусным комиссаром, никого это не волновало.
3
Все отрицательные ответы официальных инстанций на свои письма Березкин получил. Но он не сдается, продолжая напоминать о себе и своей просьбе И.В. Сталину, секретарям ЦК ВКП(б) А.А. Андрееву и Г.М. Маленкову, наркому внутренних дел СССР Л.П. Берия и другим руководителям партии и правительства, с которыми до войны ему приходилось не раз встречаться на торжественных мероприятиях, посвященных триумфу советской авиации. Но все было тщетно, особенно когда у руля ГлавПУРККА стоял известный в армии и стране борец с врагами народа Л.З. Мехлис.
Когда Мехлиса сняли с должности начальника ГлавПУРККА и на его место заступил секретарь МГК А.С. Щербаков, у Березкина вновь затеплилась надежда на изменение своей участи к лучшему. Он одно за другим направляет Щербакову несколько писем-жалоб с той же просьбой - отправить его на фронт, резонно задавая тому вопрос, на который хочет получить такой же определенный ответ:
«Почему сейчас, в условиях Отечественной войны, я должен оставаться вне рядов армии и работать в артели, когда армии так нужны опытные кадры?.. В армии, на фронте я могу быть использован гораздо целесообразнее...»
И далее:
«Мне стыдно сейчас быть вне рядов армии, наряду со стариками и инвалидами. Мне, корпусному комиссару, с орденом Ленина на груди стыдно во время Отечественной войны советского народа отсиживаться в артели. Меня работницы артели спрашивают, почему я во время войны не в армии, раз я так много лет работал в армии раньше. Что я им могу ответить? Сказать, что меня не берут? Почему? Может быть, мое высокое воинское звание является препятствием? Трудно подыскать соответствующую работу? Если меня сейчас используют председателем артели, то очевидно, что в армии я безоговорочно пойду на любую работу, лишь бы она была мне по силам, независимо от моего высокого звания...».
Измученный до предела ожиданием решения своей участи, Березкин в сентябре 1943 года в очередном своем обращении к А.С. Щербакову вполне сознательно пишет:
«...Если я не могу служить в армии на командно-политической работе, прошу Вас разрешить принять меня рядовым бойцом. Мне 42 года, возраст призывной...»
В частности, Марк Федорович и не так уже и настаивал именно на политической работе. Он несколько раз напоминал, что у него есть и опыт командной деятельности в войсках, что он в свое время на «отлично» сдал курс вождения танков БТ, Т-26 и Т-27.
Конечно, рядовым солдатом его никто бы на фронт не отправил - на дворе уже был не сорок первый год и время народного ополчения кануло в Лету. Однако и на должности высшего и старшего комначсостава его не торопились назначать.
И только в конце 1943 года, когда прошло более двух лет после начала войны, Березкин все-таки «допек» высокое начальство, хотя на фронт, в действующую армию, его так и не пустили. А пришлось довольствоваться малым - службой в Гражданском Воздушном Флоте, основные силы которого в годы войны входили в состав Авиации дальнего действия (АДД) Красной Армии. Одним словом, некоторое моральное удовлетворение Березкин этим назначением все же получил.
Пришлось довольствоваться малым как в должности, так и в воинском звании.
В отношении должности - приказом Главного управления ГВФ от 23 декабря 1943 года Березкин назначается исполняющим обязанности начальника Азербайджанского управления ГВФ. В 1944 году он уже полновластный начальник этого управления, которым руководит до августа 1945 года.
Что же касается воинского звания, то следует сказать по этому поводу несколько подробнее. И вот почему.
При переаттестации политсостава РККА в конце 1942 года и присвоении ему системы воинских званий, аналогичных командному составу, большинство политработников, в том числе и действующей армии, в этом плане серьезно пострадало, получив, как минимум, знаки различия на одну ступень ниже, нежели следовало ожидать, исходя из количества ромбов или «шпал» на их петлицах.
Например, не все корпусные комиссары получили причитающиеся им звание генерал-лейтенанта - многие стали только генерал-майорами. Такое же звание получали и дивизионные комиссары, находившиеся на соответствующей должности политсостава. За исключением нескольких случаев, все бригадные комиссары, относившиеся к «генеральскому» звену политсостава, стали всего лишь полковниками (пример Л.И. Брежнева).
У Березкина были все основания на получение чисто генеральского звания - три ромба на его петлицах позволяли это сделать вне всякого сомнения и без всяких проволочек, к тому же и предыдущие командные и политические должности, занимаемые им в РККА, говорили за то, что уж на генерал-майора он смело мог претендовать. Однако не тут-то было...
Какие уж там велись переговоры и какая переписка по этому вопросу велась, нам пока неизвестно, но остается несомненным фактом то, что должность и.о. начальника Азербайджанского управления ГВФ в конце 1943 года принимал не кто иной, как подполковник М.Ф. Березкин. Да, да, подполковник Березкин!..
Видимо, у Марка Федоровича не было иного выбора, как согласиться на такой вариант решения вопроса о его возвращении в ряды Красной Армии. Но подполковник!.. Две звезды старшего офицера на погонах вместо прежних трех «генеральских» ромбов!.. Так Березкин опустился на четыре ступени вниз...
4
В Гражданском Воздушном Флоте Березкин прослужил около десяти лет.
После Азербайджана он работал в центральном аппарате - сначала заместителем начальника Управления капитального строительства ГВФ, а затем в такой же должности в Управлении материально-технического снабжения. С середины 1947 года и вплоть до своей кончины в мае 1951 года полковник Березкин руководил Красноярским управлением ГВФ.
Все эти годы он не отказывался от своего намерения возвратиться в ряды Военно-Воздушных Сил. Свидетельством тому служат неоднократные обращения Березкина с такой просьбой к Министру Вооруженных Сил СССР, Главкому ВВС и руководству ГВФ.
В его личном деле на данную тему имеется любопытный документ, датированный 10 октября 1948 года и адресованный начальнику Красноярского управления ГВФ подполковнику М.Ф. Березкину. Это официальный ответ из Главного управления Гражданского Воздушного Флота на его письмо Н.А. Булганину.
«Сообщаю резолюцию начальника ГУ ГВФ генерал-лейтенанта тов. Байдукова на Вашем личном письме, посланном на имя Министра Вооруженных Сил СССР Маршала Советского Союза т. Булганина 1 октября 1948 г.:
«Т. Березкину. Письмо Ваше, направленное на имя тов. Булганина, я прочитал и считаю:
1. Что вопрос с офицерским составом в ГВФ уже решен Правительством и Вам я об этом говорил по телефону.
2. Переход в Армию непосредственно на командную должность в ВВС нецелесообразен, имея в виду крайнюю необходимость сохранения руководящих кадров в ГВФ. Байдуков. 19.10.48»
Но для М.Ф. Березкина время как бы остановилось или, более того, подалось вспять. Ибо ни в работе, ни в должности и в звании у него все эти годы не было никакого движения вперед. Отсюда и общая неудовлетворенность собой, своей работой, своей жизнью. Все это, вместе взятое, безусловно, самым серьезным образом отразилось на состоянии его здоровья - ведь умер Березкин сравнительно молодым, когда ему было всего сорок девять лет.
Известный меценат и общественный деятель, советник заместителя Генерального секретаря Совета МПА СНГ, офицер запаса Грачья Погосян вместе с председателем Совета представителей Национальной Ассоциации объединений офицеров запаса Вооруженных Сил (МЕГАПИР) в Северо-Западном федеральном и Западном военном округах полковником запаса Юрием Кленовым (Грачья Мисакович входит в состав Совета) побывал в гостях у замечательного человека, фронтовика, бывшего начальника разведки Ленинградского военного округа генерал-майора в отставке Михаила Васильевича Березкина. Это человек удивительной чистоты, ясного ума и верного служения Родине. «В любых обстоятельствах хранить человеческое достоинство, не изменять своему призванию» - девиз, который он пронес через всю свою жизнь. А ведь Михаилу Васильевичу, кавалеру девяти боевых орденов, уже 95 лет.
На встрече в непринужденной домашней обстановке ветеран рассказал Грачье Мисаковичу о встречах с замечательными людьми. Среди них были армянские военачальники и полководцы. Особенно тепло Михаил Васильевич отозвался о главном маршале бронетанковых войск Амазаспе Хачатуровиче Бабаджаняне , с которым его не раз сводила военная судьба и армейская служба. Примечательно, что Грачья Погосян в свое время окончил Ереванскую Республиканскую специализированную школу с военным уклоном имени А.Х. Бабаджаняна.
В заключение встречи Березкин подарил издание своих воспоминаний «Судьба разведчика». Познакомившись с книгой, Грачья Мисакович предложил профинансировать новое, уже дополненное и расширенное издание, и получившее поддержку руководства разведки теперь уже Западного военного округа. Содействие в подборе материала Погосяну окажет Юрий Кленов, заслуженный работник культуры России и бывший помощник командующего войсками Ленинградского военного округа. Книгу дополнят воспоминания о малоизвестных эпизодах Великой Отечественной войны, а также противостояния СССР и стран Запада в период «холодной войны». Большой блок современных фотоиллюстраций о боевой учебе войсковых разведчиков ЗВО тоже привлечет внимание читателей, особенно молодежи. Очень теплые слова нашел Михаил Васильевич для описания своих сослуживцев, военачальников и встреченных им по жизни людей, в том числе очень известных - Любови Орловой, Марка Бернеса, Эдиты Пьехи.
Генерал Березкин и поныне остаётся в строю, являясь знаменосцем ветеранского движения. Он верит в молодое поколение и процветание России. Благодаря инициативе Грачьи Погосяна по переизданию книги, новое издание воспоминаний разведчика найдет много новых читателей.
Березкин Виктор Семенович – генерал-лейтенант армии, родился 30 апреля 1908 г. в г. Москве. С детства жил в д. Бакагурт Пычасского (ныне Можгинского) района (Удмуртия). Полковник.Награды: Орден Красного Знамени (Указ Президиума ВС СССР от 03.11.1944 г.). Другие боевые награды: ордена Красного Знамени, Отечественной войны 1 степени, Красной Звезды, фронтовые медали. Имел китайский орден Красного Знамени. 3а выслугу лет награжден орденами Ленина, Красного Знамени.
Отец Виктора, Семен Фролович, возвращаясь с действительной службы, остановился для жительства в Москве, где получил грамоту и образование. Своего сына обучил чтению и арифметике уже в пятилетнем возрасте. А в шесть лет Виктора приняли в Московскую начальную двухклассную школу. Преподавателями и классными руководителями в этой школе были брат Антона Павловича Чехова - Иван Павлович и его жена Софья Владимировна. Учился он успешно. Но, с переводом во второй класс, учиться в Москве ему больше не пришлось, так как отец решил переехать на родину в деревню Бакагурт. Вскоре отец стал учителем в местной школе.
В 1918 году Виктор окончил двухклассное училище в селе Можга и осенью того же года поступил в Елабужский педагогический техникум. Шла гражданская война. Учеба в техникуме была прервана. Березкин приехал в село Можга и поступил в школу второй ступени в шестой класс. Здесь же в 1923 году вступил в комсомол. В 1925 году, после окончания школы, Виктора Березкина по комсомольской путевке направили в военное училище - Нижегородскую пехотную школу. С этого и началась военная карьера Березкина. После окончания училища служил в Рыбинске, Туле, Калуге, Минске. В 1934 году поступил в Военную академию химической защиты. В 1939 году стал инженером-химиком и получил звание майора. Виктор Семенович продолжает обучение, теперь уже в Военной академии имени М. В. Фрунзе. В мае 1941 года он окончил академию, а через месяц фашисты напали на нашу Родину. В. С. Березкин с первых дней войны - на передовых рубежах - воевал под Москвой, на Ленинградском фронте. В тяжелых кровопролитных боях на Ленинградском фронте получил контузию и ранение в голову. Госпиталь, затем снова фронт. Жестокие бои под Москвой и новое ранение в ногу. Затем была работа в управлении наркомата обороны, Виктор Семенович возглавлял специальное соединение резерва Верховного Главного Командования. Березкин принимал участие в жесточайших боях на разных фронтах Великой Отечественной войны.
В конце войны возглавлял специальное соединение РВГ. Войну Виктор Семенович закончил в звании полковника и был назначен начальником учебного отдела Военной академии. Затем - ответственные должности в Генеральном штабе Министерства обороны СССР, в Центральном управлении Министерства обороны Советского Союза, в южной группе войск в Венгрии. Вернувшись из Венгрии, Виктор Семенович Березкин становится заместителем начальника Военной академии имени С. К. Тимошенко.
После увольнения в запас работал в должности старшего преподавателя академии.
Возраст и военные раны давали о себе знать. В 1968 году он тяжело заболел и вынужден был уйти в запас. Но сидеть без дела было не в характере Виктора Семеновича, и вплоть до 1986 года преподает военные дисциплины в академии на должности старшего преподавателя.
В. С. Березкин активно поддерживал связь с родными краями, а в Можгинском краеведческом музее и народном музее «Набат памяти» хранятся реликвии прославленного земляка, бесстрашного генерала.
Вся жизнь Виктора Семеновича Березкина, генерал-лейтенанта армии,- это пример беззаветного служения Отечеству.
– США и Англия разработали план нападения на СССР, который, не без цинизма, назвали операцией «Немыслимое». В самом деле, кто бы мог подумать, что союзники СССР в войне против Гитлера на самом деле, еще до окончания военных действий против фашистской Германии уже составляли план внезапной агрессии против нашей страны? Причем, напасть на нас в те годы они собирались не один раз…
23 июня 1945 года советское правительство объявило о демобилизации своей армии. Германия была разгромлена, к чему было продолжать держать под ружьем миллионы солдат? Надо было срочно восстанавливать разрушенные гитлеровским вторжением города, восстанавливать народное хозяйство, рабочие руки были в стране остро нужны. Однако 1 июля, снова, как и совсем недавно в июне, «рано утром на рассвете, когда мирно спали дети…», 47 английских и американских дивизий безо всякого объявления войны должны были нанести сокрушительный удар по нашим войскам в Европе.
Одновременно четыре воздушные армии тяжелых бомбардировщиков – огромных «летающих крепостей» готовились обрушить свой смертоносный груз и превратить в пыль крупнейшие города СССР, как они это только что проделали с Дрезденом. Удар англо-американцев должны были поддержать 10–12 немецких дивизий, которые «союзники» держали нерасформированными в Шлезвиг-Гольштейне и в Южной Дании, где их к войне против СССР готовили британские инструкторы.
Новый план «Барбаросса»
Последующие планы, как уже установили историки, были следующие: оккупировать те районы внутренней России, лишившись которых страна утратит материальные возможности ведения войны и дальнейшего сопротивления, а также «нанести такое решающее поражение русским вооруженным силам, которое лишит СССР возможности продолжать войну».
Операция «Немыслимое» (Operation Unthinkable) – кодовое название плана, а точнее сразу двух планов (наступательного и оборонительного) на случай военного конфликта была разработана по заданию премьер-министра Уинстона Черчилля. Работа (она началась, когда еще нацистская Германия не была повержена) велась Объединённым штабом планирования военного кабинета Великобритании, в глубочайшем секрете. Конечная цель состояла в полном разгроме и капитуляции СССР. Закончить войну предполагалось там же, где планировал закончить ее Гитлер по плану «Барбаросса» – на рубеже Архангельск-Сталинград. Документы, относящиеся к этим планам, хранятся в Национальном архиве Великобритании и полному рассекречиванию до сих пор не подлежат.
Черчилль уже отдал приказ складировать трофейное немецкое оружие с прицелом на возможное его использование против СССР, размещая, как уже говорилось, сдавшихся в плен солдат и Вермахта на земле Шлезвиг-Гольштейн и в Южной Дании.
Готовилось и массированное пропагандистское обеспечение агрессии под красивыми гуманитарными лозунгами борьбы с «тоталитарным режимом» и «освобождения народов СССР от ига диктатуры». То есть почти то же самое, что потом делали «демократические государства», когда бомбили Белград, громили Ирак, вторгались в Ливию и вели войну в Афганистане, а сегодня готовятся к операциям против Сирии и Ирана.
Зачем мы штурмовали Берлин
Однако за день до планируемого начала войны советская армия неожиданно изменила свою дислокацию. Это было гирей, сдвинувшей чашу весов истории – приказ о вторжении отдан не был. Кроме того, как отмечают историки, решающую роль в изменении планов «союзников» о вероломном нападении стал успешный штурм советскими войсками Берлина, который считался неприступной крепостью. Он показал огромную мощь Красной армии и военные эксперты убедили политиков, что война с таким противником будет очень трудным делом.
Это, кстати, наносит сокрушительный удар по измышлениям либеральных «экспертов», которые утверждают, что этот штурм будто был «не нужен», окруженная со всех сторон столица Третьего рейха «сама бы капитулировала» и т. п.
Угроза внезапного нападения была вполне реальной. Военно-морские силы Великобритании и США, например, тогда имели тогда абсолютное превосходство над ВМФ СССР: по миноносцам в 19 раз, по линкорам и большим крейсерам – в 9 раз, по подводным лодкам – в 2 раза. Они имели свыше сотни авианесущих кораблей, в то время как у нашей страны не было ни одного авианосца. Советские сухопутные войска были измучены долгой и изнурительной войной, техника изношена, а у американцев уже была готова атомная бомба, которую они вскоре сбросили на японские города. Была и еще одна важная причина, по которой коварный удар по СССР был отложен, США нужно было, чтобы СССР сокрушил японскую Квантунскую армию на Дальнем Востоке, самим одолеть японцам им было не под силу.
Оккупировать и разделить
Начиная с 1945 и по начало 1960-х годов США разработали в общей сложности около 10 планов нападения на СССР: «Пинчер» («Клещи»), «Бройлер» («Жаркий день»), «Шейкдаун» («Встряска»), «Дропшот» «Моментальный удар») и другие. Так, например, согласно плану «Даблстар» предусматривалось сбросить на города СССР 120 атомных бомб, после чего, как рассчитывал агрессор, СССР пойдет на капитуляцию, а оккупационным войскам в течение 5–8 лет придется устанавливать новую власть. Согласно плану «Дропшот», планировалось сбросить уже 300 атомных бомб на 200 городов СССР в течение месяца, а если СССР не сдается, продолжать бомбардировки обычными зарядами в количестве 250 тысяч тонн, что должно привести к уничтожению 85 % советской промышленности. Одновременно с бомбардировками, на втором этапе занимают исходные позиции для наступления наземные силы в количестве 164 дивизий НАТО, из которых 69 дивизий США.
После оккупации территорию нашей страны планировалось разделить сначала на оккупационные зоны, а потом раздробить на более чем 20 государств, в том числе на «Северную Россию», поволжское татаро-финно-угорское образование «Идель-Урал», республику «Казакию» и т. д. Дальний Восток должен был попасть под протектора США.
Рассказ генерала Березкина
О другой попытке напасть на СССР и реальном плане американцев на этот счет, о котором сегодня не так часто вспоминают, поведал автору этой книги в Петербурге Михаил Васильевич Березкин – ветеран Великой Отечественной войны, который больше был известен под фамилией прикрытия, как генерал-майор Быстров. Он многие годы готовил зарубежную агентуру, воевал, работал разведчиком-нелегалом. Березкин считает, что в 1956 году именно он предотвратил Третью мировую войну.
Михаил Васильевич – ему уже 90 лет иногда надевает парадный генеральский китель с полным набором орденов. Среди них – четыре Ордена Красной звезды. Полных кавалеров этой награды сейчас в Петербурге можно по пальцам пересчитать. Но рассказывать о своих подвигах генерал не любит – сказывается укоренившаяся привычка разведчика к секретности и его природная скромность.
А рассказать Михаилу Васильевичу есть о чем. В разведку него взяли сразу после окончания артиллерийского училища, он прошел всю войну, лично общался с маршалом Рокоссовским, а потом воевал на «невидимом фронте» еще много лет. Но главным в своей биографии разведчика Березкин считает две операции «политического уровня», о которых он и рассказал мне во время нашей встречи. Когда в 1956 году в Венгрии начался мятеж, Березкин под фамилией Быстров служил в Германии на должности помощника коменданта Лейпцига. Но это было прикрытие, на самом деле он возглавлял разведпункт № 4 ГРУ и вел разведку в отношении американских войск в западной зоне Германии, а комендант Лейпцига был у него в подчинении.
Откуда ударят?
– Мы тогда знали, – вспоминает Березкин, – что американцы собираются вмешаться в венгерские события и готовят удар по нашим войскам. Это должна была сделать расквартированная в Германии 7-ая полевая армия США в составе 5 и 7 корпусов, бронетанковые войска и авиация. Всего – около 100 тысяч солдат и . Но откуда они ударят? Из района Айзенах на севере, или с юга – с хофского направления?
Тут вызывает меня Гречко (он тогда был главкомом наших войск в Германии) и говорит:
– Американцы готовят удар, и если ты разгадаешь, где они собираются его нанести, то сделаешь великое дело. А не сделаешь – станешь подполковником! Даю тебе несколько дней…
А мне совсем недавно полковника присвоили. Но за звание я не беспокоился, понимал, что если американцы нанесут удар – начнется большая война. А ведь недавно закончилась Великая Отечественная, столько людей погибло, и новой войны никто не хотел.
И вот начались для меня горячие дни. На наших нелегалов в американской зоне надежда была слабая. Передатчиков у них не имелось (это в кино показывают, что повсюду у нас радисты), резидент в Мюнхене сидел, пока сообщит, – поздно будет! А потому главную надежду возлагали на агентов-«маршрутников». Так мы называли тех, кого посылали на задание в тыл к противнику на короткое время. Выполнил и – назад! Тогда я послал человек 25. Работали день и ночь. И установили, что американцы готовят удар из района Айзенах. Об этом я по ВЧ лично Гречко докладывал. Но тут звонит мне Иван Якубовский, командующий нашей танковой армией и спрашивает:
– Куда идти? Откуда американцы ударят?
Я отвечаю: «Из Айзенаха!»
А Якубовский горячий, решительный был командир. Если бы американцы двинули свои войска, он бы им врезал! А это уж точно – большая война! Напряжение было страшное…
Ружье в подарок
Но вскоре наш МИД сделал заявление, разоблачил американские планы, и они отказались от удара, поняли, что мы их достойно встретим. Думаю, что тогда мои действия предотвратили возможный конфликт, и, вероятно, Третью мировую войну.
Потом вызывает меня Якубовский. Говорит: «Хочу посмотреть, что ты за человек! Ведь такое большое дело сделал!» А когда меня увидел, то сильно разочаровался: «Так ты совсем простой парень!»
А я и действительно, был тогда молодой, да и ростом не вышел. А Якубовский был огромный, под два метра ростом!
Потом меня лично Гречко поздравил: «Товарищ Березкин, говорит, – вы сделали великое дело и заслуживаете высокой награды!» И… подарил мне охотничье ружье «Зауэр».
Много тогда у нас было разных дел, продолжает вспоминать Михаил Васильевич. Украли у американцев новейший автомат, противогаз новой модели. Но это все так – мелочи разведки. Но вот однажды собрал главком Гречко совещание разведчиков и говорит:
– Ну, как выработаете? Вы должны документы добывать! Достаньте мне документы о войсках США!
Патриотизм – главное
Стали думать, как это сделать? В районе Штутгарта в местечке Вайнхинген квартировал штаб 7-й полевой армии США. Стали искать к нему подход. И нашли! Через нашего агента, немца по фамилии Клем. Он и сообщил, что американцы периодически отправляют большие партии документов на уничтожение. Мы решили их подменить! В пути, когда документы везли на уничтожение, заменяли их макулатурой. Эту макулатуру и везли потом сжигать, а настоящие документы отправляли в наш штаб. Так мы тонны ценнейших американских документов похитили. Тонны! Там были не только данные по войскам, но и чертежи нового секретного оружия и много еще чего.
Для операции потребовалось много денег – подкупить кого надо, машину приобрести и т. д., но мне их дали. Лично Гречко дал. Думаю, что это была самая крупная операции по похищению секретных документов в истории разведки. Чтобы не провалиться, мы мешки с документами перегружали сами, пришлось мне тогда грузчиком поработать!
– В моей долгой жизни мне повезло на встречи с известными людьми, – говорит Михаил Васильевич. – Познакомился Марком Бернесом, Дудинской, Кириллом Лавровым – удивительный был человек. Но больше всего мне запомнились встречи с Любовью Орловой. С ней я познакомился в Вене. Там я работал начальником разведпункта в Австрии, жил в отеле «Империал» в самом центре города. Орлова приезжала вместе с режиссером Александровым, своим мужем. Я возил их на киностудию. Мы подружились, я даже пил с ней на брудершафт. Такой замечательной женщины – такой умной и скромной, я никогда в своей жизни не встречал. Хотя в Вене был знаком даже с любимой актрисой Гитлера, красавицей Мариной Рокк. Но куда ей до нашей Орловой! Словом, многое я в жизни повидал, заканчивает свой рассказ генерал Березкин.
– А что же, Михаил Васильевич, в жизни главное? Что главное в разведке?
– Главное? Это – патриотизм! – ни минуты не задумываясь, отвечает старый разведчик. – Меня так родители воспитали. Когда мне вручали один из орденов в Кремле, то я там так и сказал: «Мы – патриоты своей страны!». Я всю жизнь провел в разведке – 70 лет! Ничего другого у меня не было. Патриотизм и разведка – вот что для меня главное…
В. Малышев
