В конце ноября 1724 года смертельно заболел Петр Первый
Недавно студенты спросили меня на лекции, правда ли, что Петр Первый умер от сифилиса. Нет, неправда. Но до чего же живуча старинная сплетня! Без малого триста лет она будоражит воображение несведущих обывателей.
В «широкие массы» нелепицу запустил бойкий автор романов об интимной жизни российских монархов польский историк Казимир Валишевский. В книге «Петр Великий» он писал: «8 сентября 1724 г. диагноз болезни выяснился окончательно: это был песок в моче, осложненный возвратом плохо залеченного венерического заболевания». Основатель советской школы исторической фальсификации, «красный профессор» Михаил Покровский «развил» Валишевского, исключив из диагноза болезнь почек и оставив в нем один сифилис: «Смерть преобразователя была достойным финалом этого пира во время чумы. Петр умер, как известно, от последствий сифилиса, полученного им, по всей вероятности, в Голландии и плохо вылеченного тогдашними врачами». Ссылок на источники у Покровского нет, а приемы введения грязной сплетни («как известно», «по всей вероятности») типичны для всякого фальсификатора.
Первым о вензаболевании Петра как причине его смерти поведал миру французский посол при российском дворе граф Кампредон. В своем донесении в Версаль в январе 1725 года он сообщил, что «сведущий итальянский доктор» под большим секретом сообщил ему, Кампредону, что задержание мочи, которым страдает царь, «является следствием застарелой венерической болезни», а именно – «плохо вылеченный сифилис».
«Сведущий итальянец», на которого ссылался Кампредон – некий Азарини, один из многих пытавшихся лечить умирающего Петра и не преуспевший в этом. Академик Павленко, подробно разобравший историю смерти Петра Первого, отмечал, что самонадеянный медик был уверен в возможности «совершенно излечить» царя за четыре дня до смерти, «если только его советами воспользуются». Ими воспользовались – и Петр умер. Из чего можно сделать определенные выводы о степени медицинских познаний Азарини. Приближенные царя Петра – камер-юнкер Бухгольц, Феофан Прокопович, данные «Походного журнала», фиксировавшего каждый шаг Петра, говорят о смерти императора от воспаления мочевого пузыря. Такого же мнения придерживались историки медицины, касавшиеся смерти русского преобразователя в своих сочинениях – В.Рихтер, Н.Куприянов. Но в нашем распоряжении есть данные совершенно иной степени достоверности – заключение Центрального кожно-венерологического института в Москве, сделанное в 1970 г. Уникальный для подобного рода сплетен случай – правительство СССР и Академия наук, обеспокоенные отрицательным воздействием грязной сплетни на имидж страны, поручили светилам венерологии в закрытом порядке разобраться – в чем правда.
На рассмотрение медиков были представлены все имевшиеся документы и источники о болезни и смерти царя Петра, в том числе и донесения Кампредона в Версаль. Комиссия в составе профессоров А.А.Студницына, Н.С.Смелова, доктора медицинских наук Т.В.Васильева и кандидата медицинских наук О.И.Никонова пришла к однозначному выводу: «Петр I умер не от последствий сифилиса. По имеющимся данным можно сделать вывод, что он страдал злокачественным заболеванием предстательной железы, или мочевого пузыря, или мочекаменной болезнью».
Понятно, что с таким диагнозом Петр Великий, в ноябре 1724 года бросившийся в ледяную воду спасать севший на мель бот с солдатами, женщинами и детьми у Лахти, получил тяжелейшее воспаление и уже не смог от него оправиться. Сплетня лопнула – вместо развратника, заслуженно наказанного за грехи, перед нами предстает пушкинский «то академик, то герой, то мореплаватель, то плотник», заболевший спасая «низшие чины» на бурной Ладоге. Можно закрывать историю, констатировав, что у Петра Первого достаточно заслуг и прегрешений перед Россией, чтобы навешивать на него еще разную грязь. Но остается вопрос – почему подобные «истории» столь живучи?
Если собрать вместе все исторические сплетни, то окажется, что чуть ли не все выдающиеся исторические персонажи – моральные уроды или извращенцы, или алкоголики и вообще дегенераты. В частности, от сифилиса, кроме Петра, «похоронили» Ивана Грозного, Ленина, Кортеса и Гитлера (во всех случаях диагноз одинаково «правдивый»). Природу подобной тяги толпы к смакованию грязных подробностей «из жизни великих» вскрыл еще А.С.Пушкин: «Толпа жадно читает исповеди... потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могучего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он мал и мерзок – не так, как вы – иначе».
История полна различных тайн и загадок. Даже вчерашние новости порой обрастают слухами и домыслами, что уж говорить о тех событиях, которые происходили несколько столетий назад.
По многочисленным свидетельствам, в последние годы жизни у Петра I появились серьезные проблемы со здоровьем, в частности начали проявляться признаки мочекаменной болезни. При изучении писем императора к своей жене можно сделать вывод, что лет за 5-6 до своей смерти он уже практически не расставался с лекарствами. Для восстановления здоровья император неоднократно принимал лечение на российских и зарубежных курортах, известных своими минеральными водами. Летом 1724 года он дважды (в июне и августе) прошел курс лечения водами в Подмосковье и Олонецкой губернии. В этот период болезнь императора начала принимать воспалительный характер. Дело дошло до того, что оператору В. Горну пришлось вставлять катетер. Лечение помогло, к осени 1724 года Петр I стал чувствовать себя несколько лучше. Состояние здоровья даже позволило ему отправиться морем в Шлиссельбург и Лахту. Но здесь император сильно простудился. Это произошло в ноябре, когда он продолжительное время провел по пояс в ледяной воде – спасал матросов с бота, который сел на мель у берегов Лахты. С этого времени здоровье императора пошатнулось окончательно. Но, несмотря на это, практически до конца своих дней Петр I вел насыщенную жизнь. Он занимался государственной деятельностью, самым активным образом участвовал в жизни города. Известно, например, что в октябре 1724 года Петр I был одним из тех, кто тушил пожар, произошедший на Васильевском острове. В начале ноября император лично посетил свадьбу немецкого булочника. Кроме того, император бывал на различных светских мероприятиях. Его старшая дочь Анна в ноябре 1724 года была обручена с герцогом Голштинским. По этому случаю в течение двух недель во дворце проходили празднества, некоторые из них посетил и Петр I. 18 декабря отмечали пятнадцатилетие Елизаветы, будущей императрицы России, а всего через два дня император побывал при избрании нового «князя-папы» (шуточная должность, учрежденная Петром I). Начало 1725 года оказалось не менее насыщенным. Петр побывал на одной свадьбе, а также посетил ассамблеи П. Толстого и К. Крейца.
К середине января император почувствовал себя настолько плохо, что приказал разместить в соседних с его спальней покоях походную церковь. Приступы были такими болезненными, что крики больного разносились по всему дворцу. В церквях проводили молебны, 27 января была объявлена амнистия для всех заключенных, приговоренных к смерти или каторжным работам (исключение составили только убийцы и лица, осужденные за неоднократный разбой). Несмотря на усилия придворных медиков, Петру становилось все хуже. 26 января с ним случился приступ, в результате которого у Петра I пропала речь и отнялась правая половина тела. Рано утром 28 января 1724 года первый император России скончался.
По свидетельству Якоба Штелина (деятеля российской Академии наук), 2 февраля 1724 года придворным лекарем Паулсоном и оператором Горном было проведено вскрытие тела. К сожалению, никакие документы, в которых зафиксированы результаты этого медицинского исследования, не сохранились до наших дней. После смерти императора его архив хранился в подвалах Зимнего дворца. Только спустя десятки лет, уже при правлении Екатерины II, была предпринята попытка разобрать документы. В результате выяснилось, что множество бумаг погибло из-за воздействия воды, которая проникала в подвальные помещения во время сезонных наводнений. Но в некоторых работах можно прочитать о том, что вскрытие не подтвердило мочекаменную болезнь как причину смерти императора. В частности Штелин пишет: «При вскрытии императорского тела нашли затвердение в шейке мочевого пузыря и антонов огонь (т.е. гангрена) в частях около пузыря, и его столько вспухлым и затверделым, что с трудностью можно было его разрезать анатомическим ножом».
Некоторые исследователи выдвигают версию об отравлении. Но при изучении всех известных фактов она не кажется состоятельной.
За несколько лет до смерти, а именно в 1722 году, Петр I издал указ, по которому наследником престола не обязательно становится старший в роду по мужской линии. Отныне сам император мог назначать себе преемника. Но именно Петр I и не смог воспользоваться этим правом. Болезнь развилась так стремительно, приступы были так тяжелы и болезненны, что император не смог оставить после себя никаких указаний по поводу того, кого же он видит своим преемником. Как известно, умирающий сумел начертать всего два слова «Отдайте все». Именно это привело к тому, что в последующие десятилетия царей на престол возводил не закон, а сила. Внезапные смерти и отсутствие завещаний последующих правителей породили целую череду дворцовых переворотов. И только спустя 75 лет после кончины Петра I изданный им закон о престолонаследии был отменен.
От чего умер Петр I – это не единственный вопрос, связанный с этой значительной фигурой. Некоторые современные исследователи, опираясь на известные факты, предполагают, что был заменен другим человеком еще во время так называемого «великого посольства» (1697-1698 гг.). Это лишний раз подтверждает, что история полна тайн, которые очень хочется разгадать.
В ноябре 1724 года у селения Лахты, что в устье Невы, Петр Первый бросился в ледяную воду спасать севший на мель бот с солдатами, женщинами и детьми. В результате он заболел и уже не поправился. 8 февраля (28 января по старому стилю) 1725 года император, полководец, реформатор, мореплаватель и плотник умер, оставив вместо завещания два слова - «Отдайте все.» С тех пор - от поляков и Наполеона до Гитлера - волю императора каждый трактовал в своих интересах.
«Голландская болезнь» и имидж России
Легенды и домыслы о причинах и обстоятельствах смерти Петра Великого возникли, наверное, в тот же день. Их обсуждают почти триста лет. Приближенные царя Петра - камер-юнкер Бухгольц и Феофан Прокопович, на основании данных «Походного журнала», фиксировавшего каждый шаг Петра, заявили о смерти императора от воспаления мочевого пузыря. Такого же мнения придерживались историки медицины, писавшие о смерти царя-реформатора в своих сочинениях - В. Рихтер, Н.Куприянов. В то же время, французский посол при российском дворе граф Кампредон, поспешил отправить в Версаль донесение, в котором сообщил французскому двору, а значит и всему миру, что «сведущий итальянский доктор» под большим секретом сообщил ему, Кампредону, будто задержание мочи, которым страдает царь, «является следствием застарелой венерической болезни», а именно - «плохо вылеченный сифилис».
Вскоре тайна смерти Петра стала достоянием широкой общественности. Масла в огонь подлил польский историк Казимир Валишевский. Его перу принадлежит серия романов о жизни российских монархов. В частности, в своей книге «Петр Великий» он писал: «8 сентября 1724 года диагноз болезни выяснился окончательно: это был песок в моче, осложненный возвратом плохо залеченного венерического заболевания».
В советские времена профессор Михаил Покровский дополнил изыскания Валишевского, исключив из диагноза болезнь почек и оставив в нем один сифилис: «Смерть преобразователя была достойным финалом этого пира во время чумы. Петр умер, как известно, от последствий сифилиса, полученного им, по всей вероятности, в Голландии и плохо вылеченного тогдашними врачами». При этом ссылок на исторические источники Покровский не приводит.
В 1970 году Центральный кожно-венерологический институт в Москве, сделал официальное заключение о заболевании Петра Первого. Это был уникальный случай - правительство СССР и Академия наук, обеспокоенные отрицательным воздействием исторической сплетни на имидж страны, поручили светилам венерологии провести закрытое исследование истории болезни императора. Комиссия в составе профессоров А. Студницына, Н. Смелова, доктора медицинских наук Т. Васильева и кандидата медицинских наук О. Никонова пришла к однозначному выводу: «Петр I умер не от последствий сифилиса. По имеющимся данным можно сделать вывод, что он страдал злокачественным заболеванием предстательной железы, или мочевого пузыря, или мочекаменной болезнью». Следует отметить, что большинство историков и биографов Петра Первого придерживаются именно этой версии.
«Удивительная беспечность в законодательстве»
Петр скончался, не оставив завещания и не успев назначить наследника. Не стало царя в стране, где вся власть сосредоточивалась в его руках, и не было никого, кто бы мог его достойно заменить. Напомним, что у Петра было восемь сыновей, троих родила ему Евдокия Лопухина, пятерых - Екатерина. Но из всех наследников мужского пола в живых остался только внук - Петр Алексеевич, который жил в семье царственного деда и был внешне похож на него. Правда, были четыре наследницы по женской линии. Дочери: крошечная Наталья, которая пережила отца всего на несколько недель, средняя - Елизавета, взбалмошный подросток, таршая - Анна, просватанная за герцога Голштинского, и жена - «царица сердца» Екатерина. Кого видел Петр I накануне смерти своим преемником? Коронованную в мае 1724 года «императрицей, самодержицей Всероссийской» Екатерину, доверие к которой пошатнулось в связи с нашумевшим делом ее фаворита Виллима Монса? Девятилетнего сына царевича Алексея - Петра Алексеевича? Одну из своих дочерей - Анну или Елизавету? Или же еще какое-то лицо, согласно уставу о престолонаследии: «Кому оный (т.е. император - ред.) хочет, тому и определит наследство…»?
Незаконченность фразы петровского завещания - «Отдайте все…» - спровоцировала многолетнюю жесткую политическую борьбу, которая с течением времени обрастала новыми слухами и домыслами. Франсуа Вольтер в книге о русском императоре, написанной по заказу русского правительства, и не раз, начиная с 1759 года, публиковавшейся в Западной Европе, писал: «Многие думали, да и напечатали, будто бы император в духовной своей назначил супругу свою Екатерину наследницею престола, но то истинно, что он духовной не сделал или, по крайней мере, никто оной не видел. Удивительная беспечность в законодательстве, и которая явно показывает, что он не считал болезнь смертельной».
В середине XVIII века по Европе ходил призрак завещания Петра Первого. По мнению историков, у истоков легенды о завещании стоял французский дипломат и по совместительству шпион кавалер-девица д’Эон, который в биографии, составленной с его/ее слов Ла Фортелем, представлял раздел Польши 1772 года как реализацию «излюбленного плана Петра Великого, страстно желавшего приблизить свои границы к Германии, чтобы играть там серьезную роль». Д’Эон утверждал также, что якобы еще в 1757 году предсказал это в представленном министру меморандуме. Позже эта легенда породит один из вариантов знаменитой подделки завещания Петра I, где излагается план покорения Европы.
Свою версию выдвигает Казимир Валишевский, который в монографии «Царство женщин» писал, что «Петр составил завещание при отправлении в персидскую кампанию (1722 год - ред.) и назначил себе преемницей Екатерину, но тут случилось дело Монса и завещание было уничтожено».
«Русская угроза» и судьба завещания
Свою роль в распространении легенды о завещании Петра и, следовательно, о «русской угрозе» сыграл даже Наполеон. Готовясь к походу на Россию в 1812 году, император Франции по всем правилам военной науки использовал пропаганду и контрпропаганду. Как пишет биограф Петра Первого профессор Николай Павленко, именно по заданию Наполеона историк Лезюр опубликовал книгу «О возрастании русского могущества с самого его начала и до конца XVIII столетия». Следуя указаниям Наполеона, Лезюр уверял, что «в частных архивах русских императоров хранятся секретные мемуары, написанные собственноручно Петром Великим, где откровенно изложены планы этого государя».
В 1836 году появилось и само «завещание», согласно которому Россия должна непрерывно вести завоевательные войны и неустанно расширять свои пределы к северу и к югу вдоль Черного моря. Преемникам предписывалось «возможно ближе продвигаться к Константинополю и Индии», а программа-максимум состояла в покорении Европы.
Интерес к этому псевдодокументу усилился в 1854-1855 годах, когда англичане и французы вели войну в Крыму и пытались объяснить свои действия необходимостью предупреждения захватнических планов Петра и его преемников. В 1876 году завещание понадобилось в связи с началом освободительного движения балканских народов.
В ХХ веке о завещании дважды вспоминали в Германии. В годы 1-й мировой войны с подачи немцев оно было опубликовано в иранских газетах с целью посеять недоверие к России на Ближнем Востоке. В годы 2-й мировой в 1939 году в той же Германии появилось исследование Генриха Дерриса «Русское вторжение в Европу в эпоху Петра Великого». Эта книга представляет собой достаточно тенденциозную попытку оправдать агрессивные планы Гитлера, его русофобию и напомнить наполовину завоеванной Европе о «русской угрозе». В ноябре 1941 года в период битвы под Москвой и провала «блицкрига» «завещание» было опубликовано еще раз под заголовком «Большевики выполняют завещание Петра Великого о мировом господстве».
В конце ХХ века о «русской опасности» друг вспомнили в благополучной Франции. В 1979 году в Париже появилась монография Анри Труайя «Петр Великий». Французский историк посчитал свои долгом поведать миру об извечном варварстве и агрессивности России.
За 280 лет, прошедших после смерти Петра Первого, ни в российских, ни в зарубежных архивах, никакого завещания обнаружено не было. Царь его просто не успел написать. Петр правил 42 года и, по словам Радищева, «славнея быть, вознесся сам и вознеся отечество свое, утверждая вольность частную». Как писал автор 29-томной «Истории России» Сергей Соловьев, после смерти императора наступило время проверки на прочность всех петровских реформ: «Железной руки, сдерживавшей врагов преобразований, не было более. Русские люди могли теперь свободно распорядиться, свободно решить вопрос, нужен ли им новый порядок, и ниспровергнуть его в случае решения отрицательного». Проверка временем показала, что стараниями Петра Россия благополучно перешла «из одного возраста в другой, из древней истории в новую».
8 марта 1725 год Петр Первый был похоронен в Петропавловском соборе в Петропавловской крепости.
Казнь стрельцов
Пётр Первый приказал, чтобы стрельцов судили, как воров и убийц, и чтобы они были наказаны как таковые. Так и было сделано. Их вывели из различных тюрем, куда их посадили по прибытии в Москву, собрали в количестве 7 тысяч человек в одном месте, окруженном частоколом, и прочитали приговор. Две тысячи из них были приговорены к повешению, а другие 5 тысяч к отсечению головы. Это было выполнено в один день следующим образом.
Их выводили по 10 человек из огороженного места, о котором только что говорилось, на площадь, где были установлены виселицы, чтобы повесить там 2 тысячи человек. Они были связаны по 10 человек в присутствии царя, который их считал, и в присутствии всех придворных, которым он приказал быть свидетелями этой казни. Царь хотел, чтобы во время казни солдаты его гвардии показали, как они несут свою службу.
После казни этих 2 тысяч стрельцов приступили к расправе с теми 5-ю тысячами, которым следовало отрубить головы. Их выводили так же по 10 человек из огороженного места и приводили на площадь. Здесь между виселицами положили большое количество брусьев, которые служили плахой для 5 тысяч осужденных. По мере того как они прибывали, их заставляли ложиться в ряд во всю длину и класть шею на плаху, сразу по 50 человек. Затем отрубали головы сразу всему ряду.
Царь не удовлетворился лишь услугами солдат своей гвардии для выполнения этой экзекуции. Взяв топор, он начал собственной рукой рубить головы. Он зарубил около 100 этих несчастных, после чего роздал топоры всем своим вельможам и офицерам своей свиты и приказал последовать его примеру.
Никто из этих вельмож, а среди них были такие, как известный адмирал Апраксин, великий канцлер, князь Меншиков, Долгорукий и другие, не осмелился ослушаться, слишком хорошо зная характер царя и понимая, что малейшее непослушание поставит под угрозу их собственную жизнь и что они сами могут оказаться на месте мятежников.
Головы всех казненных были перевезены на двухколесных телегах в город, насажены на железные колья, вделанные в бойницы кремлевских стен, где они оставались выставленными, пока был жив царь.
Что касается главарей стрельцов, то они были повешены на городских стенах напротив и на высоте окна с решеткой, за которым сидела в тюрьме царевна Софья. И это зрелище она всегда имела перед своими глазами в течение тех пяти или шести лет, на которые она пережила этих несчастных.
Известные случаи, когда Царь зимой наблюдал казни солдат посаженных на кол и не уезжал по 15 часов, при этом Пётр Первый требовал как можно дольше продлить казнь, чтобы посаженные на кол не замёрз и не умер быстрее, Царь снимал свою шубу, шапку, сапоги и укрывал солдата седящего на коле, а сам наблюдал за мукой с тёплой кареты.
Голова для любимой жены
Свидетельства гласят, что Петр I незадолго до кончины заподозрил в неверности свою жену Екатерину, в которой до этого души не чаял и которой намеревался в случае своей смерти передать престол. Когда Петр собрал достаточные, на его взгляд, улики о неверности жены, он приказал казнить Монса. А чтобы не выставлять себя "рогатым" супругом перед иностранными дворами и собственными подданными, "пришил" Монсу экономические преступления, которые при желании нетрудно было отыскать почти у каждого чиновника тех времен (да и не только тех). Говорят, перед казнью Монс не мог оторвать взгляда от шеста, на котором через несколько минут должна была красоваться его голова. Екатерина изо всех сил делала вид, что равнодушна к судьбе Монса. Когда он шел на плаху, она с дочерьми разучивала новые танцы. После казни Петр посадил царицу в сани и повез ее к голове любовника. Екатерина выдержала испытание — она спокойно улыбалась. Потом заспиртованную в стеклянном сосуде голову Монса поставили в ее покоях.
Взаимоотношение с детьми
А вот пример отношения Петра к своим дочкам от Екатерины — Анне и Елисавете. Очевидцы указывают, что Петр был сильно взбешен показаниями Монса, и из-за этого приступы его гнева стали опасны для всех, попадавшихся ему на пути. В таком состоянии он едва не убил собственных дочерей. Лицо царя то и дело сводила судорога, порой он доставал свой охотничий нож и в присутствии дочерей бил им в стол и в стену, стучал ногами и размахивал руками. Уходя, он так хлопнул дверью, что она рассыпалась.
Понятно, что и первый сын царской семейки Алексей Петрович, выросший среди таких страстей, воспылать особой любовью к своему суровому отцу не мог, не мог простить ему заточения матери в монастырь, за что и поплатился жизнью.
Существовала версия, что Вейде присоветовал Петру отравить 27 летнего царевича. Петр согласился, и Вейде заказал аптекарю очень сильный яд. Но тот отказался вручать отраву генералу, а согласился передать ее только самому царю. Вейде привел аптекаря к Петру, и они вместе отнесли яд Алексею, но царевич наотрез отказался принимать снадобье. Тогда они повалили Алексея на пол, оторвали половицу, чтобы кровь могла стекать в подпол, и топором обезглавили его, упавшего в обморок, истощенного мучениями и страхом.
И все же трагедия на этом не окончилась: на авансцене истории появился еще один персонаж - Анна Ивановна Крамер, которой Петр доверял не меньше, чем генералу Вейде.
Анна была в особом «кредите» у Петра. Он доверял ей то, чего не мог доверить никому другому. Именно Анна Крамер приехала вместе с Петром и Вейде в Петропавловскую крепость, где одела тело царевича в приличествующий случаю камзол, штаны и башмаки и затем ловко пришила к туловищу его отрубленную голову, искусно замаскировав страшную линию большим галстуком.Желая показать, что смерть Алексея для него ровно ничего не значит, Петр на следующий же день после казни сына пышно отпраздновал девятую годовщину победы под Полтавой.
Отношения Петра к любимой женщине
Добавим к этому незавидную судьбу любовницы Петра — Марии Гамильтон, казненной в 1719 году. Петр сам заботливо проводил разнаряженную красавицу к плахе, и она до последней минуты надеялась на помилование, вспоминая слова любовника, что рука палача не коснется ее. Рука не коснулась… коснулся топор. Петр поднял голову любовницы и начал читать присутствующим лекцию по анатомии, показывая кровеносные сосуды и позвонки. Он не упускал ни единой возможности для просвещения своего "темного" народа. Потом перекрестился, поцеловал побледневшие губы и бросил голову в грязь… Заспиртованная голова Марии Гамильтон еще долго хранилась в Кунсткамере вместе с головой незадачливого Монса. Захоронить головы велела Екатерина II.
Пётр Первый не брезговал даже родной племянницей
Племянница Царя, Екатерина Ивановна была маленького роста, очень пухленькая, с необыкновенно черными глазами и волосами цвета воронова крыла. Она отличалась чрезмерной болтливостью, громким и частым смехом и великим легкомыслием. К тому же с юных лет знали ее как особу ветреную, склонную к любовным утехам с кем попало: лишь бы был ее герой хорош собой и силен, как мужчина. Ей было все равно: князь ли перед ней, паж или слуга.
Камер-юнкер Фридрих-Вильгельм Бергольц, уроженец Голштинии, называл ее «женщиной чрезвычайно веселой, которая говорит все, что взбредет ей в голову».
Когда Екатерине Ивановне исполнилось 24 года, ее дядя - царь Петр - решил выдать ее замуж за Мекленбург-Шверинского герцога Карла-Леопольда.
Молодых обвенчал православный архиерей - духовник Екатерины Ивановны, приплывший с нею в Данциг, и оттуда все, кто был при венчании, пошли во дворец герцога, тоже оказавшийся совсем неподалеку.
Свадебное пиршество было довольно скромным и малолюдным.
Сохранилось свидетельство обер-маршала герцога Эйхгольца, что Карл-Леопольд среди ночи ушел из спальни, почувствовав, что не может выполнить своего супружеского долга.
Едва завидев свою миловидную молодую племянницу, Петр бросился к ней и, не обращая внимания ни на герцога Карла, ни на сопровождавших его особ, обхватил Екатерину Ивановну за талию и увлек в спальню. «Там, - пишет осведомленный двумя очевидцами этого происшествия барон Пельниц, - положив ее на диван, не запирая дверей, поступил с нею так, как будто ничто не препятствовало его страсти». Едва ли подобное могло случиться, если бы дядя и племянница не были до того в любовной кровосмесительной связи…Царев гнев
«Не было ни дня, когда бы он не выпил вина», - утверждал барон Пёльниц. Любое счастливое событие - именины, празднование победы, спуск на воду корабля - служило предлогом для непрекращающегося застолья. Многие из его пиров продолжались по несколько дней и ночей. А так как он хорошо переносил алкоголь, царь требовал такой же способности от своих гостей. Когда кому-то оказывалась честь сидеть за одним столом с государем, приходилось так же часто опустошать бокал, как и он. Дипломаты приходили в ужас от этой необходимости, и не только они. Большая часть приглашенных с недоумением смотрела на группу из шести гренадеров, которые на носилках вносили в зал огромное ведро, до краев наполненное водкой. От этого напитка по всему залу распространялся сильный запах. Каждый должен был выпить столько этой жидкости, сколько укажет царь. Те же, кто хотел уклониться, наказывались штрафной дозой. Если же гости протестовали, доказывая, что уже приняли свою порцию, их заставляли дыхнуть, чтобы удостовериться, что в их дыхании чувствуется алкоголь. Не делали исключения из этого правила даже для женщин. Дочь вице-канцлера Шафирова, крещеного еврея, отказалась один раз выпить большую кружку водки. Тогда Петр закричал на нее: «Проклятое еврейское отродье, я научу тебя слушаться!» И перед всеми отвесил ей две громкие пощечины. Часовые не позволяли участникам собрания покинуть зал, пока царь не закроет банкет. Но он знал свою «меру» и никогда не принимал важных решений в состоянии опьянения.
Привыкнув с молодых лет к полной свободе действий, Петр не допускал никаких обстоятельств, ограничивающих его волю. Его самые экстравагантные капризы казались ему совершенно обоснованными, если он загорался какой-либо идеей. И если он чего-то хотел, никто не мог его переубедить. Чтобы развеселить гостей, он заставлял восьмидесятилетних людей танцевать, пока те не падали с ног, подражая молодым, а молодые люди должны были танцевать, подобно старикам, волоча ноги по полу. Екатерина вступилась за супругу маршала Олсуфьева, которая ждала ребенка, чтобы царь разрешил ей не присутствовать на очередной попойке. Петр возмутился подобной просьбе, потребовал присутствия несчастной на банкете и не испытал никаких угрызений совести, узнав, что вследствие этого у нее родился мертвый ребенок. Министр Федор Головин отказался во время одного из обедов от салата, потому что не переносил уксуса. Разъяренный царь схватил опешившего гостя и стал лить ему в рот уксус до тех пор, пока у того не пошла кровь изо рта. Другой Головин, старший представитель знатной семьи, должен был по приказу царя участвовать в маскараде, вырядившись в костюм дьявола. Когда он отказался от этой затеи, ссылаясь на свой возраст и положение, Петр заставил его раздеться, напялить шапку с рогами и сесть голым на льду Невы. В таком положении на сильном ветру он пробыл час. Вернувшись к себе, он слег с высокой температурой и умер. А Петр вовсе не видел за собой никакой вины.
В 1721 году во время свадебного пира, когда князь Трубецкой, человек в возрасте, женился на молоденькой двадцатилетней девушке, к столу подали желе из фруктов, излюбленное лакомство молодожена. Тут же Петр силой открыл ему рот и стал заталкивать это кушанье, проталкивая куски своими пальцами все дальше в горло. В это же время по приказу императрицы другие приглашенные щекотали брата девушки, который корчился и кричал, если верить словам Бергхольца, «как теленок на скотобойне».
В Копенгагене Петр увидел мумию, которая ему понравилась, и захотел ее забрать. Но так как это был единственный в своем роде экземпляр, король Дании ответил вежливым отказом на просьбы своего высокого гостя. Царь вернулся в музей, вырвал мумии нос и, повредив ее, сказал изумленному хранителю: «Теперь вы можете ее охранять».
Утром 11 июля 1705 года, посетив монастырь в Полоцке, Петр остановился перед статуей прославленного мученика ордена, блаженного Иосафата, который был изображен с топором, вонзенным ему в голову. Царь, еще окончательно не протрезвев, спросил: «Кто замучил этого святого?» - «Схизматики», - ответил настоятель, пастор Козиковский. Этого слова, которым католик назвал православных, было достаточно, чтобы вывести царя из себя. Он проткнул шпагой пастора Козиковского и убил его; офицеры из его свиты набросились на остальных монахов. Трое также были заколоты насмерть, а два других, смертельно раненных, умерли через несколько дней; монастырь был отдан на разграбление, а в разоренной церкви сделали кладовую для царских войск. В тот же вечер секретарь царя Макаров написал в «Журнале» Его Величества: «11 июля был в униатской церкви в Полоцке и убил пять униатов, обозвавших наших генералов еретиками». Известие об этом, немедленно посланное из Полоцка в Рим, наделало много шуму в униатских церквях, инцидент обрастал все новыми ужасными и возмутительными подробностями. Царь якобы приказывал отрезать груди у женщин, которые были виноваты лишь в том, что присутствовали при резне и были не в силах скрыть своего волнения. В слухах была известная доля преувеличения.
Спустя пять лет, во время празднования победы под Полтавой, в Москве, царь подошел к солдату, который нес шведское знамя, и, искаженный яростью, ударил его плашмя своей шпагой, не заботясь о том, что стало с его жертвой. В 1721 году в Риге, увидев другого солдата, несущего фрагменты меди, упавшие с крыши церкви Святого Петра после удара молнии, он убил его, ударив своей дубиной. Ромодановский и Зотов пытались успокоить царя во время одного из приступов ярости, тогда Петр обнажил свою шпагу, сделал несколько взмахов лезвием и наполовину отрезал пальцы одному и ранил в голову другого. Некоторое время спустя, увидев среди бала, что Меншиков танцует со шпагой на боку, он дал ему такую сильную пощечину, что у фаворита пошла носом кровь.
Смерть и похороны Петра Первого
Особенно же поразил всех больной император, когда 6 января, в мороз, прошел во главе Преображенского полка маршем по берегу Невы, затем спустился на лед и стоял в течение всей церковной службы, пока святили Иордань, прорубь, вырубленную во льду Все это привело к тому, что Петр сильно простудился, слег в постель и с 17 января стал испытывать страшные мучения. Эта болезнь оказалась последней в его жизни.
О диагнозе смертельной болезни Петра существует несколько версий. Французский посол в России Кампредон сообщал в Париж: царь «призвал к себе одного итальянского доктора, приятеля моего (доктора Азарити - В. Б.), с которым пожелал посоветоваться наедине». Далее Кампредон писал, что, со слов Азарити, «задержание мочи является следствием застарелой венерической болезни, от которой в мочевом канале образовалось несколько небольших язв».
Лечившие Петра врачи-немцы братья Блюментросты были против хирургического вмешательства, а когда хирург-англичанин Горн операцию все же провел, то было уже поздно и у Петра вскоре начался «антонов огонь», как в то время на Руси называли гангрену. Последовали судороги, сменявшиеся бредом и глубокими обмороками. Последние десять суток если больной и приходил в сознание, то страшно кричал, ибо мучения его были ужасными.
В краткие минуты облегчения Петр готовился к смерти и за последнюю неделю трижды причащался. Он велел выпустить из тюрьмы всех должников и покрыть их долги из своих сумм, приказал выпустить всех заключенных, кроме убийц и государственных преступников, и просил служить молебны о нем во всех церквах, не исключая и иноверческих храмов.
Екатерина сидела у его постели, не покидая умирающего ни на минуту. Петр умер 28 января 1725 года в начале шестого утра. Екатерина сама закрыта ему рот и глаза и, сделав это, вышла из маленькой комнатки-кабинета, или «конторки», как ее называли, в соседний зал, где ее ждали, чтобы провозгласить преемницей Петра.
Петр I умер, не оставив завещания. Наследниками престола могли считаться: во-первых, сын казненного Алексея - Петр, во-вторых, дочери Петра I и Екатерины - Анна и Елизавета, в-третьих, - племянницы Петра I, дочери его старшего брата Ивана Алексеевича - Анна, Екатерина и Прасковья. Анна занимала в это время герцогский трон в Курляндии, Екатерина была герцогиней в Мекленбурге, а Прасковья жила в Москве, не будучи замужем. В-четвертых, - венчанная императорской короной Екатерина Алексеевна.
Три недели Пётр лежал на постели и ежедневно всем людям был открыт доступ к покойному Императору. В итоге труп позеленел и сильно смердил. Тогда было решено его забальзамировать, переложить во гроб и выставить в зале до Пасхи. В тесную конторку, где умер Петр, с трудом протиснули огромный гроб размером в косую сажень (русская мера длины - косая сажень - равнялась 216 см), разворачивая и наклоняя его во все стороны. Сорок дней прощался с забальзамированным телом императора весь Петербург, сановники, духовенство и купцы из Москвы и ближних к новой столице городов.
А через три недели после смерти Петра, 22 февраля, умерла младшая из его дочерей - шестилетняя Наталья, и в Зимнем дворце стало еще одним гробом больше.
При подготовке церемонии похорон выяснилось, что гроб с телом императора не проходит в дверь, и тогда по приказу главного распорядителя похорон генерал-фельдцейх-мейстера, сенатора и кавалера, графа Якова Брюса в дверь превратили одно из окон, а к окну снизу возвели просторный помост, с обеих сторон которого шли широкие лестницы, задрапированные черным сукном. До Пасхи не дотянули, труп стремительно разлогался и на сороковой день было принято решение похоронить через два дня, а по России объявить годовой траур.
…В полдень 10 марта 1725 года три пушечных выстрела известили о начале похорон императора. Мимо выстроившихся вдоль берега Невы полков гроб Петра снесли по лестнице на набережную, и восьмерка лошадей, покрытых попонами из черного бархата, провезла гроб к причалам главной пристани, а оттуда на специально сооруженный на льду Невы деревянный помост, ведущий к Петропавловской крепости.
За гробом несли более тридцати знамен. И первыми из них были: желтый штандарт Российского флота, черное с золотым двуглавым орлом императорское знамя и белый флаг Петра с изображенной на нем эмблемой - стальным резцом скульптора, вырубающим из камня еще не завершенную статую.
А перед этой знаменной группой шли члены семьи покойного и два «первейших сенатора». Порядок, в каком следовали они за гробом, о многом говорил и сановникам, и иностранным дипломатам, ибо он, этот порядок, точно отражал расстановку сил и значение каждого из этих людей при дворе.
Первой шла теперь уже вдовствующая императрица Екатерина Алексеевна. С обеих сторон ее поддерживали фельдмаршал и Светлейший князь Меншиков и Великий канцлер, граф Головкин.
Следом за ними шли дочери Петра и Екатерины - семнадцатилетняя Анна и пятнадцатилетняя Елизавета, затем племянницы Петра - царевна Прасковья Ивановна и Мекленбургская герцогиня Екатерина Ивановна, а за ними - родственники по матери покойного - Нарышкины. Вместе с ними шел девятилетний внук покойного, сын казненного Алексея - Петр и жених Анны Петровны, Голштинский герцог Карл-Фридрих. По тому, что герцог был в этой процессии, следует полагать, что его считали членом царской семьи, хотя свадьбы пока еще не было.
…Не пройдет и десяти лет, как почти все эти люди умрут. Долгожителями окажутся лишь Великий канцлер Головкин и дочь Петра I - Елизавета…
Гроб Петра поставили в Петропавловском соборе, который тогда еще строили, и он стоял там непогребенным шесть лет. И только после этого гроб с телом покойного предали земле…
PS Кроме болезней почек он страдал астмой, эпилепсией и алкоголизмом.
Благодаря роману А.К. Толстого «Петр Ι» и снятым по его мотивам фильмам «Петр Ι» (1937 г.), «Юность Петра» (1980 г.) и «В начале славных дел» (1980 г.) у обывателей создается впечатление крепкого и сильного здоровья Петра Ι. Во многом на основе этих фильмов у молодежи воспитывались чувства патриотизма и гордости за родину. Роман был написан в период с 1929 по 1945 гг. Стоит заметить, что год начала написания пришелся на год «великого перелома», на год, в который началась политика индустриализации. И необходимо заметить, что А.Н. Толстой проводил аналогии между событиями романа и современными ему событиями. А царь, поднявший Россию с колен, не мог выглядеть слабым и больным человеком. По фильмам Петр — огромный человек с богатырским здоровьем.
Действительность
Исследователь жизни Петра Ι Н. И. Павленко отмечает, что Петр Ι не отличался богатырским здоровьем. Болел он почти ежегодно, причем болезни приковывали его к постели на продолжительное время. Иногда он пользовался услугами врачей, но, находясь в пути лечил себя сам и возил с собой аптечку. Он при росте 2 метра 4 сантиметра был неимоверно худым, даже сохранившаяся до нас одежда Петра Ι показывает, что он действительно выделялся ростом, но не могучим телосложением.
Современник Петра Ι Юст Юль, посланник Дании в России в своем сочинении «Записки датского посла при Петре Великом» показывает описание поведения царя: «Мы вышли из кареты и увидали, как царь, подъехав к одному простому солдату, несшему шведское знамя, стал безжалостно рубить его обнаженным мечом и осыпать ударами, быть может, за то, что тот шел не так, как хотел царь. Затем царь остановил свою лошадь, но всё продолжал делать… страшные гримасы, вертел головою, кривил рот, заводил глаза, подергивал руками и плечами и дрыгал взад и вперед ногами. Все окружавшие его в ту минуту важнейшие сановники были испуганы этим, и никто не смел к нему подойти, так как все видели, что царь сердит и чем-то раздосадован». Автор указал, что эти страшные движения врачи называют конвульсиями.
Еще современники указывали, что поведение Петра I отличалось некоторыми аномалиями. На двадцатом году жизни у него стала трястись голова, а на красивом круглом лице в минуты долгого раздумья появлялись судороги.
Историки отмечают две причины такого поведения царя. Это детский страх, испытанный им при стрелецком бунте в 1682 году, и кутежи в Немецкой слободе. Н.И. Павленко также обращает внимание на то, что здоровье Петра Ι сильно подтачивала его кипучая деятельность. Это и бесконечные переезды во время Северной войны по разным точкам государства. Ведь с его точки зрения главной чертой правителя было служение отечеству.
А.С. Пушкин в «Истории Петра» рисует многочисленные намеки на простудные заболевания, лихорадки и горячки. Как уже отмечалось выше, сам Петр Ι никогда не отличался богатырским здоровьем, а непрерывные труды и разъезды, связанные с ведением Северной войны привели к тому, что в 1708-1709 гг. он по нескольку недель страдал страшной лихорадкой.
Также нам известно, что царь неоднократно прибегал к лечению минеральными водами как в России, так и за рубежом: в Бадене в 1698 и 1708 годах, в Карлсбаде в 1711 и 1712-м.
Кроме того, по сообщениям современников Петру Ι были свойственны внезапные вспышки гнева, судорожные припадки и непроизвольные движения. Более того, приступы ярости у государя происходили довольно часто. Они возникали внезапно под воздействием неприятных известий или каких-то иных внешних раздражителей, но иногда и без видимой причины. Припадки гнева императора мог снимать только один человек - его супруга, будущая императрица Екатерина Ι. Граф Геннинг-Фридрих Бассевич в своих записках указывает, что она «сажала его и брала, лаская, за голову, которую слегка почесывала. Это производило на него магическое действие, он засыпал в несколько минут. Чтоб не нарушать его сна, она держала его голову на своей груди, сидя неподвижно в продолжение двух или трех часов. После того он просыпался совершенно свежим и бодрым». Некоторые ученые приписывали это наличию у Петра Ι. Н.Н. Пуховcкий предполагает, что Петр Ι страдал локализованной эпилепсией.
Как представляется, на основании только вышеупомянутых, выборочных известий можно с полной уверенность развеять миф о «богатырском» здоровье Петра Ι. Во многом это объяснимо, ведь сами реформы, тяжелая Северная война приносили тяжелые эмоциональные и психологические потрясения императору.
Источники и литература
Павленко П.И. Петр Ι М., 2010.
Пуховский Н.Н. Император и государь всея Руси Петр I Алексеевич Романов Великий // Психология элиты. 2009. №4. С. 83.
