Катастрофы сознания [Самоубийства религиозные, ритуальные, бытовые, способы самоубийств] Ревяко Татьяна Ивановна

Самосожжения старообрядцев

Самосожжения старообрядцев

Если обратиться к истории старообрядчества, то мы увидим, что, начиная с 70-х гг. XVII столетия, старообрядчество истребило десятки тысяч своих приверженцев, в том числе и детей. И подавляющее большинство предало себя самосожжению.

Во второй половине 1721 - в начале 1722 г. центральные правительственные учреждения направили новые указы и распоряжения с требованием скорее завершить запись раскольников в двойной оклад. 24 февраля 1722 г. последовала инструкция «О свидетельстве душ мужского пола», данная генерал-майору П. Г. Чернышеву и определявшая порядок первой ревизии.

Одной из неожиданностей для петровских законодателей явилось упорное нежелание старообрядцев, особенно на севере и востоке страны, признать систему записи в двойной подушный оклад. Согласие уплачивать двойной оклад рассматривалось многими из них как подчинение силам антихриста и помощь им. Стойкое нежелание быть занесенными в списки «слуг сатаны» характерно было для радикальных направлений восточного старообрядчества в течение всего XVIII и XIX вв.

Непосредственное проведение переписи поручалось военным. В тарские скиты был послан отряд во главе с полковником А. И. Парфеньевым. Экспедиция полковника Парфеньева в глазах многих явилась новым подтверждением конца света и привела к трагическим последствиям: она возродила в Сибири отчаянную форму старообрядческого протеста прошлого XVII в. - массовые самосожжения.

В своих донесениях правительству митрополит Антоний подчеркивал, что самосожжения явились протестом против введения двойного оклада и что старообрядцы категорически отказываются как платить этот оклад, так и присоединяться к православной церкви.

Первая после 80-х гг. XVII в. вспышка массовых самосожжений в Сибири явилась ярким показателем напряженности положения. Жертвы этих самосожжений - беглые крестьяне или крестьяне, покинувшие свои деревни непосредственно для самосожжения. В октябре 1722 г. тобольские власти были обеспокоены первыми известиями о волнениях ишимских, ялуторовских, тюменских крестьян. В этом районе осенью 1722 - весной 1724 гг. произошли следующие самосожжения:

гарь в деревне Зырянской Тюменского дистрикта (незадолго до середины октября 1722 г.), гарь в деревне Коркиной на Ишиме Ялуторовского дистрикта; крупное самосожжение на реке Пышме, в котором по слухам, распространявшимся в середине октября 1722 г., в ялуторовских деревнях погибло около 400 тюменских и ялуторовских крестьян; самосожжение крестьян 25 декабря 1722 г. в деревне Ировской Абацкой слободы на Ишиме; 21 апреля 1723 г. жители 10 дворов деревни Камышевской на Исети в количестве 78 человек собрались в дом отставного солдата Максима Дернова для самосожжения, после уговоров властей 7 из них оставили свое намерение, а остальные сгорели в начале мая; между 12 и 28 марта 1724 г. в болотистых лесах за рекой Пышмой сгорело 145 человек, которые съехались сюда из различных тюменских и ишимских деревень; среди них было несколько жителей города Тюмени.

А. С. Пругавин, дореволюционный историк старообрядчества и сектантства, в одной из своих статей, напечатанных в 1885 г. в журнале «Русская мысль», попытался подсчитать число раскольников, обрекших себя на смерть в огне. Только до 1772 г. сожгли себя заживо не менее десяти тысяч человек. Надо отметить, что это число самосожженцев следует считать минимальным. Сообщая о групповых и семейных самосожжениях, архивные документы весьма часто прибавляют к той или иной цифре слова «и прочих с ними». Костры самосожженцев вспыхивали и после 1772 г. По сведениям, собранным тем же историком, например, в 1860 г. сожгло себя 18 старообрядцев.

Положение старообрядцев в России особенно изменилось к худшему после воцарения на престол Екатерины. В 1764 г. царские войска разгромили раскольничьи поселения на Ветке. В 1765 г. было предписано вместо откупных денег брать с раскольников рекрут натурой (не стали исключением даже те, кто находился в скитах). Указом 1767 г. для купцов, записанных в расколе, вводилось взимание двойного оклада с вносимых ими податей и прочих сборов с торгов и промыслов.

В 1768 г., в противовес указу Петра III, вновь запрещалось строить раскольничьи церкви и часовни. Обосновывая это решение, владыки православной церкви из Синода писали: «Правда, что в Российской империи инославным христианским религиям кирхи, публичные, так и магометанам свои мольбища иметь дозволяется; на раскольники не в пример, ибо от тех нашим православным никакого повреждения не происходит», - иное дело от популярных в народе раскольников.

При этом брался путь на единоверие: подчинение независимого от государства старообрядчества официальной церкви.

Указом 1764 г. освобождались от двойной подати те раскольники, «кои православной церкви не чуждаются и таинства церковные от православных священников приемлют», а креститься же они могут и двумя перстами.

Иерархи официальной церкви именовали раскол «гидрой». Уподобляясь Гераклу, палачи в мундирах не только рубили, но огнем жгли протестантов на кострах и в срубах. Вместе с этим нарастал и протест среди раскольников. В ответ на разгром Ветки в 1764 г. вновь запылали срубы самосожженцев.

В Олонецком уезде группа крестьян-раскольников вместе с какими-то пришлыми заперлась в избе. К дому подошли староста и десятские, стали спрашивать о неведомых людях. Вместо ответа один из них вышел на улицу с топором в руках, ударил десятского и отсек ему руку. Изумленная толпа не шевельнулась. Незнакомец спокойно возвратился в избу и захлопнул дверь. В окнах вспыхнуло пламя. 15 человек раскольников погибло на этот раз в огне.

В Новгородской губернии крестьяне деревни Любач были доведены до отчаяния. 35 человек собрались у крестьянина Ермолина и объявили, что сожгутся. Об их намерении сообщили властям. В деревню прибыл поручик Копылов с командой солдат, архиереем и попом. Объявили самосожженцам, что если они примут двойной оклад, то будут отпущены по домам без всякого наказания за сборище. Раскольники отвечали:

Ваша вера неправая, а наша истинная, христианская; крест четвероконечный - прелестный (в смысле «прельщать» - авт.), почитаем осьмиконечный; да и в божественном писании у вас много неправостей, и если нас станут разорять, то мы не сдадимся и сделаем то, что господь прикажет. А ежели нас разорять не станут, то мы гореть не хотим. Пусть будет нам грамота за рукою государыни, чтоб быть нам по-прежнему, а в двойном окладе не быть, и в церковь нас принуждать не будут.

Вскоре к засевшим в избе присоединились еще 26 человек. Наступил конец августа. В огороде поспели овощи. Раскольники просили Копылова разрешить им пойти за капустой. Это им дозволили. Из избы вышли около 20 мужчин и женщин с ружьями, топорами, дубинами. Они набрали полные мешки овощей и снова закрылись в избе.

Сенат обо всем этом доложил императрице. Они предложили, что если раскольники и дальше будут упорствовать, то забрать их силой и отправить в Нерчинск. Но Екатерина решила по-другому: она распорядилась выбрать среди раскольников поумнее и направить их на переговоры. После долгих уговоров и убеждений любачские раскольники разошлись по домам и записались в двойной оклад.

Огонь самосожжения благословлен был высшими авторитетами раскола, в первую очередь протопопом Аввакумом. В одном из его сочинений, написанных уже в годы заточения, содержится восхваление первых самосжигателей: «Суть уразумевша лесть отступления, да не погибнут зле духом своим, собирающеся во дворы с женами и детками и сожигахуся огнем своею волею. Блажен извол сей о господе».

Чаще всего раскольники жили не компактно, а рассредотачивались среди прочего населения. Входя в общие муниципальные объединения, они вместе с тем образовывали свои религиозные общины, сплоченные не только единством веры, но и общностью чисто житейских интересов.

Прообразом замкнутых в себе раскольничьих объединений являлись древнехристианские общины. Базируясь на их преданиях, раскольники почитали только себя истинными христианами, окруженными миром язычников.

Опорными базами формирования религиозных общин раскольников являлись скиты и молельни. Например, в начале XIX столетия в Тверской губернии, в местности Тетерки, затерявшейся в лесу, находился скит федосеевского согласия. Вскоре он был уничтожен властями.

Раскольников, гонимых правительством и церковью, всячески шельмовали, распространяли о них всевозможные небылицы, обязывали нашивать желтый козырь на верхней одежде. В итоге они превратились в отщепенцев, на некоторых из них люди смотрели как на нечто ужасное, а желтый козырь выдавал раскольника на посмеяние любому дворовому мальчишке. В этой обстановке гонимый раскольник «зажав нос и уши, торопливо пробегал мимо православной церкви, чтобы не чувствовать запаха ладана, выходившего из нее, и не слышать ее колокольного звона».

Так на протяжении ряда поколений формировался характер раскольников: скрытный, самолюбивый, но вместе с тем нравственный и честный.

Все убежденные старообрядцы были очень фанатичны. Особенно женщины. При гонениях, на допросах они обычно отвечали на все кратко:

Делай со мной, что хочешь.

Веди на казнь.

«Многие бы охотно подвергли себя мукам», - замечает один из преследователей раскола.

В XIX столетии раскол все больше заходил в тупик. Земная жизнь, казалось раскольникам, ничего положительного им больше не сулила. Осталась последняя надежда на царство небесное. В этих условиях вспыхивают изуверские тенденции религиозного освящения самоубийства. Возникает раскольничья секта «морельщиков», из которых, в свою очередь, складывались толки «самосжигателей» и «соединяющихся со Христом» - самоубийц или просящих единоверцев лишить их жизни.

Подобные тенденции формировались особенно среди нетовцев и филлипповцев. Они утверждали, что если кто себя заморит постом, или сам себя сожжет, то станет таким же угодником и великомучеником, как святые.

Так, около 1830 г. в селе Копены Аткарского уезда Саратовской губернии несколько десятков человек, взрослых с детьми, избрали по жребию из своей среды одного губителя и все были им умерщвлены.

Другая группа людей, собравшись в отдельном строении, обложила его соломой, хворостом и подожгла.

Многие обгорели, но большая часть самосожженцев была вытащена из огня подоспевшей полицией.

В Калязинском уезде Тверской губернии два молодых филипповца, 30 и 18 лет, решились принять мученическую смерть. Старший написал завещание, которое отражает их настроение перед смертью - отрешение от всего земного в ожидании царства небесного:

Прощайте, отцы наши любимые, Лихом не поминайте И слезы о нас не проливайте, Только на бога уповайте… А мы идем во славу божию.

Ночью молодые люди отправились в лес, сложили костер. Став перед пламенем, исступленно пели молитвы. Старший первым хотел броситься в огонь, но младший упросил предоставить ему это право, чувствуя недостаток сил перенести зрелище мучения друга. С пением хвалебного богу гимна юноша вошел в пламя. При виде мучений своего друга, старший не выдержал. Полный сострадания, он бросился в огонь, вытащил полуобгорелого приятеля, дождался, пока тот пришел в сознание, стал убеждать его сохранить свою жизнь, а когда младший товарищ опять впал в забытье, сам вошел в пламя. Обессиленный юноша был свидетелем нечеловеческой силы воли старшего друга. Утром его нашли. Юноша был еще жив, рассказал обо всем, но вскоре умер от ожогов.

Во Владимирской губернии крестьянин Никита сжег свой дом и в нем двоих собственных детей, предварительно зарезанных им на горе за селением. На допросе он показал, что поступил так под влиянием библии и совершил детоубийство в подобие Аврааму, который приносил богу в жертву сына своего Исаака. Никиту сослали в Забайкалье. Он поселился в Средней Борзе на Аргуни. Живя здесь, он часто уходил в лес, где стояла маленькая часовня. Он подолгу не возвращался. Однажды пастухи зашли в часовню и обнаружили в ней следующее: под навесом был вкопан в землю большой деревянный крест. Его срубил и вкопал сам Никита. А на кресте висел распятый человек: голова в терновом венке склонена набок. В крепкий мороз висел он голый, только подпоясавши низ живота белым платком. В боку была рана, все тело забрызгано кровью. У подножья креста лежало копье и орудия страстей господних. Когда люди сняли распятого с креста, он был еще жив. Никиту вылечили и призвали к допросу. Он отвечал, что жертвовал собой за грехи людские и выбрал для этого вечер великой пятницы.

Распинал он сам себя. Сначала прибил к кресту ноги правой рукой, придерживаясь левой за поперечину креста, потом левую руку насадил на большой гвоздь, заранее вбитый так, что торчало острие. То же хотел сделать и с правой рукой, да силы покинули его - ослаб, повис. Так, с опущенной рукой, и нашли его пастухи. «Захотелось умереть, как умер Христос за людей», - говорил Никита.

Праведный костер был для старообрядца далеко не единственным путем в царствие небесное. Были и голод, и омут, и топор, и нож.

В 1896 г. происходила первая всеобщая перепись населения империи. На Тираспольских хуторах Херсонской губернии проживала раскольничья монахиня Виталия, которая имела большое влияние на старообрядцев. В организованной переписи населения она увидела приближение конца света, страшного суда. Она учила, что лучше умереть, нежели быть занесенными на переписные листки.

По словам обер-прокурора Синода Победоносцева, некоторые сектанты поверили монахине и отнеслись к этой переписи отрицательно, видя в ней насилие над их верой и считая ее средством занести их в списки с печатью антихриста. Были употреблены различные средства избежать этой переписи вплоть до намерения подвергнуть себя самосожжению.

На этой почве религиозной нетерпимости и произошел страшный случай погребения заживо раскольников с их согласия. Под влиянием проповедей монахини Виталии, обитатели хуторов решили принять мученическую кончину, но остаться верными своей религии. 23 декабря 1896 г. девять сектантов приготовили себе яму и отпели над собой «чин погребения». Когда они легли в яму, старообрядец Федор Ковалев, как каменщик, по их просьбе, заложил яму кирпичом.

Ф. Ковалев был убийцей 25 человек и в том числе двоих своих малолетних детей, жены и 60-летней матери. Все заживо погребенные и сам Ковалев были убеждены, что эта смерть приведет их в «царствие небесное».

Через четыре дня после этого случая были замурованы заживо еще шесть человек.

В день переписи Виталия вместе с некоторыми другими единоверцами отказалась дать сведения переписчикам. Она и пять других сектантов были заключены в тюрьму, но после 5-дневной голодовки были освобождены.

В феврале 1897 г. Федор Ковалев похоронил заживо в два приема еще десять человек и в том числе Виталию.

Раскрытие этого страшного дела привело к аресту Ковалева и заключению его в тюрьму. Позднее Синод пошел далее и направил его в арестантское отделение при Спасо-Евфимеевском монастыре в Суздале.

Федор Ковалев был заключен в арестантское отделение 22 февраля 1898 г. и помещен в отдельную камеру под строгий надзор монастырского начальства. В монастырской тюрьме он провел семь лет, а затем был переведен в келью монастыря. В своем письме к сестре Ковалев сообщал о своем примирении с жизнью арестанта: он прожил в этой «коробке» семь лет, но даже если проживет здесь до 70 лет, не будет просить о своем освобождении.

Очень хорошая статья, которая показывает, что в тогдашней государственной практике было сожжение еретиков. Это наводит на мысль, что так называемые "массовые самосожжения староверов" есть сокрытие своих карательных государственных экспедиций против старообрядцев.
Русская православная церковь и сожжения

Е. О. Шацкий
Из школьного курса истории все мы помним о средневековой инквизиции, о кострах на которых в Европе гибли еретики, иноверцы, ведьмы. Сама инквизиция никого не казнила, но передавала религиозных преступников светским властям со зловещей формулировкой: «Для наказания без пролития крови», т. е. для сожжения или повешения. Отношения церковной и светской властей соответствовали отношениям заказчика и исполнителя.

Но из школьных учебников создается впечатление, что инквизиция была только в католических странах. Между тем, древнее положение церковного права, гласящее, что светская власть должна помогать церкви наказывать религиозных преступников, едино для католичества и православия . Впервые решение о смертной казни за хранение еретической литературы было принято I Вселенским Собором (325 г.), решение было подкреплено императором Константином. В Византии, уже после разделения церквей, в 1119 г. был сожжён глава богомильской ереси Василий . Были ли в России сожжения религиозных преступников? Да, безусловно. Были ли они обусловлены влиянием христианства? Тоже, да.

Первое упоминание о сожжении мы находим в летописной записи за 1227 год. В Новгороде связывают и бросают в огонь четырех волхвов. Были ли палачи – христианами? Летопись не оставляет сомнений в ответе на этот вопрос – арестовавшие волхвов новгородцы первым делом доставили их на двор архиепископа . Очевидно, что перед нами преданные сторонники православия.

Около того же времени в Смоленске духовенство требовало казнить монаха Авраамия, обвиняя его в ереси и чтении запретных книг – предложенные виды казни – «пригвоздить к стене и поджечь» и утопить. Житие Авраамия недвусмысленно называет тех, кто требовал его казни: «попы, игумены, и священники, если бы могли, съели бы его живьем», «бесчинно попы, а также игумены ревели на него, как волы; князья и бояре не нашли за ним никакой вины, проверивши все и убедившись, что нет никакой неправды, но все лгут на него» . Обращает внимание и соответствие христианским запретам пролития крови способов казни: сожжение и утопление.

Далее, в 1284 г. в русской «Кормчей книге» (сборнике церковных и светских законов) появляется мрачный закон: «Если кто будет еретическое писание у себя держать, и волхованию его веровать, со всеми еретиками да будет проклят, а книги те на голове его сжечь . В XIV в. там же появляется апокрифическое «Правило 165 св. отец Пятого собора: на обидящих святые божие церкви», карающее сожжением на костре за разграбление церковного имущества . В летописи за 1438 г. упоминаются «Святые правила святых апостолов», предписывающие «огнем зжещи или живого в землю засыпати» за ересь (другой вариант: «Святые правила божественного закона святых апостолов повелевают такового церкви развратника огнем сжечь или живого в землю загрести») . Согласно Густынской летописи (XVII в.), в 1438 г. митрополит Исидор, принявший католическую унию, «от священного собору осужден был на сожжение, но бежал из темницы» . Очевидно, что автор XVII в. не видел ничего необычного в таком приговоре Собора. Согласно Воскресенской и Второй Софийской летописям, князь не послал за беглецом погони, именно не желая его сжигать. Ясно также, что появление на Руси вышеперечисленных законов связано с христианской церковью. Способы опять-таки без пролития крови: сожжение и закапывание в землю.

Сомнительно, чтобы Исидор был единственным, к кому решились применить перечисленные законы. Возможно, именно с ними связаны следующие казни ведьм: в 1411 г. двенадцать колдуний были сожжены жителями Пскова по подозрению в том, что наслали на город мор, а в 1444 г. можайский князь велел сжечь боярыню Марью Мамонову «за волшебство» . И. Бердников упоминает о можайском княжестве, как примере влияния церкви на светскую юстицию – князь Андрей Дмитриевич Можайский вёл переписку с игуменом Кириллом Белоозёрским, написавшим ему послание с советами по наказанию преступников . Сын этого князя – Иван Андреевич – и сжёг ведьму. Резонно считать, что Иван Андреевич получил самое православное воспитание, в т. ч. в области права. Безусловно, что по законам того времени «ведовство» считалось преступлением, подлежащим церковному суду . Это также подтверждает то, что можайский князь действовал в союзе с церковными властями.

В 1490 г. новгородский архиепископ Геннадий велел сжечь на головах нескольких осужденных еретиков берестяные шлемы, (видимо, вспомнив закон о сожжении еретических книг на голове еретика). Двое наказанных сошли с ума и умерли . Архиепископ Геннадий причислен церковью к лику святых.

В 1504 г. состоялся знаменитый церковный собор, приговоривший к сожжению неизвестное количество «жидовствующих» еретиков. Летописец перечисляет по именам восемь человек, но добавляет «и иных многих еретиков сожгоша» . Одним из инициаторов сожжения был игумен Иосиф Волоцкий – также причисленный церковью к лику святых. Сожжения поддержал и наследник Великого князя Василий Иванович, через год занявший престол. Отсутствие сведений о сожжениях на Руси в его правление, возможно, связано с недостаточным количеством источников.

В правление Ивана Грозного, некий русский еретик, бежавший в Литву и прозванный там «вторым Лютером», рассказывал, что в Москве его должны были сжечь, но царь отменил смертный приговор . Д. ист. н. Р. Г. Скрынников связывает это сообщение с церковным собором 1553 – 54 гг., на котором была осуждена группа еретиков во главе с игуменом Артемием. Об Артемии Соборная грамота констатировала: «Царь и великий князь Артемию казнь отдал» , т. е. помилование было личным решением царя.

Перечень казнённых времён Ивана Грозного сохранился в его «Синодике», составленном дьяками по архивным делам. Но «Синодик» не упоминает как и за что казнены упомянутые в нём лица. Сопоставления с другими источниками позволяют уточнить, что плотники Неупокой, Данила и Михаил были сожжены весной-летом 1569 г. за употребление в пищу запрещённой церковными правилами телятины, а в августе 1575 г. сожжено 15 ведьм в Новгороде («а сказывают ведуньи») . Иностранец Петрей в записках начала XVII в. писал о Грозном:

Как ни был он жесток и неистов, однако ж не преследовал и не ненавидел за веру никого, кроме жидов, которые не хотели креститься и исповедовать Христа: их он либо сжигал живых, либо вешал и бросал в воду .

Об утоплении иудеев известно из летописи , но известие Петрея о сожжениях их уникально. Нет данных о причастности церкви к сожжениям времён Грозного, но не будем забывать основной принцип инквизиции – казнь осуществляют светские власти.

К тому же сожжению ведьм:

Повесть о волховании, написанная для Ивана Грозного, доказывает необходимость строгих наказаний для чародеев, и в пример выставляет царя, который вместе с епископом (выделение Афанасьева – Е. Ш.) «написати книги повеле и утверди, и проклят чародеяние, и в весех заповеда таких огнём пожечи» .

В 1584 г. на престол вступил крайне благочестивый государь Фёдор Иоаннович. В 1586 г. русскую церковь возглавил некто Иов (причислен к лику святых), в одном из своих сочинений одобривший казни языческих жрецов . Насколько можно судить по дошедшим источникам, во времена Иова сожжения стали обычной казнью. Английский посланник Флетчер, живший в Москве с 25.11.1588 по 6.05.1589, описывает одно из сожжений еретиков, как очевидец:

…муж и жена… были сожжены в Москве, в маленьком доме, который нарочно для того подожгли. Вина их осталась тайною, но вероятно, что они были наказаны за какую-нибудь религиозную истину, хотя священники и монахи уверили народ, что эти люди были злые и проклятые еретики .

Достоверность сообщения Флетчера подтверждается описанием способа казни – сожжением в срубе, часто упоминаемым в русских документах XVII в., но необычным для других стран. Если за полгода только в Москве Флетчер успел стать свидетелем сожжения двух человек, то есть основания для предположения, что таких сожжений было значительно больше. Летопись под 7099 г. (1590/91 гг.) описывает сожжение колдунов в Астрахани по приказу Федора Иоанновича: «пытав их, велел государь пережечь» . Вкупе с сообщением патриарха Иова:

О великий государь, боговенчанный царь и великий князь Федор Иванович Всея Руси! Во-истинну еси ты равен явися православному первому в благочестии просиявшему царю Константину и прародителю своему великому князю Владимиру, просветившему Русскую землю святым крещением: они же убо каждый в свое время идолы поправше и благочестие восприяша; ты же ныне великий самодержец и истинный рачитель благочестия, не единых идолов сокрушая, но и служащих им до конца истребляя ,

это даёт нам основание полагать, что во времена Фёдора Иоанновича казни за духовные преступления не были исключениями.

Та же тенденция продолжилась при Борисе Годунове, когда главой церкви оставался Иов. В январе 1605 г. грамота московского правительства о появлении Лжедмитрия в северные города сообщила:

Люди, которые в государстве за их богомерзкие дела приговорены на сожжение, а другие к ссылке, бежали в Литовскую землю за рубеж и злые плевелы еретические сеяли .

То есть людей, приговоренных к сожжению за ересь, было не так мало. Под тем же 1605 г. летописи сообщают о казни вероотступника Смирного. Согласно «Пискарёвскому летописцу» (написан в 1621 – 1625 гг.):

…голова Стрелецкой Смирной Маматов из Грузии побежал в Кизылбаши и там обусурманился, понял жену. И царь его велел за то казнить разными муками: «Ты де покинул веру христианскую да обусурманился!» .

«Новый летописец» (составлен в окружении патриарха в 20-е гг. XVII в.) уточняет способ казни:

…бусурмана Смирного сведал, что он убусурманился, повелел ему дать разные муки, а напоследок же его окаянного велел обдать нефтью и повелел зажечь. Тут окаянный скончался .

Очевидно одобрение казни в окружении патриарха Филарета – «окаянный».

Что при Филарете – фактическом главе русского государства – сожжение признавалось обычной казнью за религиозные преступления – свидетельствует грамота Михаила Федоровича тобольскому архиепископу (5 февраля 1623 г.). О сожжении говорится, как о наказании, положенном за «великие духовные дела». Царь отвечал архиепископу на следующие жалобы (привожу в контексте):

…воры софийского протопопа перед боярином и воеводами и перед дьяком бесчестили. И боярин де и воеводы за то им ничего не учинили. И после де того на той же неделе перед тобою же, богомольцем нашим (архиепископом – Е. Ш.), и перед боярином и воеводы объявилися многие люди в великих духовных делах. И боярин де и воеводы, советовав о том с тобою, богомольцем нашим, учинили им наказание слегка и разослали во многие городы, а до конца над ними наказанья не учинили и огнем не сожгли

Царь отказался вынести решение, пока архиепископ не отпишет ему «каким людям, и за какие было вины довелося наказанье до конца учинити и огнем жечь, и что их большие вины» . Из грамоты ясно, что игумен был недоволен слишком милосердными приговором воевод, не учинившим наказания «до конца». Царь не возражал, но желал знать конкретные духовные преступления приговоренных (к сожалению, не удалось найти дальнейшую переписку по делу).

От 1647 года до нас дошел указ Алексея Михайловича на имя шацкого воеводы Григория Хитрово:

И ты б женке Агафьице и мужику Терешке, дав отца духовного, велел их причастить святых Божьих тайн, будет достоит, а причастя святых Божиих тайн, велел их вывесть на площадь и сказав им их вину и богомерзкое дело, велел их на площади в струбе, облокши соломою, сжечь .

Агафья и её учитель в колдовском деле Терешка Ивлев обвинялись в том, что с помощью заклинаний и «нити мертвого человека с приговором» уморили до смерти нескольких крестьян. Текст указа самый благочестивый.

В 1649 г. Земской Собор в Москве принял законодательный акт «Соборное уложение». Первая же статья Уложения гласила:

Будет кто иноверцы, какие ни буди веры, или и русской человек, возложит хулу на господа Бога и спаса нашего Иисуса Христа, или на рождышую его пречистую владычицу нашу богородицу и приснодеву Марию, или на честный крест, или на святых его угодников, и про то сыскивати всякие сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохульника обличив, казнити, сжечь .

Интересна также 24-ая статья 22-ой главы «Уложения»:

А будет кого бусурман какими нибудь мерами насильством или обманом русского человека к своей бусурманской вере принудит, и по своей бусурманской вере обрежет, а сыщется про то допряма, и того бусурмана по сыску казнить, сжечь огнем безо всякого милосердия. А кого он русского человека обусурманит, и того русского человека отослать к патриарху, или к иной власти, и велети ему учинити указ по правилам святых апостол и святых отец .

Законодатели не очень последовательны. Если исламскому миссионеру удалось «какими-нибудь мерами» обратить русского в свою веру, то, значит, это были либо насилие, либо обман. Однако, русского, «насильством» обусурманенного, тоже не оставляют без наказания.

«Уложение» было составлено по правилам апостолов и святых отцов, законам греческих царей (т. е. «Кормчей книге»), указам русских царей и приговорам бояр, т. е. в соответствии с традицией. «Уложение» было подписано всеми участниками Собора, в т. ч. Освященным собором – высшим духовенством. Среди подписавших был и архимандрит Никон, через четыре года ставший патриархом . Тогдашний глава русской церкви патриарх Иосиф, в том же году написал царю послание, в котором сослался на первую статью Уложения:

В Уложенной книге написано: кто изречёт на соборную и апостольскую Церковь какие хульные слова – да смертью умрёт. А он, Стефан (благовещенский протопоп – Е. Ш.), не точию на соборную и апостольскую Церковь хулу принёс и на все Божии церкви – и нас, богомольцев твоих, обесчестил. Милостивый… царь и великий князь Алексей Михайлович!.. Пожалуй нас, богомольцев своих, не вели, государь, своей государевой Уложенной книги нарушить – и вели, государь, нам, богомольцам твоим, по правилам святых апостолов и святых отцов и по заповедям прежних благочестивых царей дать на него, Стефана, собор [то есть соборный суд]. Царь государь, смилуйся! .

Государь, впрочем, выдавать протопопа Стефана на расправу не стал.

Итак, сожжение по Уложению 1649 г. было одобрено православной церковью, тем самым взявшей на себя часть ответственности за последовавшие казни по этому Уложению.

В дальнейшем источники прямо говорят о том, что отношения церкви и государства развивались по схеме: заказчик – исполнитель.

Дьяк Г. К. Котошихин, живший в XVII веке и известный своим сочинением «О России в царствование Алексея Михайловича», так рассказывает о существовавшей в его время (служил в 1658 – 1664 гг.) системе террора по отношению к церковным противникам:

…а кого у них (в судах патриарха и церковных властей – Е. Ш.) за духовные дела… осудят на смерть, кто какую казнь заслужил, и они, из дела выписав приговор свой, посылают с теми осужденными людьми в царский суд, и по тому их приговору из царского суда велят казнить без задержания, кто чего достоин .

В Разбойном приказе «жгут живого за богохульство… за волховство, за чернокнижие, за книжное преложение, кто учнет вновь толковать воровски против апостолов, пророков и св. отец с похулением». «Смертные казни женскому полу бывают: за богохульство… жгут живых; за чаровство… отсекают головы» .

Пытки обвиняемых также производились по требованию духовных властей: «Когда нужно было кого-то пытать духовное начальство посылало обвиняемого к светскому начальству» .

Ещё конкретный указ, Михаил Федорович Романов писал архиепископу Тобольскому:

А которые люди в духовных делах дойдут какого наказания, и ты б их велел смиряти по правилу святых отец, чтоб от всякого беззакония вперед уняти. А будет которые люди в духовных делах учнут не быть послушны, а дойдет до большого наказанья, и ты б их отсылал к боярину нашему и воеводам .

Австрийский дипломат фон Мейерберг (был в России в 1661 – 63 гг.) сообщает о правах патриархов:

…судят всякие дела, относящиеся к духовенству, церковному послушанию и христианским нравам, и никогда не получают у царя отказа на просьбы об утверждении этих приговоров .

Иностранцы, побывавшие в Москве в этот период, рассказывают о сожжениях еретиков, как очевидцы:

Ересь наказывается огнем. Еретик выходит на кровлю небольшого домика и оттуда спрыгивает во внутренность; на него бросают солому с лучинами; пламя скоро задушает его. Довольно и слишком строго это наказание .

Тех, которые возбуждают какие-либо сомнения относительно веры, заключают в небольшие деревянные домики и сжигают живыми и выглядывающими оттуда .

Вернёмся к охоте на ведьм. В начале 1653 г. воеводы Тулы, Карпова, Михайлова, Мосальска, на Осколе и др. получили указы о том, чтобы люди «впредь никаких богомерзких дел не держались и те б отреченные и еретические книги, и письма, и заговоры, и гадательные книжки, и коренья, и отравы пожгли, и к ведунам и к ворожеям не ходили и никакого ведовства не держались, и костьми и иным ничем не ворожили, и людей не портили». Относительно тех же, которые «от таких злых и богомерзких дел не отстанут, таких злых людей и врагов Божиих велено в срубах сжечь безо всякой пощады и домы их велено разорить до основания, чтоб впредь такие злые люди и враги Божии и злые их дела нигде не воспомянулись» .

Была ли церковь причастна к указам против «врагов Божиих»? Известно, что в XVII в. наказания за ведовство считались церковным, духовным делом . Накануне появления Указа, в сер. 1652 г. патриархом стал Никон, влияние которого на светскую власть первоначально было беспрецедентным в русской истории.

В 1654 году войска царя Алексея Михайловича взяли Смоленск, до того некоторое время принадлежавший Польше. Сохранилось следующее известие архидиакона Павла Алеппского (сын антиохийского патриарха, в 1654 г. был в России):

По взятии Смоленска царь (Алексей Михайлович) нашел в нем много евреев, которые скрывали себя, переодевшись христианами, но московиты узнали их по неумению делать крестное знамение. По приказанию царя всех их собрали и потребовали, чтобы они крестились, если хотят спасти себе жизнь; кто уверовал и крестился, тот сохранил свою жизнь, а тех, кто не пожелал, посадили в деревянные дома и сожгли .

Здесь особенно интересны авторство и время написания. Следовательно, уже в начале второй половины XVII в., известие о сожжении на Руси иноверцев не вызывало удивления и на православном Востоке. В то же время, достоверность сообщения вызывает сомнение. Скорее всего, до архидиакона Павла дошли некие слухи, как минимум, преувеличенные. Но точное описание способа – сожжения «в деревянном доме» (срубе), принятого именно на Руси, – показывает, что у известия была реальная основа.

В 1658 г. пал Никон. Церковь пережила период безвластия. В 1664 г. на место блюстителя важнейшей московской епархии встал жёсткий администратор митрополит Павел. В 1666 – 1667 г. состоялся злосчастный церковный Собор, на котором староверов, а также всех не покоряющихся церкви предали анафеме и объявили достойными «телесной» казни:

Аще ли же кто не послушает повелеваемых от нас и не покорится святой восточной церкви и сему освященному собору, или начнет прекословить и противиться нам, и мы такового противника данной нам властью… проклятию и анафеме предаем. …мы таковых накажем духовно: аще же и духовное наказание наше начнут презирать, и мы таковым приложим и телесные озлобления .

С этими двумя событиями связывают пик религиозных репрессий. Уже через неделю после назначения Павла был арестован и сослан Аввакум. На лесные убежища староверов обрушились военные экспедиции . С 1666 г. регулярными становятся сведения о сожжениях.

В 1666 г. в вязниковских лесах был схвачен и после допроса сожжен старообрядческий проповедник Вавила. Современник монах Серапион с одобрением писал: «богомерзкий чернец Вавилко сожжен за свою глупость» . В том же 1666 г. гетман московской части Украины И. М. Брюховецкий сжёг шесть ведьм . Об отношениях Брюховецкого с московским правительством известно следующее.

Сделавшись гетманом, Б. начал укреплять своё положение связями с Москвой. Он внёс в свои отношения к московскому правительству то раболепство и низкопоклонство, от которых до сих пор воздерживались украинские гетманы: в обращениях к царю он писал себя «Ивашкой», «подножкой» царя и т. д. Первый из гетманов поехал он на поклон в Москву, принял титул боярина, женился на московской боярышне Салтыковой. Но самое главное, чем он рассчитывал купить всецело благосклонность Москвы и упрочить своё положение – это предложение московскому правительству, якобы от лица управляемой им страны, усиленного вмешательства в её внутреннюю жизнь. Такое предложение было чрезвычайно приятно Москве, так как расчищало желанный путь её традиционной политике. Во все большие города Малороссии были посланы теперь московские воеводы с расширенной компетенцией и правом взимать подати. В целях податного обложения была устроена перепись населения, возбудившая общий ропот. В своём угодничестве Б. зашёл так далеко, что просил о назначении митрополита из Москвы, от чего отказалось московское правительство .

В свете вышеизложенного, вполне логично утверждение Новомбергского о том, что сожжение ведьм, по приказу Брюховецкого, было исполнением московского законодательства .

В 1670 г. была сожжена женщина, беглая монахиня Алёна. Первоисточники дают следующую информацию.

1670 г., декабря 6. Отписка полкового воеводы Ю. Долгорукова в приказ Казанского дворца о вступлении его в Темников и о показаниях пленных:

Привели к нам, холопем твоим, вора и еретика старицу, которая воровала и войско себе збирала и с ворами вместе воровала, да с нею ж принесли воровские заговорные письма и коренья… Вор старица в распросе и с пытки сказалась Аленою зовут, родиною де, государь, она города Арзамаса Выездные слободы крестьянская дочь, и была замужем тое же слободы за крестьянином; и как де муж ее умер, и она постриглась. И была во многих местах на воровстве и людей портила. А в нынешнем де, государь, во 179-м году 1, пришед она из Арзамаса в Темников, и збирала с собою на воровство многих людей и с ними воровала, и стояла в Темникове на воевоцком дворе с атаманом с Федькою Сидоровым и его учила ведовству… Вора старицу велели за ее воровство и с нею воровские письма и коренья велели сжечь в срубе .

«Сообщение касательно подробностей мятежа, недавно произведенного в Московии Стенькой Разиным» (Архангельск, сентября 13/23 дня 1671 года. На корабле «Царица Эсфирь»):

Среди прочих пленных была привезена к князю Юрию Долгорукому монахиня в мужском платье, надетом поверх монашеского одеяния. Монахиня та имела под командой своей семь тысяч человек и сражалась храбро, покуда не была взята в плен. Она не дрогнула и ничем не выказала страха, когда услышала приговор: быть сожженой заживо. Бегство из монастыря считается у русских преступлением ужасным, караемым смертью. Прежде чем ей умереть, она пожелала, чтобы сыскалось поболее людей, которые поступали бы, как им пристало, и бились так же храбро, как она, тогда, наверное, поворотил бы князь Юрий вспять. Перед смертью она перекрестилась на русский лад: сперва лоб, потом грудь, спокойно взошла на костер и была сожжена в пепел .

В 1671 г. старообрядец Иван Красулин был сожжён в Печенгском монастыре – красноречиво уже само место казни. Зимой 1671/72 гг. в Москве сожжен видный старообрядец Авраамий, несколько раньше него в Москве же взошёл на костёр старообрядец Исайя .

В 1672 г. в Астрахани воевода Одоевский сжёг К. Семёнова, у которого была найдена тетрадка с заговорами . Вообще, казни начала 70-х легко связать с восстанием Разина: Алёна и Семёнов участвовали в восстании, Авраамий и Исайя возглавляли опасную старообрядческую оппозицию в Москве. Бесспорен союз церкви и государства в борьбе с разинским движением – церковь предала Разина анафеме.

В 1673 г. патриархом стал Иоаким, бывший «испытанным специалистом по "работе" со старообрядцами» . Характерна роль, сыгранная им в деле боярыни Морозовой. Подруга первой супруги Алексея Михайловича, представительница знатнейшего рода, она открыто сделала свой дом центром старообрядчества в Москве и долгое время пользовалась иммунитетом от царившей вокруг вакханалии преследований. Именно Иоаким – тогда архимандрит Чудова монастыря – покончил с оплотом старой веры. В ночь на 14 ноября 1671 г. Иоаким со своими людьми явился в дом Морозовой и распорядился заковать непокорную в кандалы. Вскоре её вместе с сестрой и подругой перевели в монастырское заключение. Все три, несмотря на уговоры, продолжали держаться старобрядчества. Патриарх Питирим полагал разумным освободить женщин: «Женское их дело; что они много смыслят» . Иоаким придерживался иных взглядов. В конце 1674 г. к упорствующим староверкам были применены радикальные способы увещания: пытка на дыбе и плети. Не добившись успеха, Морозову решили сжечь, но тут не выдержало старомосковское боярство и обратилось к царю с протестом – Морозовы были одним из 16 высших аристократических родов московского государства, имевших право на наследственное боярство . В 1675 г. три знатные узницы были уморены голодом (в то время, как сидевшая вместе с ними простая инокиня Иустиния всё-таки сожжена). Сохранились трогательные подробности смерти трёх женщин: они умоляли стражников: «Помилуй мя, даждь ми колачика!», в ответ же от имевших строгие приказания стражников слышали: «Боюсь» или «Не имею» . Способ казни опять-таки христианский – без пролития крови.

Женка Федосья, обвиненная в порче, попала на костер в 1674 году, в северном городе Тотьме. Перед казнью она заявила, что никого не портила, поклепала на себя не стерпев пытки . В 1676 году в селе Сокольском очередным царским указом было повелено сжечь Панко и Аноску Ломоносовых, колдовавших с помощью кореньев:

Сокольскому пушкарю Панке Ломоносову и жене его Аноске дать им отца духовного и сказать им их вину в торговый день при многих людях, и велеть казнить смертью, сжечь в срубе с кореньем и с травы .

В том же 1676 г. старообрядец инок Филипп, который наладил связи Аввакума с центрами раскола, «сожжен огнем бысть» в Москве . В 1677 г. поп-старообрядец был сожжён в Черкасске, по приказанию атамана донского войска М. Самарина .

В 1681 году церковный Собор во главе с патриархом обратился к царю со смиренной мольбой:

Просим и молим соборно Великого князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец, которые развратники и отступники, по многом церковном учении и наказании и по нашем архиерейском прошении их обращению истинного покаяния явятся противны, святой церкви непокорны, и таких противников бы указал Великий Государь Царь и Великий князь Федор Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец, отсылать ко градскому же суду и по своему Государеву рассмотрению, кто чего достоин, указ чинить. И о том воеводам и приказным людям, в города и в села, которые ныне есть на воеводствах, послать грамоты, а впредь всем воеводам и приказным писать в наказы, чтобы то дело было под его Государевым страхом в твёрдости, а вотчинникам и помещикам, и их приказчикам, у кого такие противники есть и будут, потому же объявлять в городах архиереям и воеводам, а которые раскольники где объявятся и по посылкам архиерейским учинятся сильны; и им воеводам и приказным по тех раскольников посылать служилых людей (т. е. солдат – Е. Ш.) .

14 апреля 1682 года были сожжены Аввакум и три его товарища по заключению: Феодор, Епифаний и Лазарь. В литературе часто упоминается мотивация приговора: «за великие на царские дом хулы», но она взята не из официального документа, а из записок графа А. С. Матвеева, написанных уже после 1716 г. . Справедливо отмечается, что казнь последовала после решений церковного Собора 1681 – 82 гг., предающих старообрядцев «градскому суду» .

В сочинениях Аввакума сохранилось много сведений о сожжении старообрядцев. Иларион, стрелец, сожжён в Киеве. Полиект, священник, сожжён в Боровске («и с ним 14 человек сожгли»). Иван Юродивый сожжён в Холмогорах . «В Казани никонияне тридцать человек сожгли, в Сибири столько же, во Владимире – шестерых, в Боровске – четырнадцать человек» .

В сожжениях старообрядцев до 1682 г. не сомневался Костомаров (реплики, вложенные им в уста участников старообрядческого восстания 1682 г.) – Хованский: «того и в уме своём не держите, чтобы вас по-старому стали казнить, вешать и жечь в срубах!» .

Cпор о вере между староверами и никонианами у Ключевского:

На все вопросы патриарх отвечал одно: «Мы носим на себе Христов образ, и не вам, мирянам, нас учить!». Раскольничий начётчик Павел Данилович, московский мещанин тихим гласом заметил на эти самоуверенные слова: «Это правда, владыка, что Христов образ носите и нам мирянам следует быть у вас в послушании, но Христос показал нам образ смирения, крепости и своими пречистыми устами сказал: "Посмотрите на меня, как я благ и смирен сердцем", а не учил людей он ни кострами, ни мечем. И властям нечего было ответить на эти уроки» .

Ответ патриарха:

Мы за то вас мучим и жжем, что еретиками нас называете и церкви не повинуетесь .

В начале 1682 г., кроме того, появился указ о создании Славяно-греческой академии, назначавший сожжения за многие виды религиозных преступлений :

Из разных вер и ересей к нашей православной восточной вере приходящих и оную приемлющих, всех вписати в книги и отдати блюстителю училищ с учителями, дабы они их в хранении нашей православной веры и церковных преданий наблюдали, и кто из них како житие свое в ней препровождает, и крепко ли и цело ону и церковные предания содержит, известие имели. Аще же кто из новопросвещенных не цело храняй православную нашу веру и церковные предания явится, и такового в дальные наши грады, на Терек и в Сибирь ссылати. Аще же кто явится в держании своей прежней веры или ереси, из нее же пришел есть к православной вере, а нашей веры в хулении, и таковый да сожжется без всякого милосердия (пункт 13).

И о сем им блюстителю со учительми тщатися крепце еже бы всякого чина духовным и мирским людям, волшебных и чародейных и гадательных и всяких от церкви возбраняемых и богохульных и богоненавистных книг и писаний у себя никому весьма не держати и по оным не действовати, и иных тому не учити. А у них же таковые книги или писания ныне суть, и оным таковые книги и писания сожигати, и никаких бы волхвований и чародеяний и гаданий впредь не держати. Такожде и неученым людям свободных учений никому польских, и латинских, и немецких, и лютерских, и калвинских, и прочих еретических книг у себя в домах не держати и их, за неимением довольного рассуждения и ради в вере нашей усомнения, не читати, и нигде никому из оных еретических книг и их восточной нашей православной вере и церковным преданиям противных толкований состязаний не имети и подлогов не подлагати; зане обычай есть прелестникам, яко они, таковые подлоги подлагая, глаголют, еже они то творят не ради в вере и церковных преданиях усумнения, но чином наукотворного состязания (в порядке научного спора – Е. Ш.). И таковыя книги еретические сожигати или к блюстителю училищ и учителям приносити. Аще же кто сему нашему царскому повелению явится противен и отныне начнет кто от духовных и мирских всякого чина людей, волшебные и чародейные и гадательные и всякие от церкви возбраняемые и богохульные и богоненавистные книги и писания у себя коим ни буде образом держати и по оным действовати, и иных тому учити, или и без писания таковая богоненавистная дела творити, или таковыми злыми делами хвалитися, яко мощен он таковая творити, и таковый человек за достоверным свидетельством без всякого милосердия да сожжется. Аще же кто свободных учений неискусный имать польские, и латинские, и немецкие, и лютерские, и калвинские, и иные еретические книги в доме своем имети, и их читати, и из книг состязание имети, и подлоги на усумнения нашея восточныя веры и церковных преданий подлагати; и таковых предаяти казни, смотря по их вине, нещадно (пункт 14).

Аще кто от чуждоземцев и русских людей при пиршестве, или во ином каковом ни буди месте, при достодолжных свидетелях, православную нашу христианскую веру или церковные предания хулити и укорительная каковая словеса о ней глаголати имать, и таковаго на суд во оном деле отдавати блюстителю училищ со учителями. И аще кто в хулительстве нашея веры, или церковных преданий во укорительных словесах по суду явится, или во отрицании призывания святых в помощь, и святых икон поклонения и мощей святых почитания обличится, и таковый без всякого милосердия сожжен да будет (пункт 15).

Итак, указ о создании Академии обобщил все предыдущие законы о сожжениях вероотступников, держателей еретических книг, богохульников.

В начале же 1682 г. в Москве была сожжена Марфушка Яковлева, уличенная в наведении порчи на царя Федора Алексеевича . Сохранность архивов не позволяет определить точное число казнённых в XVII в. Дореволюционный исследователь, изучавший историю ссылки в Сибирь этого времени, писал:

В Енисейске я предполагал было заняться осмотром старых бумаг тамошнего архива, но к сожалению узнал, что древние столбцы и прочие документы после двух пожаров все без исключения сгорели.

Так как сгоревшие древние документы помещались в Енисейском Рождественском монастыре, то я и решился осмотреть этот монастырь, с той мыслью, не узнать ли там каких-либо письменных и устных преданий. Предположение мое некоторым образом оправдалось; в монастыре я встретил презамечательную личность – это настоятельница монастыря игуменья Деворра. По словам Деворры, в острожных стенах Енисейска существовала обширная тюрьма… а в монастыре было устроено особое тюремное отделение с железными решетками для помещения преступниц женского пола… в острожской енисейской тюрьме содержалось очень много сосланных на вечное заточение за чернокнижество. Там был особый двор для казней и, между прочим, осталось в предании, что здесь сожжено было несколько человек на кострах, уличенных в знакомстве с нечистою силой .

Старообрядческое учение об «огненной смерти», приведшее к гибели нескольких тысяч приверженцев «древлего благочестия», не имеет конкретного места зарождения. Известно, что идейными предшественниками самосжигателей стали «морильщики» – проповедники и участники массовых самоубийств голодом, действовавшие в 1660-х гг. в вологодских, костромских, муромских и суздальских лесах. Они «запирали себя в избы или норы, чтобы избежать соблазна спасения жизни, и там держались полного поста до последнего издыхания» . Начинание получило массовую поддержку среди противников никоновских церковных реформ, а практика добровольной голодной смерти постепенно трансформировалась в самосожжения. Распространение эсхатологических настроений в конце XVII – начале XVIII в. привело к тому, что проповедь самосожжения, отождествляемого с погружением в очищающее апокалиптическое пламя , нашла отклик в сердцах многих православных людей.

Богословская дискуссия старообрядцев об «огненной смерти» развивалась на фоне начавшихся массовых самосожжений. Первые небольшие самосожжения происходили почти одновременно в ряде местностей страны. Так, «малый» Сенька в 1666 г. сообщил нижегородскому воеводе И.С. Прозоровскому, что «в Нижегородском уезде чернецы, когда пришли стрельцы, запершись в кельях, зажгли их и сгорели». В марте этого же года некто С.А. Зубов писал из Вологды в Москву, что и здесь произошло первое самосожжение: «Четыре человека, нанося в избу сена и склав и запершись, и изнутри зажгли сами и сгорели; да семь человек, утаясь от людей, вышли из деревни ночью в поле и сели в дехтярном срубе, и зажгли сами, и в том срубе сгорели » .

В 1675 г. на Волге начались первые массовые самосожжения: старообрядческие материалы говорят о «происходивших в это время гарях и насчитывают до 2 тыс. добровольно сгоревших в районе Нижнего Новгорода, особенно по реке Кудме» . В 1670–1680-х гг. центром распространения гарей стало Пошехонье, одна из наиболее отсталых территорий тогдашнего Российского государства, куда, возможно, собирались сжигаться не только местные жители, но и москвичи, близко к сердцу принявшие проповедь «огненной смерти». Сведения о числе погибших на этой территории в первых «гарях» различны: от четырех – пяти тысяч до 1 920 человек . На зловещее первенство мог претендовать и Арзамасский уезд: здесь значительные «гари» начались в 1675 г. и продолжались до 1678 г.

Поскольку одним из наиболее заметных наставников старообрядцев-самоубийц стал поволжский старец Капитон, то и учение об «огненной смерти» получило на Руси название «капитонство». Лишь на первых порах, в начале никоновских церковных реформ, Капитон проповедовал иные способы смерти. Его сторонников обвиняли в том, что они «живых в гроб кладут», запирают людей в кельях и морят голодом . В дальнейшем именно самосожжение стало излюбленным способом самоубийства среди противников никоновских «новин». Так, в челобитной крестьян Черевковской волости Устюжского уезда, датированной 1690 г., указывалось, что в их волости «крестьянишки» сгорели «в капидонстве» . Таким образом, с юга России учение о самосожжении, по выражению старообрядческого автора, «свирепо потече» вверх по Волге и распространилось по Европейскому Северу. Быстрому распространению «самогубительной смерти» на значительной территории способствовала поддержка со стороны протопопа Аввакума и ряда других радикальных предводителей церковного раскола.

В последнее десятилетие XVII в. по Европейскому Северу России прокатилась первая волна самосожжений. В Новгородском крае первое самосожжение состоялось в ночь с 9 на 10 марта 1682 г. в с. Федово Ново-Торжского уезда; погибло около полусотни человек , предводительствуемых местным священником. Встревоженные власти послали в это село пристава, чтобы «остановить дальнейшее распространение самосожиганий». Но того ожидал решительный отпор: «местные крестьяне спрятали священника и чуть не убили самого пристава» .

Начало трагическому ряду крупных самосожжений положили «гари» в Каргопольском уезде, в Дорах . Затем последовали крупнейшие в истории старообрядчества массовые самоубийства – Палеостровские 1687 и 1688 г. (в них, по преданиям, погибло до четырех тысяч человек) и Пудожская 1693 г. (более тысячи человек) .

Вскоре волна самосожжений достигла Сибири: 24 октября 1687 г. произошло массовое самосожжение в Тюменском уезде, унесшее около 300 жизней . В том же году в Верхотурском уезде в огне погибло около 100 человек. В 1688 г. в своих домах в Тобольском уезде добровольно сожгли себя около 50 человек . Однако здесь самосожжения вскоре прекратились на полстолетия, и следующее состоялось в 1751 г., когда нашлись новые фанатики-руководители .

На Европейском Севере череда самосожжений не прерывалась на протяжении последней четверти XVII и всего XVIII в. А рецидивы самосожжений случались вплоть до середины XIX в. Последнее самосожжение старообрядцев, произошедшее в 1860 г. в Каргопольском уезде Олонецкой губернии, унесло 14 жизней .

В некоторых местностях Севера самосожжения повторялись регулярно. Так, с 1690 по 1753 г. в Верхнем Подвинье произошло 8 массовых самосожжений, в которых погибло 611 человек . В Поморье идея «огненной смерти» нашла поддержку у весьма влиятельных и образованных проповедников – бывших соловецких монахов, чудом избежавших беспощадной расправы после взятия «честной обители» царскими войсками. В Соловецком монастыре в период восстания 1667– 1676 гг. идеал страдания стал весьма популярным, причем в ходе бунта произошел переход от идеи «пассивного страдания и непротивления насилию» к практике «вооруженной борьбы против слуг Антихриста» . Постепенно идеи добровольного страдания и сопротивления власти слились воедино в поддержанном соловецкими монахами учении о самосожжениях.

Протопоп Аввакум уверял своих учеников, что «на том свете» соловецкие иноки наказывают царя Алексея Михайловича за штурм православной святыни и собственные страдания, «распиливая его тело и подвергая его другим мучениям» . Но и «на этом свете» участие соловецких монахов в борьбе против господствующей церкви вообще, и в организации самосожжений в частности, оставалось активным. В значительной степени это обстоятельство повлияло на дальнейшее распространение учения о «самогубительной смерти». На эту закономерность первым обратил внимание еще в конце XVII в. старообрядческий писатель Семен Денисов в «Повести об осаде Соловецкого монастыря». Так, самосожжением 1693 г. в деревне Строкиной Пудожской волости руководил бывший соловецкий монах Иосиф Сухой. Сам он был убит во время перебранки с гонителями: «от воинов, обличающ новины, их пулею устрелен». Но его решительные сторонники все же довели до конца дело, начатое наставником: «огнем скончашася, числом суще яко тысяща двесте душ». Еще бoльшую известность снискал Игнатий Соловецкий: он стал наставником старообрядцев, захвативших в 1687 г. Палеостровский монастырь и совершивших самосожжение в его стенах. Здесь погибло, по данным старообрядческого автора, 2 700 человек . В этом же году обессмертил свое имя еще один соловецкий монах – «пречестный диакон и благоговейный инок» Герман Коровка, организовавший самосожжение в деревне Березов Наволок Кольского присуда.

После гибели большинства соловецких монахов и их последователей самосожжения продолжались некоторое время по традиции , освященной гибелью «за древлее благочестие» выдающихся старообрядческих проповедников и их последователей.

В царствование Петра I в распространении «самогубительной смерти» произошел перелом, за которым, по мнению Д.И. Сапожникова, «должно было последовать постепенное, но медленное исчезновение этого изуверства с исторической сцены» . Но полному искоренению самосожжений помешало новое явление. Начиная с 1740-х гг. во главе самосожигателей становились представители филипповского толка, одного из наиболее радикальных в старообрядчестве. Они отказывались совершать молитвы за императора, ограничивали контакты своих последователей с внешним миром и всегда были готовы к самосожжению . Наставник филипповцев, старец Филипп, «с протчими», погиб в огне организованного им же самосожжения в середине XVIII в., личным примером вдохновив своих последователей на новые самоубийства . Влияние филипповцев сохранялось на протяжении всего XVIII в. на территории Русского Севера, вплоть до Урала, где и происходили «гари». На тот факт, что некоторые сибирские самосожжения в XVIII в. возглавлялись филипповцами, указывает, в частности, академик Н.Н. Покровский . Но все же их влияние уступало неограниченному авторитету соловецких монахов. Ведь филипповцам противостояли другие старообрядческие толки: даниловцы, федосеевцы, аристовцы.

Своеобразная эстафета «самогубительной смерти» создавала предпосылки как для непрерывного распространения самосожжений по территории России, так и для все новых и новых «гарей» в тех местностях, где они происходили прежде. До конца XVIII в., по подсчетам Д.И. Сапожникова, в Тобольской губернии произошло 32 самосожжения, в Олонецкой – до 35, в Архангельской – 11, в Вологодской – до 10, в Новгородской – 8, в Ярославской – 4, в Нижегородской, Пензенской и Енисейской – по 1, а всего – 103 самосожжения .

Общей тенденцией в развитии самосожжений стало постепенное сокращение числа их участников. Для XVIII в., как справедливо указывает Н.Н. Покровский, «не были характерны грандиозные гари, каждая из которых уносила в XVII в. тысячи жизней» . Наиболее подробным источником информации по данному вопросу является старообрядческий синодик (список погибших, составленный для поминовения), содержащий упоминания о 45 старообрядческих самосожжениях, произошедших в разное время в России. Первые по времени самосожжения конца XVII в. стали самыми грандиозными в истории: они унесли жизни 8 416 человек. Далее отчетливо обозначилась тенденция к убыванию: в следующих 15 «гарях» погибло 1 537 человек. И, наконец, последние по времени массовые самоубийства конца XVIII – XIX в. привели к гибели 149 человек .

Источники позволяют судить еще об одной особенности статистического учета самосожжений. Сведения о небольших, в том числе семейных, самосожжениях значительно реже проникали в делопроизводство органов власти, и, следовательно, эта разновидность информации о массовых самоубийствах остается недоступной. О том, что и такого рода «гари» имели место, свидетельствуют отрывочные данные. К их числу относится, например, переписная книга Арзамасского уезда, датированная 1678 г. Причины запустения дворов в деревнях Ковакса, Соляная Гора и селе Страхово объяснены в ней следующим образом: «Двор пуст Фофанка Андреева, а он, Фофанко с детми, на овине сгорел в 186 году, а жена ево умре». Или: «Двор пуст Антропка Васильева, а он, Онтропко, з женою и з детми бесовскою прелестью собрався в овин згорел в 183 году» и т. д. Всего названо 8 крестьянских дворов, запустевших от гари .

Ослабление эсхатологических настроений в конце XVIII в. привело к прекращению массовых самоубийств. Вполне вероятно, что к этому времени в огне самосожжений погибли почти все более-менее радикально настроенные старообрядцы – сторонники «огненной смерти». Однако организация самосожжений оставалась на протяжении всего XVIII в. главным обвинением, которое власть предъявляла старообрядцам. Эти обвинения не в последнюю очередь были связаны с тем, что массовые самоубийства происходили на окраинных, и без того малонаселенных, территориях и, таким образом, наносили ущерб государственным интересам.

Локализация самосожжений, на первый взгляд, представляется парадоксальной: в массовых самоубийствах участвовали жители тех губерний, где давление на старообрядцев не отличалось высокой интенсивностью . Объяснение этому следует искать, во-первых, в наибольшем распространении влияния старообрядчества именно на той территории, где репрессии оставались менее ощутимыми. Во-вторых, – в эффекте «последней капли»: эти земли стали последним пределом, куда мог скрыться от «слуг Антихристовых» приверженец «древлего благочестия». После этого, вновь подвергаясь преследованиям, он находил лишь одно спасение – огонь.

Идея о самоистреблении оформилась в старообрядчестве в первые годы его существования. Первоначально самоубийство совершали путем самоуморения голодом, затем перешли к самоутоплению, самозакланию и самосожжению. Иные способы гибели (самопогребение , самоудушение дымом в пещере, подрыв при помощи порохового заряда и поочередное отрубание голов всем собравшимся) не получили широкого распространения. Источники позволяют предположить, что самоутопление совершалось в тех случаях, когда возможность организовать самосожжение отсутствовала. Так, в 1752 г. жена обратившегося из «раскола» в православие крестьянина Степана Кудрявцева, напуганная местными церковниками, которые утверждали, что ее «за раскол заберут в острог», «нарочно выдолбила на озере большую прорубь и спустилась под лед с детьми в числе 7 человек» . Напротив, «гари» не были исключением: они приобрели массовый характер. В то время как жертвы самосожжения исчислялись тысячами, к самозакланию прибегали единицы .

Выбор времени и места для самоубийства вполне поддается логическому объяснению. Конечно, первоочередную роль здесь играл успех в сборе сторонников, своевременное завершение предсмертных обрядов (исповеди и перекрещивания по старообрядческим правилам) и подготовка необходимых для «згорения» запасов. Но не менее важны и религиозные мотивации. Самосожжения часто происходили в канун церковных праздников (например, Пасхи). В Палеостровском монастыре самосожжение произошло «святого и великого поста четвертыя недели, крестопоклонной, в пятку в ночь» .

Вполне логично будет предположить, что все предшествующие длительные обряды были рассчитаны так, чтобы самосожжение пришлось на праздничные дни. С точки зрения религиозного человека, это вполне понятно. Во-первых, праздник в народном сознании связывался с переходом в новое качество, реинкарнацией. Смерть в такие дни считалась почетной. Например, среди усть-цилемских старообрядцев считалось счастьем умереть в день Святой Пасхи, «поскольку в этот день Господь призывает к себе только самых преданных вере» . Таким образом, выбор времени для самосожжения вполне соответствовал традиционным представлениям о рождении, крещении, смерти и воскресении как о проявлениях всеобновляющего круговорота в природе и человеческой жизни.

Во-вторых, возможно более рациональное, секуляризированное, психологическое объяснение выбора времени для массового самоубийства. Оценивая трагические последствия реформ Никона, известный психиатр И.А. Сикорский утверждал: «Разделение русских людей на старообрядцев и православных не остается без серьозных психологических последствий, оно способно колебать настроения народных масс, особенно среди событий исключительных. Успех и подъем духа у одних может вызвать противоположные чувства у других» . Вполне вероятно, что это обстоятельство учитывали старообрядческие наставники, которым значительно легче было подтолкнуть своих сторонников к самоубийству именно во время ликования православных – приверженцев «никонианской» церкви.

Источники позволяют прояснить и то, какими принципами руководствовались старообрядческие наставники, выбирая место для «гари». На самом деле это вовсе не было простой задачей. С одной стороны, местом самосожжения чаще всего избирались глухие, удаленные от поселений места, где возводились специальные постройки, названные в следственных документах «згорелыми домами». С другой стороны, иногда в качестве места массового самоубийства избирались монастыри, связанные с внешним миром водными или сухопутными путями сообщений. Наконец, единичные свидетельства показывают, что самосожжения могли происходить в памятных для старообрядцев местах. Так, Палеостровский Рождественский монастырь «привлекал этих ужасных и иступленных водителей на гари, потому что по старообрядческому преданию именно здесь, по приказанию патриарха Никона, был убит или сожжен первый мученик за старую веру, епископ Павел Коломенский» .

В редких случаях самосожжение происходило непосредственно в населенном пункте, в деревне, на глазах у множества изумленных зрителей.

В городах самосожжения никогда не совершались. На это указывали еще авторы «Жалобницы»: «Градския же житилие отнюд сего не творят», не только не сжигаются сами, но и «сердечно воздыхают и непрестанно Бога молят, чтобы утолил господь самосожжения мятеж и уцеломудрил бы разсуждением еуангелския правды» . Эта закономерность сохранялась и в XVIII в. В действительности такое поведение горожан объясняется, с одной стороны, большим рационализмом городской жизни, а с другой – большими возможностями контроля над жизнью отдельного человека в городской среде.

Довольно часто местом самосожжения становились старообрядческие поселения. В конце XVII – первой половине XVIII в. призрак «огненной смерти» постоянно витал над старообрядческими сообществами. Появление любой опасности неизбежно приводило к обсуждению, наступил или нет момент, когда, «яко в некую прохладу», пора войти в огонь. Так, при приближении комиссии О.Т. Квашнина-Самарина (в 1731 г.) «лучшие люди во общежительстве (Выговском. – М. П .) начаша думати, что сотворити, овии и ко страданию глаголаше готовитися, яко и отцы прежние в Палеостровском монастыре огнем сожглися». Не желающие «страдати», «разбежалися, и в руки им не втатися, кои еще хотяху пожити, а овии лутчие люди о сем начаша от Писания рассуждати и препятствовати, что страдати де не за что» . Настроения, провоцирующие самосожжения, быстро распространились в прилегающих к Выговскому общежительству поселениях: «…И донесоша Самарину сие, что згорели несколько человек, и с Лексы пришла в монастырь весть, что хотят горети вси», – сообщает выговский историк Иван Филиппов .

Вполне возможно, что длительная эволюция старообрядчества привела к тому, что лишь на первых этапах его существования самосожжения являлись ответом на гонения, а в дальнейшем, после прекращения преследований (в царствование Екатерины II), появления богатых и многолюдных старообрядческих «общежительств», ослабления эсхатологических настроений мотивы самосожжения стали иными. В частности, в самосожжениях постепенно начал проявляться протест не только против «мира Антихриста», но и против тех старообрядцев, которые отказались от радикальных воззрений. Кроме того, вполне вероятно, что в разных регионах России имели место разные, хотя и объединенные общим эсхатологическим содержанием, точки зрения самих старообрядцев на столь радикальную форму неприятия окружающего мира. Наконец, представители различных старообрядческих толков даже на одной территории могли по-разному реагировать на события и выбирать момент для самосожжения, руководствуясь собственными критериями.

В выборе способа самоубийства также проявляются определенные закономерности. Как говорилось выше, первоначально старообрядцы предпочитали «огненной смерти» гибель от голода и утопление. В конце XVIII в., когда самосожжения почти полностью прекратились, самоутопления и самопогребения начали выходить на первый план. Так, судя по указу Ялуторовской канцелярии, в 1782 г. десять крестьян, «по прельщению лжеучителя», утопились в озере Сазыкуле .

Таким образом, распространение старообрядческого учения об «огненной смерти» подчинялось определенным закономерностям, связанным с преемственностью радикальных настроений между старообрядческими наставниками – бывшими соловецкими монахами, выговскими «общежителями» раннего периода существования пустыни и филипповцами, отделившимися от прочих старообрядцев именно по причине приверженности крайним формам противостояния «миру Антихриста».

Акты Холмогорской и Устюжской епархий // Русская историческая библиотека. Т. 12. СПб., 1894. Стлб. 1000–1002.

Юхименко Е.М . Каргопольские «гари» 1683–1684 гг. (К проблеме самосожжений в русском старообрядчестве) // Старообрядчество в России (XVII–XVIII вв.). М., 1994. С. 64.

Шашков А.Т. Самосожжения как форма социального протеста крестьян-старообрядцев Урала и Сибири в конце XVII – начале XVIII в. // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск, 1992. С. 297.

Сырцов И . Самосожигательство сибирских старообрядцев в XVII и XVIII столетиях // Тобольские епархиальные ведомости. 1887. № 13–14. С. 295.

Одним из недостаточно разработанных вопросов в истории российского Раскола являются феномен старообрядческих самосожжений, прокатившихся по России во второй половине XVII – XVIII вв. Самосожжения, или как их иначе называли – гари, практиковали приверженцы старой веры, несогласные с церковной реформой патриарха Никона. Первоначально старообрядцы старались укрываться от официальной православной церкви и правительственных властей в глухих местах на окраинах страны: Русском Севере, Урале, Сибири. Здесь они пытались наладить свой образ жизни: строили скиты, занимались хозяйством. На их поиски их отправлялись воинские команды. Когда такая команда находила тайное убежище, то старообрядцы предпочитали сжечься вместе со стариками, женщинами, в том числе и беременными, и детьми, включая младенцев. Они собирались в самом большом помещении скита, которое снаружи и внутри заваливалось соломой, дровами и другими горючими материалами, запирались и поджигались на глазах воинской команды, открывшей их тайное убежище.
Краткая летопись российских, в том числе и алтайских гарей такова. По данным старообрядческих авторов первые гари произошли в 1676 – 1683 гг. Начались они в Поволжье, затем их география стала быстро распространяться на Северо-Запад: к Онеге и Белому морю и на восток, в урало-сибирский регион . Крупные гари на европейской части страны состоялись в Каргопольском уезде в 1687 – 1688 гг., в которых сожглось около 4000 человек. Всего, по данным энциклопедического словаря «Старообрядчество», в России до 1690 г. в гарях погибло около 20000 человек. В 1693 г. в Пудожской гари сожглись примерно 1000 человек. Самосожжения приняли настолько широкий характер, что даже старообрядческие авторы указывали, что сторонников старой веры охватила целая эпидемия самоистребления .
Первое известие о гари в Сибири датируется 6 января 1679 г. Она произошла на р. Березовке в Тобольском уезде недалеко от г. Тюмени. В этот день сожглись раскольники, которые укрывались в старообрядческой пустыни старца Данилы (в миру Доментиана). В Березовской гари по разным сведениям сгорело от 300 до 1700 человек . Меньше чем через месяц произошла другая гарь тоже недалеко от Тюмени: 4 февраля 1679 г. старообрядцы разных сословий: крестьяне, драгуны, казаки собрались на дворе драгуна К. Аврамова и. несмотря на уговоры местного приказчика, послушались дьячка И. Федорова, призывавшего к самосожжению, и все сожглись . В октябре 1722 г. произошло самосожжение около 400 крестьян-староверов на р. Пышме опять возле Тюмени. Несколько крупных гарей были зафиксированы властями под Томском. Одна из них произошла 2 июля 1725 г. в дер. Морозово Вертского острога, когда в пожаре сгорело 147 человек .
На Алтае первая и крупная гарь состоялась в 1725 г. в Елунской пустыни, которую возглавлял деятель Выговского центра беспоповцев Иван Семенов. В июле 1739 г. самосожжение совершили примерно около 300 сот крестьян возле дер. Новое Шадрино на территории современного Косихинского района Алтайского края. В 1742 г. произошло самосожжение в алтайской дер. Лепехино Белоярской слободы. В 1746 – 1747 гг. гари прокатились по деревням Степного Алтая (современного Шипуновского района). В Усть-Чарышской деревне самосожжение возглавил старообрядческий наставник И. Закурдаев .
В христианском понимании самоубийство, а самосожжение всегда трактовалось Русской православной церковью только так, – это не просто смертный грех, а единственный грех, в котором невозможно раскаяться, следовательно, получить от Бога прощение и спасение души. Неслучайно в христианской погребальной практике самоубийц никогда не отпевали и не хоронили на кладбище. Христианство рассматривает самоубийство как лишение себя тем или иным способом жизни . Причины возникновения феномена самосожжений в российской истории надо искать в религиозной идеологии нескольких поколений старообрядцев в XVII – XVIII вв., в сути противостояния Раскола и государственной власти и в отношении староверов к самосожжению как пути, который они выбирали для достижения спасения.
Что касается старообрядческой идеологии, то она, начиная со второй половины XVII в. была полностью эсхатологической. Раскольники искренне верили, что после церковных реформ Никона наступили последние времена. Уверенные в том, что они переживают самый настоящий конец цвета, вожди Раскола и расколоучителя открыто обличали как Антихриста сначала патриарха Никона, потом царя Алексея Михайловича, затем императора Петра I. Для них было характерно понимание того, что последние времена уже наступили: Антихрист воцарился как в церкви, так и в обществе . В последние времена полагалось прятаться и скрываться от Антихриста и его слуг, чем раскольники-беспоповцы и занимались практически до конца XVIII в., укрываясь в глухих местах страны. Поэтому если властям удавалось обнаружить старообрядцев в их тайных скитах, то они предпочитали смерть в огне – «огнеопальное причастие» насильственному возвращению в мир Антихриста.
Суровая борьба государства отчасти объясняется крайним упорством староверов, легко доходящим до фанатизма. Жесткая правительственная политика по отношению к старообрядчеству встречала с его стороны самое ожесточенное сопротивление. В социуме беспоповцев гарь – самосожжение считалась мученической смертью в огне, на которую добровольно шли многие старообрядцы, чтобы не попасть в «руки антихристовы». В старообрядческой литературе, осуждающей самосожжения прошлого времени, по-прежнему делается упор на то, что гарям предшествовали многочисленные казни вождей и наиболее непримиримых расколоучителей через сожжение «во срубе». Старообрядческие авторы подчеркивают, то, что официальная церковь и правительство использовали для устрашения сторонников старой веры в виде специальной карательной казни по Двенадцати статьям царевны Софьи, ими стало восприниматься как христианский подвиг . Но вместе с тем, следует отметить, что в самом старообрядчестве одновременно сложилось движение протеста против практики самосожжений. Так, с 1680 г. против раскольничьих самосожжений активно выступал инок Араамий Венгерский в Тобольском крае. Против практики гарей выступили поморские старцы, написавшие интересный документ «Жалобница», в котором самосожжения безоговорочно осуждались. В 1691 г. появился обличительный трактат старца Евфросина «Отразительное писание о новоизобретенном пути самоубийственном смертей». Затем заочный собор поповцев, проведенный по переписке в 1691 г., осудил самосожженцев. Во время комиссии Самарина в 40-х гг. XVIII в. насельники Выговского общежительства хотели совершить самосожжение, но потом рассудили, что подобное «произвольное страдание» не может быть «спасительно». Однако победить эпидемию самоистребления оказалось непросто. Даже старообрядческие авторы признают тот факт, описанный в трудах Н.Н. Покровского и других советских историков, что среди беспоповцев существовали профессиональные организаторы самосожжений, которые по несколько раз уходили из огня гарей невредимыми, чтобы в новом месте снова созвать народ для огненного причастия . Правда, по их пониманию, они руководствовались благой целью: спасти как можно больше христианских душ от «лап антихристовых слуг» – воинских команд, посланных для сыска беглых раскольников. В итоге, весь XVIII в. был заполнен самосожжениями старообрядцев.
Другой аспект проблемы касался способов ухода из жизни. В старообрядческой протестной практике против антихристова мира существовало два вида: самоуморение себя голодом и самосожжение. Первый способ в старообрядческой протестной практике не нашел широкого применения в отличие от самосожжения. Следует отметить, что староверы старались в какой-то мере избежать наказания в загробной жизни за грех самоубийства, поэтому при совершении гари они старались соблюдать следующие правила. Для того, максимально отстраниться от того, что они совершали, и самим себя не поджигать, они на засов закрытого изнутри помещения ставили зажженную свечу, на пол наваливали охапки соломы, когда солдаты выламывали дверь, то свеча падала на солому, которая огнем охватывала все здание .
Следующий аспект заключался в отношении раскольников к огню. Обычные свойства и использование огня человеком хорошо известны. Но в ветхозаветной традиции и новозаветной тоже огонь нередко соединяется с явлением Бога, как, например, при Синае, в псалме 17 и в других книгах Ветхого и Нового заветов. Особая природа огня упоминается в книгах Ветхого завета: Бытия и Исхода. В ветхозаветные времена огонь сходил от бога и пожирал приготовленную жертву. Он снизошел с неба при освящении Скинии, и по Божьему повелению его нельзя было гасить. В новозаветном послании солунянам говорилось, что Иисус Христос во втором пришествии явится в пламенеющем огне. Сошествие Духа Святаго в день Пятидесятницы на апостолов произошло в виде огненных языков. Об явлении Кувиклии известно во всем мире. В новозаветной литературе утверждается, что последним делом огня будет кончина мира . В книгах Священного Писания слово «огонь» нередко употреблялось как метафора для обозначения великой потери или тяжкого испытания.
О старообрядцах можно сказать, что они чаще читали Ветхий завет, в котором говорилось об очистительных функциях огня, и огне как способе принесения очистительной жертвы, чем Новый. Для раскольников, которые стояли на основе библейской традиции толкования конца света, самосожжение являлось не массовым самоубийством, а единственным спасением от власти Антихриста, более того, они все свято верили, что своей мученической смертью они заслуживают прощения всех своих земных грехов, после которой они попадают в «царствие небесное». Идею о самосожжении некоторые старообрядческие расколоучители подкрепляли авторитетом святого Иринея Лионского, толковавшего чудо о трех отроках, спасенных из «пещи» царя Навуходоносора, следующим образом, Анания, Азария и Мисаил «чрез свое приключение пророчески показали имеющее быть в конце сожжение праведных». Старообрядческий старец Сергий в 1722 г. утверждал, что «поистине нельзя, чтобы нам не гореть», ибо он не видел другого выхода спасения от воцарившегося в миру Антихриста. Историк-старообрядец И. Филиппов писал: огненное сие страдание – ради немощи нашей». Поминание о «сожженных благочестия ради» вошло в беспоповский Синодик .
Впоследствии отношение старообрядцев к самосожжениям стало меняться. По данным энциклопедического словаря «Старообрядчество» причины самосожжений коренились в учении крайних религиозных фанатиков о свершившемся пришествии в мир Антихриста. Но, пытаясь понять таких фанатиков, старообрядческие авторы оценивают вторую половину XVII в. как ситуацию ужаса и отчаяния, охватившую многих раскольников. Неслучайно, они сравнивают то, что происходило в России в XVII – первой четверти XVIII вв. с временами Римской империи, когда гонимые христиане тоже ожидали близкого конца света, принимая Нерона за Антихриста. Но понимание прихода в этот мир Антихриста обернулось для беспоповцев непоправимой трагедией.
Что касается Горного Алтая, то гари на его территории не фиксировались. Причины отсутствия самосожжений в горном регионе юга Западной Сибири были следующими. Поначалу старообрядческий социум складывался из беглых раскольников, которые надежно прятались в ущельях за горными хребтами. Позже с принятием беглых староверов в российское подданство в 1791 г. здесь сложилась своя модель взаимоотношений старообрядцев разных толков с государственной властью. К тому же в среде беспоповцев в конце XVIII в., поскольку конца света так и не наступило, сложилось учение о «мысленном Антихристе», который давно воцарился в миру и правит им невидимо. Соответственно изменились идея бегства и отношение к самосожжениям. Уходить теперь нужно было не от мира как такового, а от таившегося в нем греха. Отсюда главным смыслом для алтайских староверов стало сохранение старой веры и традиционного сохранения уклада, отождествляемого с истинным православием.

Мукаева Лариса Николаевна,
Горно-Алтайский государственный университет,
доцент
кафедры истории России
кандидат исторических наук,
Горно-Алтайск, Россия

Список использованных источников
Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. М. Церковь, 1996. С. 249.
Там же. С. 250.
Старухин Н. Сибирь на путях верности древлеправославию (XVII в. – 1-ая пол. XVIII в.) //Старовер. Горно-Алтайск. 1994. июль. С. 43.
Покровский Н.Н., Александров В.А. Власть и общество. Сибирь в XVII в. Новосибирск. 1991.
Старухин Н. Указ. соч. … С. 44.
Там же. С. 45.
Полный православный богословский энциклопедический словарь. Т. II. М., 1992. С. 1999.
Мукаева Л.Н. Тайна Раскола //Евразийцы. Горно-Алтайск. – 5. 2009. С. 27 – 28.
Старообрядчество. … С. 249.
Там же. С. 250.
Там же.
Полный православный богословский энциклопедический словарь. С. 2000.
Старообрядчество. … С. 250.

Старообрядческие самосожжения стали предметом исследования отечественных специалистов начиная со средины XIX в . Наиболее обстоятельно изучались проблемы распространения «гарей» по территории России , а также идейные основы проповеди «огненной смерти» . Значительно меньшее внимание уделено последствиям самосожжений, в том числе сохранению памяти о погибших во имя старой веры. В данной статье рассмотрены основные фольклорные сюжеты, связанные с ритуальным суицидом в старообрядческой среде. Известно, что при организации самосожжений старообрядцам приходилось преодолевать решительный запрет самоубийства, содержащийся в народных верованиях. По сведениям, собранным Д.К. Зелениным, «народ верит, что душа самоубийцы бродит по земле и пугает людей. Для предотвращения этого вбивается в могилу осиновый кол» . Среди крестьян Владимирской губ. считалось грехом «даже поминать самоубийц молитвой», и родные молились за них тайком . У других народов России имелись собственные аналогичные запреты. Так, удмурты старались избавиться от тел самоубийц «как можно быстрее». Их тела «в избу даже не заносили, держали в яме, вырытой во дворе или за околицей» . Среди северных старообрядцев-коми длительное время существовали явные запреты поминовения самоубийц .

Народные представления о посмертной судьбе самоубийц активно использовались в старообрядческой полемике о допустимости «гарей». Те старообрядцы, которые являлись противниками самосожжений, опираясь на народные представления о самоубийцах, отождествляли сгоревших с нечистой силой, опасными мифическими обитателями подводного мира. Так, в произведении старообрядческого публициста Евфросина приводится описание удивительных приключений «некоего отрока». Парень отправился на реку напоить свой скот, но вдруг в его повседневный труд вторглась сверхъестественная сила. Внезапно «изыде из воды черен мужик» и унес отрока в пучину. Родители тщетно искали его двое суток («нощеденства два»). Все это время отрок находился в речном омуте. Картина подводного жительства самосожигателей носит явно карикатурный характер: «и виде ту человеци нецыи, по разным местам сидяще, овь лапти плетяще, ин ино что творяще, вси же молчаху и никто ничего не глаголаху». Но вскоре «изволением Божиим» парень избавился от власти духа-«хозяина» подводного мира и благополучно вернулся назад. Он расспросил своих мудрых родителей о странных обитателях подводного мира и понял с кем ему пришлось иметь дело: «яко оны суть, иже сожгоша сами себе» . В Лопских погостах (на севере Карелии), по свидетельству того же автора, уцелевшие после самосожжения местные жители «слышавше крик ужасный на том месте, идеже себе сожгоша, и вопль страшный даже и до четыредесять дний схождаше всем слышащим, страх и ужас, и скорбь не малу всем творяше» .

Такими же сверхъестественными чертами наделила народная память место гибели во имя старой веры на Европейском Севере России. Так, в Усть-Цилемском крае (в настоящее время – на территории Республики Коми) место самосожжения старообрядцев даже в ХХ в. считалось среди охотников опасным. Здесь, по их мнению, иногда «выходит из камня женщина в красном платке и пугает охотников». Она может даже «увести людей в лес и оставить там навечно». В то же время местные староверы поклоняются этому камню . Его появление они объясняли вмешательством сверхъестественных сил. Душу сгоревшей девицы Бог превратил в птицу и отправил в рай, а тело превратил в камень, как память о погибших старообрядцах . Таким образом, в народном сознании, как отмечает И. Паперно, центральную роль играло не «христианское понятие о смертном грехе», а «чувство опасности, связанное в языческом сознании с самоубийцами как людьми, умершими неестественной, или неправильной, смертью» .

Здесь следует обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, в современных этнографических трудах противопоставление предков («родителей») и нечистых («заложных») покойников рассматривается как «не столь уж жесткое», «заложный покойник мог стать святым» . Возможно, страх усть-цилемских охотников перед местом самосожжения «был продиктован представлениями о святости земли», где когда-то гибли во имя веры и где отныне запрещались профанные, бытовые занятия . Во-вторых, народные представления о самоубийцах отступали на второй план перед учением о пришествии Антихриста и надежных путях избавления от его власти. Духовные стихи, записанные в XIX в., но бытовавшие, очевидно и ранее, откровенно призывали народ к самосожжению:

Не сдавайтесь вы, мои светы,

Тому змею седмиглаву.

Вы бегите в горы, в вертепы,

Поставьте там костры большие,

Положите в них серы горючей,

Свои телеса вы сожгите.

Пострадайте за меня, мои светы,

За мою веру Христову:

Я за то вам, мои светы,

Отворю райския светлицы,

И введу вас в царство небесно,

И сам буду с вами жить всеконечно .

Иногда сгоревших в пламени самосожжений местные жители отождествляли с прекрасными птицами, устремляющимися прямиком в Царствие Небесное. Так, среди жителей дер. Верховской (р. Пижма, Республика Коми) до сих пор распространена такая легенда: «На Пижме был двоетажный скит и как-ле шпиенка из Москвы пришла». Она подожгла нижний этаж скита и исчезла. «А скитники молились, дэк ихны души голубями да белыми лебедями на небеса полетели» . В легенде вина за гибель «скитников» возлагается на неизвестную женщину. Таким образом, в народной памяти сделана попытка примирить почитание самосожигателей и христианское (а также и простонародное) представление о греховности самоубийства.

Положительная память о самосожжениях, почитание самосожигателей как мучеников, пострадавших за благочестие, встречается в фольклорных текстах. Постепенно останки страдальцев и места их гибели перестали быть объектом суеверного страха и превратились в объект поклонения. Сведения о регулярном поминовении сгоревших старообрядцев обнаруживаются в этнографических данных, связанных с Европейским Севером России. Так, на протяжении длительного времени сохранялась благоговейная память о старообрядцах, сгоревших в 1743 г. на р. Пижме. В начале XXI в. на деревенском кладбище сохранялся большой деревянный крест и часовня, построенные местными жителями в память о них . На Русском Севере нередко «часовни выступали как памятные сакральные знаки» . Так быстро формирующийся старообрядческий культ самосожигателей стал проявлением общей тенденции, существующей в религиозной жизни окраин России. О трагическом событии, связанном с массовой гибелью в огне, повествует легенда: «когда скитники горели <…> из монастыря выпрыгнула девица Елена, превратилась в голубицу и упорхнула. Пролетела сколь туды, откуль пришли солдаты, и застыла на большущем камне на высоком берегу Пижмы. Тот камень и зовут Еленин страж. Все, кто проезжает по реке, вспоминают сгоревших. Рядом с ним течет ручей, дек его тоже Елениным называют» . Еще одним доказательством праведности самосожигателей стали предания: в конце XX в. сохранились фольклорные тексты, повествующие о том, что добровольно сгоревшие на реке Пижме «мученики-сожигатели впоследствии якобы найдены нетленными» .

Сочувственные слова в адрес самосожигателей звучали и в карельском фольклоре. Так, судя по современным записям легенд, бытующих в деревне Тунгуда, в сознании местных обитателей образ участников «гарей» слился с еще одним популярным сюжетом – «панами». В одной из местных деревень «жил гордый народ Паны». Их хотели обратить «в эту веру», но они не подчинились. «И когда их снова пришли принуждать, то они сожгли себя, но не отреклись от своей веры» . В местной деревне Койвуниеми «по завету» ходили «к сожженцам». События, связанные с «гарями», рисовались местным жителям в своеобразном, но вполне узнаваемом виде. Старообрядцы «специально пришли грехи свои сжечь, чтобы не было у них грехов <…> И сгорели там внутри. А потом на том месте построили дом [часовню] и поставили там иконы, туда ходили». Причины массовых посещений памятных мест оказались вполне прозаическими: «У кого зубы болят, так там [были] иконы от зубной боли. Как зубы заболят, так идут туда, молятся, будто бы перестает [болеть]» . В деревне Рийхуваара имелись свои воспоминания о самосожигателях. Здесь память о них была связана с огромной ямой, к которой местные жители регулярно ходили молиться. На вопрос о мотивах самосожжений они отвечали уклончиво: «Время такое настало, не стали любить староверов, вот и сожгли <…> Времени много с тех пор прошло» .

Обоснования самосожжений, тщательная пропагандистская работа старообрядческих наставников приводили к тому, что лишь в немногих фольклорных текстах самосожжение расценивалось как своего рода безумие или следствие колдовских чар, приводящих к сумасшествию и мании самоубийства. Так, «в былое время раскольники брянских лесов, <…> если не могли словом убеждения склонить на свою сторону им почему-либо нужного человека и обратить в свою веру», то прибегали колдовству: «они давали этому человеку клюкву, напоенную некоторою отравою». Содержащееся в этой клюкве зелье оказывало на людей страшное воздействие: «если кто съедал, то получал желание идти в брянские скиты, а когда съевший оную видел огонь, то в исступлении бросался в него, так как здесь представлялся ему рай и сидящие в нем ангелы» . Этот сюжет впервые представлен в произведении св. Димитрия Ростовского. У него описание зловещего чародейства, предшествующего самосожжению, дано в развернутом виде. Фольклорные тексты предоставляли как литераторам, так и обывателям обильную пищу для размышлений на мистические темы. В конце XVII в. в Шведской Карелии распространилось жуткое предание о том, как некий монах отрезал у мертвого ребенка руки и ноги и сжигал их. Из человеческого пепла он изготовил порошок, избавляющий людей от инстинктивного страха перед огнем и создающий у них болезненную склонность к самосожжению. Прежде чем его схватили, он успел испытать этот порошок на случайно подвернувшейся собаке, которая, съев снадобье, тотчас бросилась в огонь .

Таким образом, почитание мест старообрядческих самосожжений являлось своеобразным продолжением дискуссии об «огненной смерти», начавшейся среди старообрядческих наставников в конце XVII в. В то же время на формирование традиций поклонения местам массовых самоубийств оказала влияние давняя российская традиция почитания «святых мест». В них годами скапливалась разнообразная «информация о несчастьях – пожарах, нашествии змей, а также о страшных засухах или массовых болезнях, случившихся в данной местности» . Такое вполне обычное для крестьянского сознания восприятие мест «гарей» в известной степени примиряло старообрядцев – противников и сторонников самосожжений.

Библиографический список

1. Пулькин М.В . Самосожжения старообрядцев: проблемы историографии // Религиоведение. 2012. № 2. С. 33–42.
2. Пулькин М.В. Самосожжения старообрядцев в конце XVII–XVIII в. // Новый исторический вестник. М., 2006. № 1 (14). С. 5–13.
3. Пулькин М.В. Слухи о самосожигателях: истоки, достоверность, фиксация и использование (конец XVII–XVIII в.) // Традиционная культура. 2011. № 1. С. 143–149.
4. Зеленин Д.К. Избранные труды по русской мифологии: умершие неестественной смертью и русалки. М.: Наука, 1995.
5. Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя В.Н. Тенишева (На примере Владимирской губернии). СПб.: Наука, 1993.
6. Шутова Н.И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции: Опыт комплексного исследования. Ижевск: Изд-во Ижевского ун-та, 2008.
7. Власова В.В. Старообрядческие группы коми: конфессиональные особенности социальной и обрядовой жизни. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 2010.
8. Отразительное писание о новоизобретенном пути самоубийственных смертей. Вновь найденный старообрядческий трактат против самосожжений 1691 г. / Сообщ. Х. Лопарев. СПб., 1895.
9. Дронова Т.И . Русские староверы-беспоповцы Усть-Цильмы. Конфессиональные традиции в обрядах жизненного цикла (конец XIX–ХХ вв.). Сыктывкар: Коми книжное издательство, 2002.
10. Паперно И . Самоубийство как культурный институт. М.: Наука, 1999.
11. Панченко А.А . Исследования в области народного православия. Деревенские святыни Северо-Запада России. СПб.: Дмитрий Буланин, 1998.
12. Сборник русских духовных стихов, составленный В. Варенцовым. М., 1862.
13. Дронова Т.Н . Старообрядчество на Нижней Печоре // Этнографическое обозрение. 2001. № 6. С. 34–45.
14. Пермиловская А.Б . Русский Север как особая территория наследия. Архангельск; Екатеринбург, 2010.
15. Степанова А.С . Устная поэзия тунгудских карел. Петрозаводск: Карелия, 2000.
16. Забылин М . Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. М.; Иркутск. 1992.
17. Катаяла К. Дымом в Царствие Небесное: самосожжения староверов в Шведской Карелии в конце XVII в. // Выговская поморская пустынь и ее значение в истории России: Сб. научных статей и материалов. СПб.: Дмитрий Буланин, 2003. С. 25–39.
18. Щепанская Т.Б . Кризисная сеть (традиции духовного освоения пространства) // Русский Север. К проблеме локальных групп. СПб.: Наука, 1995. С. 102–126.

Количество просмотров публикации: Please wait